- Если она здесь была, а потом ушла - значит, выход всё-таки есть?
- Она живая, а живым здесь не место.
- А я что, мёртвый?
- Ты - почти мёртвый.
- Но я же не сплю!..
- Откуда ты знаешь?
Я схватился за грудь. Полез под косоворотку... Всё было на месте. И макаронина - подарок его преподобия отца Дуршлага, и крестик - подарок бваны, и ожерелье из зубов росомахи - подарок одного лешего из лесов под Калугой...
Меня Лумумба научил: чтобы понять, спишь ты или нет, нужно иметь при себе что-то, о чем будешь знать только ты. Какую-нибудь мелочь, памятную вещичку... У наставника, например, был волчок.
У меня - макаронина на цепочке. Ариман о ней не знал, а значит, сейчас я не сплю.
Колдун, не замечая перемен в моём настроении, злобно хихикал, обнажив пустые чёрные десны. Тело несчастного мальчишки разлагалось на глазах...
- Теперь ты обречен, Бокорван. Не будет тебе ни звезд ни солнца, ни воды ни ветра, ни земли ни пепла... Не коснешься ты ни низа ни верха, ни Нави ни Прави, ни Того света, ни Этого. Не будет тебя ни потом ни сейчас, ни в прошлом, ни в будущем...
Посмотрев на Аримана, я тяжело вздохнул.
- Я бы испугался... Нет, честно. Не будь ты так жалок и беспомощен, я бы испугался. Тело твоё разваливается, в меня ты переселиться не можешь. А больше никого и ничего здесь нет. Так что ни дна тебе, ни покрышки.
Сев для удобства на колени, я стащил через голову камешек и начертил им в воздухе прямоугольник. Тонкая полоска налилась светом, стала толще, приоткрылась... И тут я задохнулся: Ариман, набросив мне на шею удавку из красной молнии, затянул её до предела.
Святой Макаронный Монстр! Я снял сейд! Совершенно не думая, просто для того, чтобы было удобнее им действовать.
И Ариман был тут как тут. Правильно меня Машка обзывала: дубина я стоеросовая.
В глазах темнело. Ариман, покряхтывая, затягивал удавку. Ему удалось обмотать красной молнией не только мою шею, но и руки. Они онемели и я увидел - не почувствовал - как камешек вываливается из ладони на пол...
- Ага! - победно закричал Ариман, - теперь ты мой!..
И тут дверь, которую я нарисовал, отворилась. С той стороны.
- Ну наконец-то, - сказал, входя, бвана. - А то мы ждем, ждем...
С Лумумбой были Т'чала в образе ягуара и Ананси. В образе паука. Во всяком случае, я надеюсь, что это был Ананси, а не какой-то другой представитель паукообразных. В смысле, что он такой - один. И не надо ждать нашествия... Ой, я что-то запутался. Наверное, от недостатка воздуха.
- Ну, как ты тут? - буднично спросил наставник. - Не заскучал?
- Хр-р-р...шо, - выдавил я сквозь удавку. - Свсм... н скшн...
Что характерно: бване потолок нисколечки не мешал. Он стоял, как Наполеон на Эльбе: заложив руку за отворот сюртука и государственно оглядывая поле боя.
Никакого желания помочь мне, своему ученику, он не проявлял.
К счастью, Ариман отвлекся на гостей и улучив момент, я смог ухватить красную молнию руками. Она кусалась, как зараженная бешенством анаконда, но я терпел. И молча наматывал её на кулак. А смотав всю, без остатка, слепил в большой огненный шар и со всей мочи запустил им в Аримана.
Не попал.
Мальчишка неведомым образом оказался на потолке. Длинный хвост светлых нечесаных волос свесился вниз, но ладони и колени его приклеились к камню, как у геккона. Показав мне черный язык, Ариман бодрой рысью поскакал вглубь пещеры.
- А вот это непорядок, - буркнул Лумумба. - Ваня, лови его.
- Может, пускай бежит? - устало спросил я, в очередной, триста двенадцатый раз, потирая стукнутую макушку. - Пацан, в конце концов, не виноват...
- И за это ты хочешь оставить его на растерзание злому колдуну? Добрый мальчик.
- И ничего я не хочу, - заартачился я. - Просто... Убивать его - как-то неправильно.
- Ты его прежде поймай, - сердито буркнул учитель. - К тому же, Аримана можно изгнать.
Об этом я как-то не подумал. Свыкся с тем, что безумный подросток - это и есть злой колдун...
- В два касания? - деловито спросил я, усаживаясь по-турецки и разогревая ладони.
Учитель встал за моей спиной и скомандовал:
- ХИТО. ФУТО. МИ!
Как только побежденный, но не сломленный колдун упал к нашим ногам, Ананси выстрелил паутиной и ловко упаковал его в аккуратный свёрточек. Как куколку.
Вот и всё. Сказочке конец. А кто слушал...
- Можно, мы теперь уйдем? - устало спросил я. - Надоело, знаете ли, об потолок стукаться.
- Дверь открыта, - пожал плечами Лумумба, и взвалив свёрток с Ариманом на плечо, шагнул за порог. Я поспешил за ним.
Навь встретила, как родных: спёртым душным воздухом, тучами гнуса и зубастыми паршивцами - один из них, в знак приветствия, тут же вцепился мне в ногу пониже колена.
- Широка страна моя родная, - продекламировал я, отрывая паршивца вместе с изрядным куском мяса. - Много в ней лесов, болот и рек... А также пауков, мокриц и других милых животных, - я брезгливо отбросил паршивца. - Бвана, почему мы не пошли сразу в Правь?
Нет, вы не подумайте. Для меня Навь - дом родной. Но и на улицу иногда выйти хочется...
- Надо освободить Линглесу, - сказал наставник, опуская ношу на относительно сухую кочку.
- Да я что? Разве я возражаю? Ну и что, что он хотел вас убить. Подростки, они такие... Вечно хотят изничтожить старый мир, чтобы на его костях построить новый... С годами это проходит.
- С годами многое проходит, - как-то печально кивнул бвана. - И любовь, и дружба, и яблонь белых дым...
Что это? Очередной приступ меланхолии, или... Я присмотрелся к учителю.
Перо на треуголке - будто только что из петушиного хвоста. Сапоги начищены до блеска. Сюртук - минуту назад с витрины сняли. Но зато глаза... Глаза у бваны усталые. Волосы, заплетенные в короткую косицу, растрепались, в уголках рта залегли горькие складки, да и руки легонько, почти незаметно, но подрагивают.
- Бвана, что с вами было? - спросил я изменившимся голосом.
Стало стыдно. Я значит спал, сопел в две дырки, а учитель, чтобы до меня добраться, с половиной Нави сразился...
- Ты помнишь, кто тебя усыпил? - спросил, глядя в сторону, наставник.
- Ну... Мама водички поднесла, - до меня начало доходить. - Выходит, Лоа нам вовсе не друзья? Выходит, вы с ними поцапались?
- Поцапались... - наставник потрогал царапину на щеке. Она была нанесена будто ногтями. - Очень точное определение.
- Бва-а-ана-а-а... - заревев, я бросился Лумумбе на шею. Стиснул в объятиях, оторвал от земли и сдавил еще сильнее.
Наставник меня любит! Он дрался за меня с родичами, он никогда, никогда, никогда не хотел от меня избавиться! Плевать на ссоры. Бвана считает меня своим другом и может быть, почти сыном...
- Поставь меня на место, дуралей, - пропыхтел Лумумба. - Ты мне ребро сломал.
- Простите. Это от избытка чувств.
- Вот правильно говорят: сила есть, ума не надо...
И совсем не обидно. Нет, правда! Я ведь видел, что ему приятно: даже щеки порозовели.
- Кстати, - я смущенно поковырял носком кроссовка влажную землю. - А где Машка? - может быть там, в пещере, она мне приснилась?
- На задании. Мы её в Правь послали.
- Одну?..
- Почему одну? С Гамаюн.
- Ну конечно. Это меняет дело! Две гангрены в одном лукошке - то-то радости...
- Им будет не до ссор. Во всяком случае, пока Кольцо не окажется в жерле Килиманджаро.
Я где стоял, там и сел. Час от часу не легче...
- Хотите сказать, что отправили Машку одну-одинешеньку, не считая вороны, через африканские джунгли к вулкану?
- Джунглям ничего не сделается, - отмахнулся учитель. - К тому же, они не пошли, а полетели...
Закрыв лицо руками, я уткнулся в колени.
Я ведь совсем забыл про Мертвое Сердце. Забыл, зачем изначально нас послали в Африку, - я вздохнул. - Уж послали, так послали...
- Что будем делать? - спросил я, немного придя в себя. - Могилки рыть? А чего? Как раз до вечера время есть...
- Не паникуй.
- Но она - не маг.
- И это замечательно! - рявкнул учитель так, что я подскочил. - Помнишь, что случалось с магами, которые прикасались к кольцу?
До меня начало доходить.
- Раз она не маг, то ей абсолютно пофиг...
- Точно. Для неё это не артефакт. Так, безделка самопальная. Фигня на палочке... А теперь соберись. Нам предстоит извлечь из тела Линглесу душу Аримана. В ином случае, как только кольцо упадет в магму...
- Парнишка погибнет вместе с ним.
- А это будет несправедливо, как ты недавно подметил.
Я, стараясь не обращать внимания на сарказм, посмотрел на сверток. Его охраняли Ананси и Т'чала. Слава Макаронному монстру, в своей звериной ипостаси. Я хочу сказать, полемики и без них хватало...
Свёрток дернулся. Я вздрогнул.
Ариман вдруг принялся брыкаться, как червяк на крючке и Ананси, зашипев, приготовился ударить. На кончике когтя повисла капля яда...
- Погоди, - крикнул я. - Яд убьет Линглесу.
- Поздно, - сказал наставник, тоже глядя на сверток.
Белые нити паутины рвались одна за другой. Из-под них исходил черный свет - другого слова я и не подберу. Это были несомненно лучи, но лучи чёрные, как сама тьма. Антисвет. Они, как ножом, взрезали оболочку кокона, из которого выполз... вовсе не Линглесу, а маленький, мне по-пояс, карлик.
Я прерывисто вздохнул.
- Не вини себя, - тихо сказал наставник. - Мы сделали всё, что могли. Просто не успели.
- Зато теперь Ариман - это всего лишь дух, - мрачно кивнул я. - А с духами я обязан поступать, согласно штатного расписания.
- Приступай, Проводник, - пригласил Лумумба и отошел в сторону.
Я повернулся к колдуну. Кожа его была чёрной, как расплавленная смола. Руки опущены вдоль тела, босые ноги зарылись пальцами в траву. На нем ничего не было, кроме обрезанных до шорт штанов-хаки, и на голом животе отчетливо выделялась татуировка. Оскаленная голова ягуара. Она была серой, как холодный пепел, и только глаза зверя светились непримиримым желтым огнем.