Сделав несколько глубоких вдохов, я приготовился исполнить свой долг. Прикрыл глаза, нащупывая тоненькую ниточку Пути...
Золотая вспышка сбила с ног. А затем, прижав широкими лапами к земле, оскалилась и зарычала в лицо.
Я было решил - это Т'чала. Ведь зачем-то он крутился вокруг нас всё это время... Но ягуар, основательно заплевав мне лицо, встал на задние лапы и... принял облик высокой красотки. Совершенно обнаженной, эбеновой и ослепительно прекрасной.
- Цезария! - опередил мой возглас бвана. - Цезария, подумай хорошенько.
- Я не могу, - простонала та. - Вот уже десять лет я не могу думать ни о ком, кроме моего мужа, и чувствовать ничего, кроме огромной утраты, - она прижала руки к груди. - Вот здесь, где раньше билось моё сердце - дыра. Я готова на всё, чтобы вернуть его.
Тем временем черный коротышка, недобро усмехнувшись, встал рядом с Цезарией и погладил ту по голой спине. И, хотя прикосновение было призрачным, по телу женщины пробежала дрожь.
- Муж мой, - сказала она, прикрыв глаза. - Наконец-то мы вместе.
- Почему так долго? - сварливо спросил Ариман.
- Я... не могла, - опустила глаза красотка. - Меня не пускали. Но я сумела вырваться...
- Ты почти опоздала.
Цезария сломленной веточкой упала к его ногам.
- Я всё исправлю, любимый. Вот увидишь.
- Мама! - рядом с Лумумбой встал Т'чала. Тоже совершенно голый. Нет, я понимаю: жара, Африка, но надо же и совесть иметь... - Ты же знаешь, он тобой управляет. Борись!
Ариман злобно зыркнул на молодого ягуара, но затем улыбнулся и вновь коснулся Цезарии..
- Ты не понимаешь, сынок, - тут же сказала она, пряча глаза. - Он твой отец, ты должен любить и почитать его...
- Я его очень люблю и глубоко почитаю, - серьезно кивнул Т'чала. - Как отца. Но я - не он. Мы другие, мама! Мы с М'баку не хотим убивать для того, чтобы жить.
Вся лень, весь угарный травяной расслабон осыпались с Т'чалы, как черные пятнышки с желтой шкуры. Глаза его смотрели хладнокровно и трезво, черты лица заострились и отвердели.
- Иди сюда, мама, - он протянул Цезарии руку. - Ты же чувствуешь: он пьет твою силу. Он убивает тебя.
- Я хочу вас защитить! - крикнул Ариман. - Я делаю это для вас.
- Неправда, - мотнул косичками Т'чала. - Ты хочешь, чтобы тебе поклонялись.
- Только так можно быть уверенным! Только так можно быть спокойным, что твоим близким ничего не грозит! Чтобы чувствовать себя в безопасности, нужно быть сильнее всех. Я дал вам силу. Я сделал вас непобедимыми.
- Ты сделал нас хищниками, - тихо сказал Т'чала. - Ты внушил нам жажду крови, желание преследовать добычу, играть чужими жизнями...
- И это чувство прекрасно, - оборвал его Ариман, поглаживая распущенные волосы Цезарии. - Власть над другими - что может быть лучше?
Т'чала повернулся к Лумумбе.
- Он так ничего и не понял, - сказал ягуар. - Ступив в царство мертвых, став призраком, бестелесной тенью, он так ничего и не понял. Он безнадежен.
- Ты в этом убедился, - кивнул Лумумба.
- Я разрешаю вам поступить с моим отцом так, как должно, - сказал ягуар и отвернулся.
- Нет! - закричала Цезария. - Не надо, сынок...
Неожиданно Ариман, вытянувшись красной плетью, бросился к Т'чале и, обвив его шею, принялся душить. Совсем, как меня.
Я возмутился. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет. Собственного сына!..
Хорошо всё-таки, что у меня нет родственников...
Желая помочь Т'чале, я схватился за красную плеть. Хорошо так схватился. Обеими руками.
Отбросило меня метров на десять. Благо, что в мягкую болотную жижу. Рука онемела до самого плеча, на языке осел налёт из раскрошенных зубов. А болезненный комок, в который превратились внутренности, очень просился наружу.
- Что ж ты, падаван, - бвана участливо приподнял мою голову, помогая прийти в себя. - Второй раз на те же грабли.
- Я думал...
- Я тоже думал. Оказывается, совсем не о том, о чем нужно.
- Так что, в три касания? - деловито спросил я, садясь в болотной жиже и закатывая рукава.
- Отставить, - Лумумба отвесил мне затрещину.
- А что? - не иначе, удар эдак в миллион эктоплазмовольт сказался на моих умственных способностях.
- Ариман сейчас - чистая энергия. Обычные фокусы-покусы с психополями здесь не годятся.
Т'чала тем временем сопротивлялся. Повалившись на колени, закатив глаза, он раскачивался, не давая Ариману присосаться как следует. Но было видно, что сил у него всё меньше.
Цезария заламывала руки. Не осталось и следа от той царственной богини, что встретила нас в Бумбе. Была лишь несчастная сломленная женщина. Её взгляд затравленно, почти безумно метался от мужа к сыну.
- Жена! Помоги мне, - повелительно прогремел Ариман, вновь став чёрным коротышкой.
Цезария неуверенно поднялась на ноги.
- Мама!.. - прохрипел Т'чала. - Не вмешивайся. Я сам...
Ариман, тем временем, набирался сил. Он рос, становился всё более материальным, зато Т'чала утрачивал телесную сущность прямо на глазах.
- Сын! - закричала Цезария и бросилась к ягуару, но Ариман, оторвав одну руку от шеи Т'чалы, схватил её за волосы и дернул к себе.
- А-ха-ха! - закричал он. - Я снова непобедим!
- Ой, да ну вас... - проворчал я, с чмокающим звуком покидая болото. - Развели тут Санта-Барбару...
Капая болотной жижей, я подошел к Ариману и что есть силы врезал в ухо. Тот только мотнул головой. Нет, честно... После моего удара даже медведи падают. А этот...
- Отойди-ка, падаван, - бвана тоже засучил рукава. - Тут твоя тактика не годиться. Тонкоты ей не хватает...
Приняв позу богомола, наставник подпрыгнул на добрых полтора метра и выбросив ногу, ударил Аримана носком в висок. Чёрный колдун пошатнулся и выпустил Цезарию. Т'чала тоже повалился мордой в траву.
А Лумумба, не давая передышки, наскакивал на колдуна. С воплями К'я!, Банзай! и Но Пасаран! - он выбрасывал ему в голову то пятку, то ребро ладони, то, с разворота, лупил основанием стопы... Ариман не оставался в долгу. Он был шустрый, как макак, и мог подпрыгивать, отталкиваясь от земли и руками и ногами, на невероятную высоту. Вопил он совершенно нечеловечески...
Нас в Академии рукопашке тоже учили. И Каратэ-до и каратэ-после, и Ай-ай Кидо в стиле пьяного муравья... Но бой, устроенный Лумумбой и Ариманом, мог по праву войти в учебники Шаолиня.
Вдруг Ариман, уклоняясь от очередного выпада бваны, взлетел на пальму. Оттолкнулся от упругого листа и перелетел на другую.
- Уходит! - закричал я. - Хватай его, Василий М'бвелевич!
Лумумба одним прыжком оказался на макушке пальмы. А затем, едва отталкиваясь носками сапог от ветвей, погнался за колдуном. Нам на головы полетели кокосы, бананы и прочий мусор.
- Не уйдет, - зло процедила Цезария, обернулась пятнистой кошкой и рванула за Ариманом. Я так и не понял, о ком это она...
Т'чала, не пожелав оставаться в стороне, тоже перекинулся и обдирая когтями кору, полез на пальму.
Я остался один. От нечего делать огляделся, почесал нос, пошарил в карманах... М-да. В школе, где Лумумба преподаёт, мне еще учиться и учиться.
А пока только и остаётся, что наблюдать, как наставник, в стиле крадущегося тигра, порхает по макушкам высоченного бамбука...
Ариман не сдавался. Он пускал в бвану черные стрелы, красные молнии, желтые файерболы... Лумумба ловко уклонялся от магических атак и подбирался всё ближе. К сожалению, когда он, улучив момент, набросил на колдуна своё синее лассо, тот со смехом порвал путы и убежал.
- А, вот вы где...
Из-за стволов показались Маман Бригитта и Эрзули. Обе изрядно потрёпанные. Мама где-то потеряла платок и теперь было видно, что волосы у неё, заплетенные в миллион косичек - совершенно седые. У Эрзули размазался грим, и теперь её лицо выглядело не устрашающе, а просто жалко.
Я попытался незаметно, носком кроссовка, очертить вокруг себя защитный круг.
- Не бойся, малыш, - ласково сказала Мама. - Мы тебя не обидим.
- Зарекалась свинья в грязь не лезть.
- Мы пришли помочь.
- Интересно, кому? - нога всё время застревала в спутанной траве, предательских корнях и ямах. Круг никак не хотел замыкаться.
- Легбе, конечно. Мы поняли свои ошибки.
- К тому же, Ариман первым нарушил условия сделки, - встрял, появившись из воздуха, как Чеширский кот, Ананси. Сменив, между прочим, личину мерзкого паука на личину продувной бестии. - Тем самым создав прецедент и освободив их от слова...
- Врёшь, - сказал я. - Просто вы поняли, что мы побеждаем. И решили присоединиться.
- Ой, да какая разница, - нетерпеливо дернула плечиком Эрзули. - Главное, мы хотим помочь.
- Фигушки, - я неуверенно покосился на бвану. Тот застыл на самой верхушке пальмы, раскинув руки для равновесия. - Я вам, дамочки, ни на грош не верю.
- Они помогут.
Новый собеседник был массивен, сер и в дымину пьян. Вяло обмахиваясь ушами, он опрокинул над пастью бутылку и винтом всосал содержимое.
- У них нет другого выхода, - Бумба обозрел ведьм через крошечные очки. - Нарушив слово, данное двадцать лет назад Легбе, Лоа сами выкопали себе яму. Сделка есть сделка.
- Здрасте, вашвеличество, - я, не отрывая взгляда от наставника, сделал неуклюжий реверанс. - Какими судьбами?
- Мировыми, какими еще?
Внимательно оглядев бутылку и убедившись, что она пуста, слон философски вздохнул и принялся мельчать. Он усыхал, становился всё меньше, пока не достиг размеров комнатной собачки. Только уши остались прежними. Махнув ими, как крыльями, король взлетел и закружил вокруг Аримана, обстреливая того крошечными молниями.
Ведьмы тоже преобразились. Мама стала неповоротливым бегемотом, а Эрзули - затянутой в кожаный латекс красоткой. Вскочив на бегемота верхом, красотка дала ему шенкеля и подняла в воздух.
Зрелище, я вам скажу, не для слабонервных. А если его в воздухе прослабит?
Схоронившись на всякий случай под пальмой, я посмотрел на Ананси.