Одинцов знал, что отказа не будет, поэтому назначил французскому незнакомцу время связи на вечер. Вдобавок ему не хотелось выдавать место, где скрывается компания. Долгая пауза перед следующим разговором и встречей могла означать, что он так же, как и собеседник, только сегодня приедет в Лондон из какой-нибудь страны Центральной Европы – или из другого города Англии.
Карибские имена троицы не были известны ни полиции, ни «Чёрному кругу». Клара путешествовала под собственным именем, но никто не знал, что девушка сопровождает компанию. Конечно, исчезновение сотрудницы Рихтера позже обязательно свяжут с исчезновением троих его гостей – хотя бы потому, что Клара попала с ними в объективы камер слежения банка. Но пока что никому не придёт в голову вычислять беглецов по её переездам.
Рассчитывал Одинцов и на триумфальный успех выступления Жюстины в Нью-Йорке. У юристов Лайтингера должно было сильно прибавиться работы, а у него самого – возникнуть желание вести себя тише воды, ниже травы. Собственно, так он и вёл себя в Кёльне: чтобы не поднимать шума, взял в заложницы усталую Жюстину и беззащитную Клару, но не рискнул покушаться на кого-нибудь из троицы.
Лайтингер покинул Штаты не только в погоне за Жюстиной – он спасался от назойливых журналистов с их каверзными вопросами, и в Европе больше суток тоже избегал внимания. Но теперь, когда погиб его телохранитель, вопросы возникли уже у германской полиции. А это серьёзная помеха для того, чтобы броситься по следу сбежавшей троицы и спешить с убийством. Лайтингер, которому Жюстина помешала сесть в заминированную машину, словно ходил по минному полю под множеством пристальных взглядов. Журналисты интересовались его планами на коллекцию Вейнтрауба, а полицейских интересовали взрывы на трассе В9. Лайтингер действовал осмотрительно и медленно, и Одинцов получил возможность подготовиться к следующей схватке.
В чёрном кэбе, похожем на катафалк, вся компания проделала обратный путь из Риджентс-парка и высадилась через дорогу от гостиницы – у ворот на территорию Британской библиотеки.
Представляя директрисе своих спутников, Мунин следовал советам Одинцова и не врал там, где не надо. Одинцов был уклончиво назван активным участником поисков Ковчега, Ева – ведущим специалистом в группе расшифровщиков скрижалей…
…а Клару он, конечно, рекомендовал как перспективного археолога из Германии. Седая директриса всё прекрасно поняла и только мудро улыбнулась.
– Вам повезло, – сказала она. – После обеда мы ждём коллегу из Британского музея, который знает всё про Джона Ди. А пока… Мистер Мунин, помнится, в прошлый приезд вы интересовались Острожской библией. Я попросила провести небольшую экскурсию для вас и ваших друзей.
Фолиант в шестьсот страниц произвёл на всю компанию должное впечатление не только грандиозным размером и красной кожей тиснёного переплёта с серебряными застёжками: от него веяло древностью. Еве и Одинцову не доводилось видеть ничего подобного. Клара тоже восхищённо разглядывала тонкие ксилографии библейских сюжетов на каждой странице, хотя была знакома со старинными книгами по работе в историческом архиве Кёльна.
Когда экскурсовод обмолвилась, что издание закончено двенадцатого августа тысяча пятьсот восемьдесят первого года, и рукой в белой перчатке указала на дату рядом с треугольным знаком типографии Ивана Фёдорова, первым отреагировал Одинцов.
– Двенадцатого августа у меня день рождения, – сказал он.
Экскурсовод вскинула брови:
– О, совсем скоро! Желаю вам хорошо провести этот день…
– Двенадцатого августа родился Эрвин Шрёдингер, – заявил Мунин, который после разговора с Вейнтраубом про кошку Шрёдингера полюбопытствовал, что это за учёный, и сохранил информацию в своей необъятной памяти.
– Двенадцатого августа должны были самоуничтожиться все файлы Зубакина, – задумчиво прибавила Ева. Она единственная из всех видела документы группы «Андроген» ещё на флешке Салтаханова – до того, как Борис удалил защиту с файлов.
Троица уже не раз убеждалась, что многие совпадения кажутся случайными только на первый взгляд. Слова Евы заставили Мунина и Одинцова насторожиться. Оба шагнули ближе к столу, на котором лежал раскрытый фолиант. Женщина решила, что сумела увлечь их рассказом, и продолжала с воодушевлением:
– Чем уникальна Острожская библия? Как минимум тремя особенностями. Во-первых, это первый полный текст Священного Писания на церковнославянском языке, который набран кириллицей. Во-вторых, это подарок Ивана Грозного нашему соотечественнику. Обратите внимание… – Она указала на титульный лист, где выцветшими чернилами было выведено: «Эта Библия на славянском языке из царской библиотеки. Джером Горсей, 1581». – Некоторые исследователи полагают, что таким образом Горсей не только похвастал редкой наградой, но и подтвердил существование легендарной библиотеки Ивана Грозного.
– А награда за что? – спросил Одинцов.
– Есть разные мнения. Джером Горсей выполнял секретные поручения вашего царя Ивана к нашей королеве Елизавете Тюдор. Возможно, он участвовал в переговорах о женитьбе двух монархов… Мне сказали, что вы интересуетесь Джоном Ди, – сказала женщина Мунину. – Джером Горсей не просто был его современником. Они близко общались.
По словам экскурсовода, Джона Ди многие годы приглашали ко двору московского царя, а Горсей заслуженно считался главным британским экспертом по России. Там его даже называли на русский лад – Еремей Ульянов. В шестнадцатом веке не было ни Интернета, ни путеводителей, ни какой-то другой литературы про Московское царство. Сообщить достоверную информацию мог только очевидец. Джером Горсей провёл в Москве семнадцать лет, поставлял русским оружие и боеприпасы для Ливонской войны, прекрасно знал страну, имел знакомства на самом высоком уровне и удостоился особого расположения царя.
– Есть известная картина русского художника Литовченко, – добавила женщина, – на которой Иван Грозный показывает свои сокровища Джерому Горсею. Именно от него Джон Ди должен был получать нужные сведения.
– Вы сказали, что у этой книги три особенности, – напомнил Мунин. – И какая же третья?
– Её состав. Больше ста пятидесяти лет Острожская Библия считалась в России образцом: с неё печатали все новые Библии слово в слово. Но когда на престол взошла дочь Петра Первого, императрица Елизавета, тексты были отредактированы…
Одинцов нахмурился в недоумении.
– То есть у православных в Библии сейчас написано не то, что тогда?
– Как в Торе, – с видом знатока ввернул Мунин. – Её тоже исправляли.
– Есть отличия, – согласилась экскурсовод. – Прежний вид Библии сохранился у старообрядцев, а церковь, которая называет себя православной, пользуется исправленным вариантом. Необычно то, что в Острожскую Библию было включено «Послание Иеремии» так, как это делают католики… Вы хорошо знакомы с библейскими текстами?
– Нет, – честно признались Ева, Мунин и Одинцов.
– Я знаю только лютеранскую Библию, – сказала Клара. – У нас в Германии католиков не любят. Они запрещают пользоваться презервативами…
Мунин кашлянул, девушка покраснела, и экскурсовод усмехнулась:
– Да, разногласий много – по многим поводам. Мы в Англии пользуемся Библией короля Якова. Там вообще нет «Послания Иеремии». У иудеев его тоже нет. У православных оно есть, но в виде отдельной книги. А в Острожской Библии «Послание» – одна из глав, как и у католиков. То есть со времён царя Ивана до императрицы Елизаветы этот текст в России считался каноническим и существовал внутри Библии, а потом отношение к нему изменилось. «Послание» убрали из церковного канона, хотя продолжают использовать в нравоучительных целях.
Когда после экскурсии компания обедала в ожидании специалиста из Британского музея, Одинцов сказал:
– Нравоучения мне сейчас не помешают. Правда, Ева? Надо будет почитать Иеремию на досуге…
– Ничего не на досуге, – пробурчал Мунин, помешав Еве ответить на выпад Одинцова. – Читать надо сейчас. Я ещё в прошлый раз подумал, что здесь есть какой-то подвох, но голова другим была занята. Вот смотрите…
Во время поисков Ковчега Завета троице стало многое известно про Иеремию. Пророк предупреждал Израиль, что Храм скоро будет разрушен, и Ковчег надо спасать. Его не послушали. Тогда Иеремия с единомышленниками спрятал Ковчег в горах возле Мёртвого моря. Оттуда спасённая святыня проделала многовековой путь в Россию – и в конце концов была снова обретена в Петербурге. Но если пророк стоял у истоков тайны Ковчега Завета, очень вероятно, что владел он и тайной связи между Ковчегом и людьми.
– Урим и Туммим – это части того же устройства! – сверкал глазами Мунин. – А сам пророк оставил маркер, который легко проследить. Книга – лучший сейф, помните? «Послание Иеремии» попало в Библию. Более надёжного места для хранения не найти! Ко временам Ивана Грозного православные враждовали с католиками уже тысячу лет, но «Послание» у тех и у других выглядело одинаково. Ещё один довод в пользу надёжности хранилища. И ещё мы помним, что Иван Грозный участвовал в возвращении Ковчега людям, так? Царь подарил Библию англичанину…
– …который не мог ею пользоваться, даже если умел читать по-русски, – с математической логикой перебила Ева. – Нам же сказали, что в Англии узаконена Библия короля Якова.
Из вежливости в присутствии Клары говорили на английском. Девушка обрадовалась возможности поучаствовать в разговоре и сказала:
– Король Яков правил позже. А Горсей получил Библию во времена Елизаветы. Она была протестанткой, но не обижала католиков, насколько я помню.
Мунин гордо посмотрел на Еву и Одинцова.
– Умница! – похвалил он Клару и продолжил: – Теперь смотрите дальше. Уникальная Библия – это маркер номер один. А есть маркер номер два. Горсея звали Джером, на латыни – Иероним. Но в России он получил другое имя – Еремей, то есть Иеремия. Получается, Иван Грозный, который был посвящён в тайну Ковчега Завета, семнадцать лет использовал Еремея-Иеремию для секретных переговоров с королевой Англии. И вдобавок маркировал связного при помощи Библии с «Посланием Иеремии», которое невозможно не заметить. Через него царь соблазнял великого учёного Джона Ди на приезд в Россию. Джон Ди связан с нами, а мы связаны и с Ковчегом, и с камнями Урим и Туммим…