— Сал, — начала она, немного помолчав и обращая ясные серые глаза на горничную, — я хочу спросить вас кое о чем.
Девушка вздрогнула и побледнела.
— Об… об этом?
Мадж кивнула.
Сал замешкалась на мгновение, а потом бросилась к ногам хозяйки.
— Я расскажу! — воскликнула она. — Вы так добры ко мне и имеете право знать! Я расскажу все, что знаю.
— В таком случае, — твердо сказала Мадж, — кто была эта женщина, к которой приходил мистер Фицджеральд, и откуда она?
— Мы с бабушкой однажды вечером нашли ее на Литл-Берк-стрит, — ответила Сал, — рядом с театром. Она была пьяная, и мы забрали ее к себе.
— Благородный поступок, — заметила Мадж.
— Нет, дело совсем не в этом, — сухо обронила Сал. — Бабушка хотела у нее одежду забрать. У нее ужасно дорогая одежда была.
— И она отняла у нее одежду! Какая подлость!
— На нашем месте так бы каждый сделал, — безразлично ответила Сал. — Но бабушка передумала, когда привела ее домой. Я пошла купить джину, а когда вернулась, они уже обнимались и целовались.
— Они были знакомы, и она узнала ее?
— Да, наверное, — ответила Сал. — А на следующее утро, когда у леди хмель из головы выветрился, она схватила бабушку да как заорет: «Я приехала с тобой поговорить!»
— Что потом?
— Бабушка выгнала меня из комнаты, и они там битый час разговаривали. Потом бабушка сказала, что леди останется у нас, потому что болеет, и послала меня за мистером Уайтом.
— И он пришел?
— Да… Он часто приходил. Первый раз, когда пришел, браниться начал, но потом, когда увидел, что она больна, прислал лекаря, да только не помогло это ей. Она прожила у нас две недели и умерла в тот день, когда к ней пришел мистер Фицджеральд.
— Мистер Уайт, наверное, часто разговаривал с этой женщиной?
— Да, они много разговаривали, — кивнула Сал, — но он, когда собирался с ней поговорить, выставлял меня и бабушку из комнаты.
— И… вы ни разу случайно не услышали, о чем они говорили?
— Услышали… Один раз, — ответила Сал. — Не нравилось мне, что он нас из собственной комнаты выгоняет, и однажды, когда бабушка пошла за джином, я присела у двери и стала подслушивать. Мистер Уайт хотел, чтобы она отдала ему какие-то бумаги, а она отказывалась. Говорила, что скорее умрет. Но потом он все-таки получил их и забрал с собой.
— Вы их видели? — спросила Мадж, вспомнив слова Горби о том, что Уайта убили из-за бумаг.
— Краем глаза, — ответила Сал, — через щелку в двери, когда она достала их из-под подушки, а он отнес их к столу, чтобы получше рассмотреть, — там свечка горела. Они были в большом голубом конверте с надписью красными чернилами. Мистер Уайт положил их в карман, а она говорит: «Ты их потеряешь». А он: «Нет, я всегда буду носить их с собой, и если он захочет их забрать, сначала нужно будет убить меня».
— А вы не знаете, для кого эти бумаги были так важны?
— Нет. Они не называли имен.
— И когда Уайт получил бумаги?
— Где-то за неделю до убийства, — подумав, ответила Сал. — И после этого он перестал приходить. Она ждала его днем и ночью, а его все не было, вот она и начала злиться. Я слышала, как она ворчала: «Думаешь, отделался от меня, господин хороший, думаешь, бросил меня здесь подыхать? Но я подпорчу твою маленькую игру…» И тогда же она написала письмо мистеру Фицджеральду, а я привела его к ней, как вы знаете.
— Да, да, — нетерпеливо произнесла Мадж. — Я все это слышала на суде, но о чем говорили мистер Фицджеральд и эта женщина, вы слышали?
— Пару слов, — ответила девушка. — На суде я промолчала, потому что боялась, что меня засудят за подслушивание. Первое, что я тогда услышала, были слова мистера Фицджеральда: «Вы с ума сошли! Это неправда!» А она ему на это: «Так и есть! У Уайта все доказательства». Тогда он говорит: «Бедная моя девочка…» А она: «Ну что, теперь будете жениться?» И он отвечает: «Буду! Теперь я люблю ее еще сильнее». Потом она и говорит: «Если можете, помешайте ему». — «Как вас зовут?» — спрашивает он, а она и отвечает…
— Что? — с замиранием сердца прошептала Мадж.
— Розанна Мур.
Когда Сал произнесла это имя, раздалось громкое восклицание, и обернувшись, Мадж увидела, что за их спинами стоит Брайан, бледный как смерть, и во все глаза смотрит на девушку, которая быстро поднялась.
— Продолжайте, — резко бросил он.
— Я больше ничего не знаю, — насупившись, ответила она.
Брайан облегченно вздохнул.
— Можете идти, — медленно произнес он. — Я хочу поговорить с мисс Фретлби наедине.
Сал посмотрела на хозяйку, и та, кивнув головой, дала согласие. Тогда она подняла книгу и, еще раз внимательно, с любопытством посмотрев на Брайана, ушла в дом.
ГЛАВА 22Евина дочь
Когда Сал ушла, Брайан с усталым вздохом опустился в кресло рядом с Мадж. Он был в костюме для верховой езды, который весьма выгодно подчеркивал его крепко скроенную фигуру, и вообще выглядел на удивление красивым, только на лице проступала тревога и усталость.
— Что это ты вздумала допрашивать девчонку? — довольно резко спросил он, снимая шляпу и бросая ее вместе с перчатками на пол.
Мадж вспыхнула, но потом взяла ладони Брайана в свои и всмотрелась в его нахмуренное лицо.
— Почему ты не доверяешь мне? — мягко спросила она.
— Это ни к чему, — угрюмо промолвил он. — Тебе незачем знать тайну, которую на смертном одре поведала мне Розанна Мур.
— Она обо мне? — не отступала Мадж.
— И да, и нет, — сдержанно ответил он.
— Надо полагать, это означает, что она о ком-то другом, но касается меня, — тихо произнесла Мадж, отпуская его руки.
— Можно сказать и так, — раздраженно похлопывая стеком по сапогу, согласился Брайан. — Но пока ты ничего не знаешь, тебе это никак не навредит. И не дай бог, чтобы кто-то тебя в это посвятил! Это наполнит твою жизнь горечью.
— А сейчас у меня, конечно, сладкая жизнь, — невесело улыбнулась Мадж. — Ты пытаешься погасить огонь, поливая его маслом, и то, что ты говоришь, только вызывает у меня еще большее желание все узнать.
— Мадж, умоляю, не нужно этого глупого упрямства! — воскликнул он, едва сдерживаясь. — Ничего, кроме страданий, это тебе не принесет.
— Если это касается меня, я имею право знать, — отрывисто произнесла она. — Когда я выйду за тебя, сможем ли мы быть счастливыми, если у нас будут тайны друг от друга?
Брайан встал, и мрачно хмурясь, прислонился к колонне.
— Помнишь стихотворение Браунинга? — сказал он и процитировал: — «Длань к яблоку познания не простирай, не то мы в наказанье утратим рай»[16]. По-моему, как нельзя лучше подходит к нашему разговору.
— Ах, — воскликнула она, и щеки ее вспыхнули от гнева, — так ты хочешь, чтобы я жила в призрачном раю, который может в любую минуту рухнуть?
— Это зависит от тебя, — холодно произнес он. — Я не сообщал о том, что существует эта тайна, чтобы не пробуждать твое любопытство. Я нечаянно об этом проговорился во время допроса Калтона. Скажу честно, я действительно кое-что узнал от Розанны Мур, и это касается тебя — хоть и не напрямую, через другого человека. Но если я раскрою тайну, это не принесет добра, а только погубит нас.
Она не ответила, глядя прямо перед собой на ослепительное солнечное сияние.
Брайан упал на колени и умоляющим жестом протянул руки.
— Дорогая, — горько воскликнул он, — неужели ты не можешь мне довериться? Любовь, которая выдержала такие испытания, не может вот так закончиться. Пусть я один буду нести бремя, не омрачая твою жизнь этой тайной. Бог свидетель, я бы тебе все рассказал, если бы мог, но я не могу… Не могу!
И он закрыл лицо руками.
Мадж сжала губы и холодными пальцами прикоснулась к его волосам. В ее сердце происходила нешуточная борьба между женским любопытством и любовью к мужчине у ее ног. Победила последняя, и она склонилась над ним.
— Брайан, — мягко прошептала она, — пусть будет так, как решил ты. Если не хочешь, я больше не буду пытаться узнать эту тайну.
Он поднялся и с улыбкой обнял ее.
— Любимая! — только и вымолвил он, горячо целуя Мадж.
Несколько секунд они молчали.
— Мы начнем новую жизнь, — наконец заговорил Брайан. — Печальное прошлое мы оставим позади и будем вспоминать о нем, как о сне.
— Но эта тайна будет тебя изводить, — прошептала она.
— Со временем и с переменой обстановки она забудется, — грустно ответил он.
— С переменой обстановки? — удивленно повторила Мадж. — Ты уезжаешь?
— Да. Я продал ферму и через три месяца хочу навсегда покинуть Австралию.
— Куда же ты поедешь? — потрясенно спросила девушка.
— Куда угодно, — горько произнес он. — Я последую примеру Каина и стану блуждать по земле.
— Один?
— Ради этого я и пришел к тебе, — сказал Брайан, внимательно глядя на нее. — Я пришел спросить, не согласишься ли ты выйти замуж немедленно и покинуть Австралию вместе со мной?
Мадж ответила не сразу.
— Я знаю, что прошу слишком многого, — торопливо прибавил он. — Оставить друзей, положение в обществе и… отца. Но подумай, во что превратится моя жизнь без тебя! Подумай, как мне будет тоскливо скитаться по белу свету одному! Но ты не оставишь меня сейчас, когда так нужна мне… Ты поедешь со мной и будешь моим добрым ангелом в будущем, как была им в прошлом?
Она прижалась щекой к его руке, и глядя на Брайана чистыми серыми глазами, ответила:
— Да!
— Спасибо! — с чувством произнес он, и снова повисло молчание.
Потом они сели и начали обсуждать свои планы, строя воздушные замки, как делают все влюбленные.
— Интересно, что скажет папа? — задумчиво промолвила Мадж, покручивая на пальце кольцо, подаренное ей в честь помолвки.
Фицджеральд нахмурился, на лице его мелькнула тень.
— Наверное, я должен поговорить с ним об этом, — неохотно произнес он.
— Да, конечно, — буднично обронила она. — Просто так принято.