Затем протянул ей руку.
– Значит, так тому и быть. Начиная с этого мгновения, мы с тобой союзники, соратники, партнёры, соплеменники. Мы оба воины. И сражаемся вместе – до самой смерти.
Эмили отметила торжественность в его голосе.
– До самой смерти, – повторила она и пожала ему руку. Пальцы его были тёплыми. Она непроизвольно подумала: отчего это так? Должно быть, он пил кровь людей, он убивал, чтобы самому выжить.
Она знала, что Бальтазар мог чувствовать её жизнь, как биение сердца. А когда она посмотрела ему в глаза, то увидела там бестию, которая питается этой жизнью, и одновременно вампира, который напряг всю свою волю, чтобы защитить её от этого. Она вновь содрогнулась от осознания огромной власти, которая в нём таилась. Неожиданно в её мыслях подобно молнии промелькнула картина, как забытый сон. Она увидела Бальтазара, стоявшего под балконом сестры и с мягкой тоской смотревшего вверх на золотистый свет. Ей стало ясно, что вампир не презирает жизнь, как он сам утверждает.
Он в самом деле любил жизнь – и поэтому сделает всё, чтобы её защитить. Она крепче сжала его руку и почувствовала всеми фибрами души пульсирующую связь света и тьмы, которую они закрепили своим пактом.
Сомнений не осталось: это такая сила, которая сможет одолеть Асмарона!
Бальтазар высвободил руку.
– Мне надо кое-что предпринять, прежде чем мы сможем приступить к твоему обучению. Это меры предосторожности. Когда всё будет готово, я тебя оповещу. А теперь исчезни.
Лицо Бальтазара было неподвижно, но он произнёс эти слова мягко, почти дружелюбно, и Эмили сделала то, что обещала: последовала его указанию.
Девочка-дух уже почти дошла до двери, когда он ещё раз вернул её.
– Ещё кое-что, – мрачно вымолвил он. – Если ты в самом деле думаешь, что ты – это уже не ты, то это неправда. Ты – это ты.
Эмили подняла брови:
– Откуда ты это знаешь?
– Так может сказать только тот, кто полностью себя потерял. Кроме того, ты выглядишь, как ты – строптивая и дерзкая до самых кончиков волос.
В глазах Бальтазара вспыхнули хитрые искорки, да так отчётливо, что Эмили непроизвольно рассмеялась. И впервые с тех пор, как они встретились, он улыбнулся ей в ответ.
Глава 10
Кладбище затянулось призрачным туманом, окутавшим могильные камни белой пеленой. Шорохи, которые обычно отдавались эхом между склепами, звучали приглушённо. Часовни и захоронения живописно выступали из плотного молочного покрывала. Этот уединённый уголок кладбища мог бы показаться образчиком мира, тишины и умиротворения, если бы не зловещий перестук костей, всякий раз разбивающий в осколки гармонию этой картины.
Эмили остановилась и потянулась, после чего из тумана раздался особенно стройный множественный хруст-перещёлк, прямо концерт. Она следовала к Серому собору, который высился в некотором отдалении – в самой старой части кладбища, и подходы к нему были почти непроходимыми. Полуразрушенные склепы, покосившись, подпирали друг друга, могильные плиты скособочились и наполовину ушли в землю, а почва была вся в трещинах, так что Эмили постоянно теряла равновесие. И каждый раз, когда она спотыкалась, косточки её хрустели, как сухой хворост. Девочка-дух глубоко вздохнула. То, что духи не стареют, очевидно, всего лишь выдумка. Она чувствовала себя просто старухой. И, ко всему прочему, сама была в этом виновата.
С мрачным видом продолжала она свой путь. Неразумно томиться в склепе час за часом в ожидании известий от Бальтазара, поэтому Эмили решила в эти несколько дней с особым энтузиазмом отдаться работе по уходу за могилами. Благодаря Непомуку попытка отвлечься от мыслей о тренировках сработала просто великолепно, так как он не упустил возможности загрузить её работой. И она без устали сажала цветочные растения, таскала мешки с землёй и пропалывала сорняки. Счёт за всё это был выставлен ей немедленно – в виде самых сильных в её жизни болей в мышцах. И тут совершенно не помогла находка Козимо: он открыл новое словосочетание – «фантомные мышечные боли», которое нашёптывал ей при каждом удобном случае.
Эмили с тоской посматривала на каменных ангелов, которые покорно сидели и даже возлежали на некоторых могилах. С какой охотой последовала бы она их примеру – не так важно, может она теперь спать или нет. К счастью, отсутствие чувства голода или жажды её не тревожило. Но неспособность спать доставала изрядно. Впрочем, Рафаэль показал ей метод расслабления, который оказался поразительно эффективным.
– Мы больше не можем спать, – сказал он, когда Эмили выплакалась на его плече после первой трудовой вахты на уборке могил, – но можем видеть сны!
Сначала она не поняла, что он имеет в виду. Но Рафаэль взял её с собой на своё любимое место – возле старого бука рядом с его склепом. Корневища дерева образовали в почве уютную ложбину, и, как Эмили смогла затем установить, лежать в ней было так же уютно, как на кровати. Вместе с Рафаэлем она смотрела на шуршащие листья над головой, а когда он начал рассказывать ей о проплывавших над ними облаках, которые прибыли к ним из дальних стран, и о различных существах, форму которых они принимали на небе, глаза у Эмили закрылись сами собой. Она не уснула, продолжая видеть перед собой облака, но вместе с ними видела и всё то, о чём рассказывал Рафаэль, пока его голос не растворился в шуме ветра, в шорохе листвы и лёгком потрескивании, лёгком поскрипывании ветвей.
Это было подобно спокойному путешествию, во время которого девочка-дух забыла об усталости – пока не пришёл Козимо, чтобы напомнить ей о новой смене в колонне по уборке могил.
Эмили улыбнулась. После заключения пакта с Бальтазаром Козимо вёл себя, как маленькая светящаяся мать. Он постоянно заботился о ней и скрупулёзно следил за тем, чтобы девочка выполняла установленные правила, по крайней мере, внешне, чтобы не привлекать внимание к своей персоне. Из-за этого ей не раз хотелось вырваться из-под его опеки. Её непокорный и дерзкий характер были для него словно соль на рану. Но одновременно и Одержимый, и Рафаэль с каждым днём становились всё ближе и всё дороже её сердцу.
Эмили нравились ночные прогулки по кладбищу и с одним, и с другим. Нравилось фантазировать, что скрывают имена, высеченные на надгробных плитах. Она знала, что может прийти к своим друзьям со всеми заботами и её обязательно поддержат. Но больше всего любила она ночь кино – страсть к человеческим фильмам испытывали все трое. Для этого они встречались в склепе Рафаэля, где тот собрал множество приспособлений для воспроизведения фильмов всех времён и даже поставил кресла из разрушенного кинозала. У него была огромная коллекция фильмов! Почему-то все трое предпочитали фильмы ужасов, при этом Козимо всегда делал вид, что вообще не испытывает страха, но при каждой мало-мальски устрашающей сцене беззастенчиво прятался за подушки.
Эмили снова вздохнула. С каким удовольствием провела бы она эти часы с друзьями, свернувшись калачиком, и дала бы отдохнуть своему истощённому фантомному телу и уставшему духу. Но на ближайший вечер план был другой. И как бы ни желала она отдохнуть и забыться, не время себя щадить. Этот вечер для неё очень важен – Эмили слишком долго о нём мечтала!
От быстрой ходьбы она почти задыхалась, когда добралась наконец до Серого собора – бывшей резиденции Гильдии ловцов. Здесь неоднократно решались судьбы мира. Здесь Драугр убил самых сильных ловцов-охотников, отсюда он сам был изгнан в своё царство тьмы. Здесь он смертельно ранил Белого Воина, и тем самым начался закат эры ловцов мертвецов. Раньше вокруг Собора рос магический лес с белыми цветущими деревьями и причудливыми растениями, в которых поддерживался магический огонь гильдии – об этом ей рассказал Козимо. Но живая история этого места сейчас даже не угадывалась, во всяком случае, внешне. Голые деревья, как обугленные кости, возвышались между могилами. Склепы глубоко ушли в землю, словно огромные невидимые когти тянули их в подземное царство. И огромный Собор, словно дворец теней, словно короновал собой этот остров отчаяния и безнадёжности. Он смотрел на Эмили с высоты пустыми глазницами своих потускневших окон.
Эмили втянула голову в плечи, она была подавлена. Существовало поверье, что Серый собор в результате всех этих событий превратился в Землю вне времени, через которую проходит невидимая линия разрыва, уходящая вглубь земли до царства мёртвых. Правда это или нет, неизвестно: ни один житель кладбища в здравом уме не подходил слишком близко к этому месту из страха внезапно встретить здесь мертвеца. Эмили до сих пор успешно вытесняла этот слух из своего сознания, совсем недавно считала она неживых ужасными трусами. Но теперь, глядя на этот Собор, не смогла бы обвинить в трусости ни одного из них.
На кладбище существовало много мест, где проживали разные тёмные волшебники. Склепы, скрывавшие магические сокровища. Пруды, в которых женщины-духи призывали мужчин на смерть. Порталы, которые заманивали, оказываясь не тем, чем казались. Существовало даже магическое озеро, которое, как и многое другое, ни один человеческий глаз на этом кладбище, конечно, не видел. Но ни одно из мест до сих пор не казалось Эмили таким мрачным, как это.
Серый собор – место вне времени, – так говорил Козимо. И в самом деле, вокруг, среди могил поблизости от него, царила необычная атмосфера, на всём словно лежали невидимые цепи. Казалось, нужно какое-то особое оружие, чтобы разрубить эти оковы.
Эмили расправила плечи. Она была здесь не для того, чтобы размышлять о бренности бытия. Она была здесь, чтобы начать тренировки.
Она направилась к входу. Земля под ногами была вся в застывших комках и кочках, в заскорузлых корнях и извилистых трещинах. Как это характерно для Бальтазара – выбрать для первой тренировки именно это мрачное место. Даже туман здесь делался гуще, неустанно принимая очертания и формы призрачных фантастических существ, которые изучающе рассматривали её, тотчас растворяясь в дымке, если их взгля