н стоит тут перед ней со своей надменной улыбочкой на лице.
– Упражняюсь, хочу поскорее стать духом, – ответила она и порадовалась, что прислушалась к мнению Козимо, Рафаэля и Бальтазара. Все трое советовали ей найти обтекаемые ответы на тот случай, если кто-нибудь из жителей кладбища будет наблюдать за ней во время тренировок. Она ведь будет упражняться в них так долго, пока не получится идеально, пока они у неё из ушей не полезут. – Это ведь то, чего вы все от меня ждёте, разве нет?
Валентин посмотрел на её кровоточащее колено.
– Смотрю, не слишком хорошо получается.
– Твоя наблюдательность впечатляет. К сожалению, не каждый может стать таким сеньором Супер-духом, как ты.
Он весело улыбнулся:
– Над именем меня как супергероя тебе, видимо, тоже надо будет ещё поработать.
– У меня есть уйма других имён для тебя, – заметила девочка. – Но сомневаюсь, что они тебе понравятся больше. Итак, извини, я занята.
Не обращая на него больше внимания, она вернулась в свой облик призрака и вспрыгнула на одну из крыш. Эмили сегодня снова ошиблась, пытаясь достичь цели, ошиблась в очередной раз. Но сдаваться не собиралась. Она будет тренироваться до тех пор, пока её проклятая магия не станет достаточно сильной, даже если ей придётся прыгать для этого по всему кладбищу вкривь и вкось. Зажмурившись, Эмили смотрела поверх крыш в поиске новой цели. И когда уже приготовилась к прыжку, за её спиной вновь раздался голос:
– Так ничего не получится.
Эмили настолько сильно испугалась, что вновь вернулась в человеческий облик. Она отшатнулась от края крыши и засопела, когда опять заметила Валентина – на другой стороне крыши, руки в карманах брюк, словно он уже давно там стоял.
– Что бы ты ни говорил, – ей пришлось заставить себя не показывать гнева, – это в высшей степени интересно! И просто так, маленькое примечание на полях: ты понятия не имеешь, что я собираюсь делать.
Почти со скучающим видом он поднял брови:
– Ты хочешь тренировать силу. Для этого выбираешь цели, которые находятся как можно дальше от тебя, чтобы добраться до них в образе призрака. Сожалею, что должен разочаровать тебя, но это очевидно. Точно так же, как и тот факт, что таким образом ты этого никогда не сделаешь. Ты теряешь слишком много сил, когда вначале разгоняешься, как сумасшедшая, – всё равно, призрак ты или нет. Тебе нужно лучше распределить свою энергию.
Эмили не понимала, как это работает, но было в Валентине нечто такое, что за мгновение доводило её до белого каления, будило в ней такую агрессию, о которой она раньше и не подозревала. Его снисходительные речи вызвали в ней желание решительным пинком сбросить его с крыши. Но, с одной стороны, она ещё слишком хорошо помнила, как легко он вывел её из строя во время последней встречи. С другой стороны, не исключено, что он и в самом деле знает нечто такое, что может ей помочь в дальнейших тренировках.
– Именно это я и пытаюсь сделать, – сказала она вполне миролюбиво. – Но я не удивляюсь твоим словам, очевидно, ты был талантлив от природы и делал всё правильно с самого начала.
Она рассчитывала на ироничный ответ, но он покачал головой:
– Всё не так. Когда я прибыл сюда, я был, как ты: злой, нетерпеливый и полный тоски по тому миру, снаружи. Сейчас мне кажется, это было тысячу лет назад. – Он всё ещё улыбался, но надменность из его голоса исчезла. Вместо этого появилось что-то похожее на сожаление, и сразу вслед за этим – удивление оттого, что он вслух произнёс эти слова. Он отвернулся в пол-оборота. Эмили уже подумала, что сейчас он просто исчезнет… – так, словно что-то глубоко в нём помешало ему продолжать разговор с нею. Но затем он покачал головой, как будто самому себе, и глубоко вдохнул.
– Я не очень силён в том, чтобы извиняться, окей? – сказал он. – Но я сделал твою жизнь сложнее, чем нужно было. Этого я мог бы не делать.
Чтобы не показывать искреннего изумления, Эмили продолжала стоять неподвижно. Она никогда бы не подумала, что Валентин когда-нибудь обратится к ней с такими словами… Не говоря уже о его взгляде, который потерял и весь свой холод, всю иронию.
– Да, мог бы не делать, – ответила она. – Но это каждый может сделать.
– И снова правда, – согласился он с ней. – По крайней мере, я подготовил тебе на первом групповом занятии хорошее шоу.
В его глазах вспыхнули хитрые искорки, и Эмили невольно улыбнулась.
– Честно говоря, я могла бы не обращать на это внимания. Но я принимаю твои извинения. При этом мне интересно, с чем связано мгновенное изменение в твоём сознании?
– Мерлин, – со вздохом произнёс Валентин, словно это имя само по себе было уже достаточным объяснением. – Ты представления не имеешь, на что он способен. Мой тебе совет – никогда не соглашайся на индивидуальные занятия с ним. Он вывернет тебя наизнанку, и ты будешь радоваться, что наутро не проснёшься с его причёской.
Эмили рассмеялась:
– Мне достаточно моей собственной, в стиле взрыв мозга, о чём мне ежедневно напоминают.
– В причёсках я не разбираюсь. Но если тебе нужна помощь в твоих тренировках… ну да. Я предлагаю её тебе. В виде компенсации, если хочешь.
Эмили прикусила губу. Ей надо было быть осторожной. Как бы приветливо Валентин с ней сейчас ни говорил, он ни в коем случае не должен был узнать, какой цели на самом деле служили эти тренировки.
– Я не знаю, как ты мог бы мне помочь. Я должна стать лучше. Это как с бегом трусцой, сначала испускаешь дух уже через триста метров, а когда-нибудь потом без проблем на одном дыхании пересекаешь Марсово поле.
– Не знал, что терпение относится к твоим достоинствам, – с лёгкой улыбкой возразил он. – Если это так – замечательно. Со временем ты во всём разберёшься сама, в этом я уверен. С другой стороны, я хорошо разбираюсь в магии, как ты, очевидно, уже заметила, и я не выдам большой тайны, если скажу тебе, что всюду есть тот или иной трюк, чтобы быстрее продвигаться вперёд. Но если ты хочешь пройти свой путь сама, то тоже всё в порядке. Я понимаю это. – И он отвернулся, собираясь уходить.
Эмили боролась с собой. Бальтазар строго-настрого запретил ей допускать кого-либо в свои тренировки, но что может быть плохого в том, чтобы послушать Валентина? Перед её глазами стоял предостерегающий взгляд вампира, но она всё-таки бросила Валентину вслед:
– О каких трюках ты говоришь?
Он издали взглянул на неё, и вот она появилась вновь – самая надменная в мире улыбка. Валентин подошёл к ней так невозмутимо, словно совершал свою обычную воскресную прогулку, а не двигался по крутой крыше склепа. Он остановился рядом с ней. И впервые она обратила внимание на то, какими серебристыми на самом деле были его глаза. Серебристыми и приветливыми.
– Существуют древние фолианты, – сказал он вдруг очень тихо, словно опасаясь, что их кто-то может подслушать. – Волшебные книги, в которых приведены формулы, выведенные столетия назад. Многие из них с трудом читаются, какие-то из этих формул позволяют сковывать силы других, а иные могут помочь увеличить свои силы. Их называют книгами тьмы.
Эмили старалась не показывать своего волнения. Она точно знала, о каких книгах говорил Валентин. Это были те фолианты, которые лежали в библиотеке Бальтазара в цепях, и ей под страхом самых ужасных наказаний запрещено было их трогать. А когда она случайно проходила мимо них, эти книги шевелились и звенели цепями, словно хотели освободиться. И каждый раз Эмили смотрела на них не только со страхом, но и с явным любопытством. С самого начала из всей библиотеки её больше всего интересовали именно эти книги.
– Эти книги запрещены, – услышала она свой голос, и ей показалось, что она похожа на Козимо, когда тот в самый неподходящий момент вновь напоминает ей, что она опять задумывает что-то в высшей степени легкомысленное. – Они содержат формулы магии на крови, тёмного колдовства и тому подобное и могут быть очень опасными.
Валентин улыбнулся ещё шире.
– Нет, – ответил он, – они на самом деле очень опасные. Именно поэтому их вряд ли кто-то читал. Но я сделал это. И мог бы выдать тебе то или иное заклинание.
Мысли Эмили выстреливали наперебой, как искры фейерверка. Она вспомнила, как Бальтазар описывал ей колдунов, которые были истреблены чужой магией, потому что неправильно произнесли одну из формул, и вновь ей показалось, что она слышит перезвон цепей, словно звенящие оковы безымянной тьмы. Она точно знала, чего в этой ситуации ожидал бы от неё Бальтазар, не говоря уже о Козимо и Рафаэле, она слышала также взволнованный внутренний голос, который со всё возрастающей паникой хотел убедить её повернуться и исчезнуть. И всё-таки было у неё глубоко внутри что-то ещё, что заставило бы её сердце биться учащённо, если бы оно у неё ещё было живым… Что-то напоминавшее первое слово в большой истории, которая уже целую вечность ждала, чтобы его кто-то произнёс и она наконец началась.
– Что такое? – Валентин бросил вопрос в хаос её мыслей. – Хочешь попробовать, что такое тёмное колдовство? Или боишься?
На мгновение Эмили снова увидела перед собой строгое лицо Бальтазара. Затем подняла голову и прямо посмотрела в глаза Валентина.
– Я ничего не боюсь.
В его глазах опять промелькнула уже знакомая хитринка. Вслед за этим он протянул ей руку и коснулся её лба. Эмили почувствовала его холодные, как мрамор, пальцы, которыми он нанёс на её кожу невидимые знаки.
– Амун Зерфар, – пророкотал Валентин, и по линиям нанесённых знаков прокатилось лёгкое пощипывание. Ощущение было такое, словно на лоб Эмили попали искры волшебной свечи. – Повтори эти слова, если ты готова. И я обещаю тебе – ты легко будешь летать над склепами.
Когда Эмили подошла к краю склепа, её дыхание участилось. Она перевоплотилась в образ призрака и прошептала заклинание. Затем оттолкнулась от крыши, и стоило ей направиться в сторону мавзолея, как на лбу её белыми угольками запылал знак. Эта вспышка свежо, словно порыв снежной бури, пронеслась по телу и наполнила его силой, которая на корню заглушила любой намёк на страх. Как и раньше, она отталкивалась от крыш, но каждый шаг теперь катапультировал её так далеко вперёд, что улочки под нею просто мелькали. Окружающий мир превратился в туннель из света и теней. Никогда прежде она ещё не ощущала себя такой лёгкой, как в это мгновение, когда в её жилах свистела снежная буря. Она озорно вытянула вверх руки, когда перед нею возник мавзолей. И когда уже хотела приземлиться на него, знак на её лбу вспыхнул и загорелся чёрным пламенем. Мощный жар охватил её череп и заглушил панический крик. Огонь соскользнул на кожу, она слышала его ужасающий шёпот, но почти не чувствовала его укусов, так как внутри снежная буря превратилась в чёрный огненный ураган. Словно со стороны наблюдала она за тем, как тело её ломает ветви и безвольно летит по воздуху. Когда из глазниц ударил огонь, её глаза загорелись. Она почти потеряла сознание от боли, что вспыхнула у неё внутри. Тысячами осколков боль неслась по её венам, резала в клочья её магию и горела в её мыслях до тех пор, пока она не перестала что-либо видеть, слышать и ощущать, кроме вечного чёрного огня. Не было ничего более мощного, чем это пламя, которое уносило её разум, ничего, что…