– Чего мы ещё ждём? – спросил Бальтазар.
Из-за того, что Эмили видела светящийся след, ей было трудно удержаться и не перевоплотиться сразу же в образ призрака, не слететь с башни напрямую. Но она заставила себя сохранять спокойствие. Во время тренировок девочка слишком часто на личном опыте убеждалась, какие последствия может иметь легкомыслие и чрезмерная самонадеянность при распределении сил. Поэтому она выбрала путь через кафедральный собор и, лишь спустившись на площадку перед собором, приняла облик призрака.
След вился перед нею, как серебристая полоса тумана. Эмили последовала по этой дорожке и вновь почувствовала тишину внутри себя. Долгое время она пугалась этой тишины. Раз за разом она терпела неудачу в танце теней из-за страха окунуться в эту тишину – до тех пор, пока Бальтазар не поговорил с нею об этом.
– Эта тишина – волшебница, – сказал ей вампир, – она говорит на всех языках, которые когда-либо звучали на земле, она знает обо всех слезах и мечтах этого мира. Её власть безгранична. Она не обвиняет, и всё-таки она – единственный судья, перед которым все действительно равны. Её поцелуй – бархатистая тьма, её дыхание – умиротворяющее спокойствие, и нет большего утешения, чем прохлада её объятий. Она – начало и конец. Нет большей волшебницы, чем эта тишина.
Эмили было непросто рассматривать смерть с такой точки зрения, ведь это она отделила девочку от прежней жизни. Она ещё слишком хорошо помнила, как пыталась перед первым заседанием у Мерлина размышлять о смерти. Но затем девочка-дух последовала за тишиной, которая нашёптывала у неё внутри её имя, и осознала, насколько прав был Бальтазар. Смерть несла в себе тот ужас, который Эмили всегда связывала с ней. Но она стала и её доверенным, позволившим ей увидеть потусторонний мир, стала и другом, напомнившим, какой бесценной была жизнь, стала и её путеводной звездой во тьме.
Когда Эмили скользила сквозь ночь, город растворился под её взглядом. Бальтазар тенью следовал за ней, она замечала его лишь краем глаза, так как всё её внимание было сосредоточено на следовой дорожке, которая вела её по площадям и улицам, пока не привела наконец в жилой квартал. Шум города стал тише. И в то же мгновение, когда они оставили за спиной светлые улицы, след стал резко холоднее.
Эмили перевоплотилась в невидимку и продолжила свой путь, теперь медленнее и ещё внимательнее, чем прежде. Плечо к плечу, они с Бальтазаром добрались до какого-то внутреннего двора со множеством закоулков. Темнота тут лишь слабо перемежалась со светом, падавшим из окон нескольких квартир, но глаза Эмили уже умели видеть сквозь тени. В одной из ниш этого двора она остановилась и стала пристально всматриваться в противоположный угол, где мрак был особенно непроницаемым. И там совершенно неподвижно, словно фигура из камня, стоял мертвец.
Мёртвые могли спать так же недолго, как и духи, к восстанавливающим сновидениям они тоже относились не слишком почтительно, поэтому вместо сна они часто впадали в разновидность комы и стояли где-нибудь в тёмных углах, как зомби с белыми глазными яблоками, и отдыхали от суеты и тягот живого мира. Всё это Эмили знала – теоретически. Но сейчас при виде мертвеца она всё-таки не смогла справиться с ознобом, который охватил всё её тело.
На вид это был молодой человек лет двадцати, одет он был в типичный для мёртвого чёрный костюм, который выглядел так, словно его сшили из крошечных лоскутков. Впалые щёки и бледный восковой цвет кожи можно было бы объяснить и болезнью. Но его неподвижность и горящие огнём глаза стирали всякую видимость того, что это человек. В нём больше не было жизни, это Эмили чувствовала всеми фибрами своего невидимого тела. Тут были только холод и тишина.
Девочка-дух изо всех сил постаралась вытеснить из своего сознания беспокойство и скованность. Она пришла, чтобы отправить этого мертвеца назад в его царство, и именно это она сейчас и сделает. Время было идеальным. Он был в трансе, а это значило, что она могла застать его врасплох. Возможно, ей удастся достаточно быстро подойти к нему, чтобы суметь прикоснуться до того, как он начнёт сопротивляться. Ей нельзя было дольше медлить, он мог в любую минуту выйти из комы, и тогда…
– Подожди!
Только когда в её голове раздался голос Бальтазара, Эмили заметила, что уже подошла к мертвецу. Она быстро отпрянула назад, в нишу. Проклятие, ей надо было собраться! Одно необдуманное движение – и мертвец её заметит. Однако чем дольше она ждала, тем быстрее уходили её силы. Девочка вопросительно посмотрела на Бальтазара. Взглядом он фиксировал мертвеца, но выражение лица у него было как у охотника, воспринимавшего окружающий мир со всех сторон. Между бровей у него легла глубокая складка, и Эмили, волнуясь, высоко подняла плечи. Вампиру явно что-то не нравилось. Это впечатление усилилось, когда он положил руку на меч.
– Оставайся там, где стоишь, – пророкотал он в её мысли. – Я скоро вернусь.
Он бросил в её сторону короткий взгляд, строгость которого невозможно было переоценить. Затем повернулся и, прежде чем она сумела что-либо возразить, исчез. Это было так типично для Бальтазара. Но злиться было бессмысленно. Что могло случиться, если вампир оставил её здесь одну именно сейчас? Возможно, вблизи появился один из его коллег, и следовало его отвлечь, чтобы её не обнаружили? Возможно, это было существо из потустороннего мира, которому тоже не следует ничего знать? Или это был… Асмарон?
Эмили глубоко вздохнула. Как часто в подвале у вампира её посещали картины ужасов подобного рода и смазывали её победу над псевдо-мертвецами. Но постепенно она научилась с этим справляться. Девочка-дух решительно вытеснила из головы картину с убийцей и сконцентрировалась на потоке своей магии. Её невидимость уменьшала поток, но пока ещё он бежал по её жилам спокойно и равномерно – золотистая река, она намного сильнее, чем несколько недель назад.
Это было не более, чем предчувствие, но её тщательно выстраиваемое хладнокровие сразу как ветром сдуло. Эмили посмотрела на мертвеца. Он всё ещё стоял неподвижно. Может, она ошиблась? Может, это всего лишь пробежавшая мимо крыса, которую она зафиксировала краем сознания? Девочка представила, что наблюдает за хищным зверем прямо перед тем, как тот выскочит из чащи и набросится на жертву. И тут мертвец пошевелил пальцами. У Эмили вырвалось беззвучное проклятие. Мертвец просыпался.
Она повернулась, но Бальтазара нигде не было. Его приказ всё ещё эхом отдавался в её сознании. Однако ещё отчетливее она воспринимала движения мертвеца, у которого теперь дрогнуло плечо. Он уже недолго останется в таком уязвимом состоянии, это было ясно. С каждой секундой к нему возвращались силы, в то время как она становилась всё слабее. Если она и дальше будет ждать, он ускользнёт – первый мертвец, которого она нашла на свободной охотничьей тропе, который предстал перед нею практически на блюдечке с золотой каёмочкой. Такой шанс нельзя было упускать! Она бросила короткий взгляд через плечо. Затем сосредоточилась на мертвеце и заскользила в его сторону.
Ей хотелось просто броситься к нему. Но она должна быть осторожной! Чем быстрее она двигалась, тем выше был риск, что она нечаянно привлечёт его внимание. Эта ошибка постоянно повторялась у неё на тренировках в подвале, например, из-за сквозняка, который она сама же и вызвала, или из-за волнения, которое тотчас возвращало её в человеческий образ. Достаточно было одного необдуманного движения, чтобы перечеркнуть всякое тактическое преимущество.
Итак, Эмили обуздала своё нетерпение и стала невероятно медленно приближаться к врагу.
Их разделяло расстояние, как три-четыре её руки, когда девочка-дух почувствовала его запах – смесь золы и горелой земли, запах всех мертвецов, который всегда немного отдавал потерянными надеждами. Для Эмили, однако, он стал ароматом её триумфа. Она продвинулась ещё немного вперёд, и вот их разделяет уже только одна длина руки! Она совсем близко – достаточно близко от него, чтобы… Но прежде чем она успела протянуть руку, по его телу прокатилась дрожь. И в следующий момент его глаза вспыхнули тёмным пламенем. Мертвец проснулся.
Испуг всколыхнул маскировку Эмили, а мертвец среагировал мгновенно. Он резко выбросил вперёд правую руку и попал девочке в грудь. Эмили упала навзничь и ударилась спиной о мусорный контейнер. Боль в мышцах привела её в сознание, и она поняла, что вернулась в человеческий образ. Но мертвец оставался странно медлительным, словно был оглушён. Её озадачила открывшаяся перед её глазами картина. Он всё ещё просто стоял над нею, но внезапно по его лицу пробежала ужасающая ухмылка. Эмили поняла: он не был в трансе, он ждал её! Не успела эта мысль промелькнуть в её сознании, как во мраке раздался шорох, сначала тихий, затем всё более нарастающий. Впечатление было такое, словно она стоит на льдине, которая в любое мгновение может лопнуть и разлететься на части. Эмили почувствовала внезапно налетевший холодный воздух. А затем они стали видимыми, всюду вокруг неё – на земле, на стенах, даже висящие в воздухе, – следы других мертвецов, до тех пор скрытых от неё темнотой магии. Эмили растерянно наблюдала за тем, как за спиной её предполагаемой жертвы вспыхнули пары чёрных глаз, по крайней мере, полдюжины, услышала она и шипение у себя за спиной. Она была окружена со всех сторон!
Паника сжала девочку ледяной хваткой, заставив дрожать, когда мертвец начал приближаться к ней. Он делал это медленно, словно хотел как можно мучительнее обставить последние мгновения её существования. Эмили прижалась спиной к контейнеру и к своему стыду вынуждена была признать, что мертвец добился успеха. Она кожей ощущала его алчность, видела в его глазах. Он уже почти дошёл до неё. Последняя жизнь, которую он украл в этом мире, была уже на исходе, эта она видела по затухающему миганию света в его глазах. Ему нужна была следующая, и он вот-вот её добудет.
Но только не у неё!