– Нет, – едва слышно произнёс он. – Тебе сегодня ещё понадобится вся твоя сила. А здесь я всё сделаю сам.
Он смерил противников взглядом. Затем разбежался, и прежде чем они поняли, что происходит, приземлился прямо перед ними. Они отскочили назад, как испуганные звери. Бальтазар выхватил меч и поразил двоих в грудь. Их тела сразу же начали обугливаться, по мышцам заскользили серебристые языки пламени. Эмили выступила вперёд из тени деревьев. Она бы с удовольствием поддержала Бальтазара, но не меньшей радостью для неё было наблюдать за ним во время боя. Он без труда уклонялся от ударов мертвецов, и когда наконец остановился над обуглившимися телами врагов, то больше не выглядел, как вампир. Он напоминал Эмили существо, которое было мощнее любой твари из потустороннего мира из всех, что она знала. Он стоял величественно, как падший ангел. Ангел с ледяными глазами и ужасающей усмешкой на губах.
А мертвецы застыли вокруг него, как и все те, кого он одолел за прошедшие недели в присутствии Эмили, – застывшие в последнем движении фигуры из золы. Тут Бальтазар сжал кулак. Из его пальцев вырвался серебристый свет. И когда он положил руку на грудь одного из мертвецов, по телу его пробежало сияние. Магия переметнулась на остальных, и те тоже вспыхнули ярким светом, словно разламывались изнутри. Эмили знала, что именно так всё и произойдёт. Они исчезнут, как только Бальтазар прольёт на них свет, и от них не останется ничего, кроме золы. Затаив дыхание, ожидала развязки этого захватывающего спектакля и зажмурилась, когда свет вспыхнул особенно ярко. Но сияние погасло, а мертвецы не исчезли. Наоборот!
Серебристый свет догорел на их телах, как потушенное пламя, но когда он исчез совсем, убитые неожиданно подняли головы. Зола ссыпалась с них, а под нею открылось облачение из чёрной стали. Эмили испугалась. Это были не обычные мертвецы. Это были воины… самые мощные воины из царства мёртвых.
Бальтазар так быстро пришёл в движение, что Эмили уловила лишь его тень. Когда он подскочил к ней, шквал ледяного ветра обдал её.
– Быстро, – пророкотал он и схватил её за руку. – Мы исчезаем!
У Эмили не оставалось времени даже на то, чтобы бросить ещё один взгляд на воинов. Воздух за её спиной затрещал от мороза, это мертвецы-воины погнались за ними. И хотя она сразу же перевоплотилась в свой невидимый образ, ей казалось, что её неразличимыми глазу ниточками дёргают и тянут назад, к преследователям. Улицы расплылись и вытянулись в сплошной чёрный туннель. Эмили уже казалось, что она чувствует ледяной воздух в своих лёгких. Он был таким безжалостным, что мог заставить её принять человеческий облик. Девочка закашлялась и тут почувствовала руку Бальтазара на плече. Вампир рванул её, и они вместе устремились вниз к одной из улиц, они летели, пока прямо перед ними не возникло здание. Эмили почувствовала облегчение. Это была церковь Сент-Этьен-дю-Мон (Saint Etienne du Mont). Убежище для духов и неживых – его порог не могли переступать враги.
Со скоростью ветра подлетели они к входному порталу и ворвались внутрь церкви. Но Эмили перевела дыхание только в тот миг, когда за ними закрылась дверь. Вокруг царила бархатистая тишина. Леттнер – искусно сделанное возвышение из белого мрамора возвышалось перед рядами скамеек и отделяло хоры от нефа. При взгляде на деревянную кафедру в груди Эмили возникло чувство доверия. Раньше она часто стояла перед этой кафедрой с отцом, рассматривая художественные изображения разных добродетелей, бросая удивлённые взгляды на Самсона, который нёс кафедру на плечах. Но сейчас на всё это не было времени, так как что-то внезапно ударило по двери снаружи. Следом послышалось тихое потрескивание. Эмили отпрянула от входной двери.
– Мы точно в безопасности здесь? – прошептала она. – Это так?
Вампир не отходил от двери, которую только что захлопнул, от двери, которая должна была удержать любого мертвеца, – так сложилось с незапамятных времён. Это утверждалось в каждой книге колдовства проклятий, которую читала Эмили, таков был закон в царстве неживых, закон колдовства и магии. Но выражение лица Бальтазара говорило совсем о другом. Она проследила за его взглядом, и сразу увидела её – волну холода, которая просочилась сквозь дверную щель. Мороз сковал древесину, которая треснула под его натиском. Оба наблюдали за этим, как заворожённые, словно не могли поверить, что такое происходит на самом деле. В конце концов мертвецы-воины вошли через портал в церковь.
Боковым зрением Эмили заметила, как Бальтазар выхватил меч. Всё её внимание было поглощено воинами, которые подходили всё ближе, медленно, словно знали, что уже выиграли битву. Они казались персонажами из сна. Они завораживали. И не только потому, что перешли магическую черту, нарушив закон, изменив вековой порядок, и внесли свои тела в эту церковь. Но и потому, что все они были невероятно красивыми. Эти бледные, чётко очерченные лица были столь безупречны, словно были вырублены изо льда по совершенным образцам. Это были мужчины и женщины. При взгляде на одну из них, которая отличалась особенно гордым и надменным выражением, Эмили почему-то вспомнила об амазонках. И все они, все без исключения несли в глазах холод Асмарона – холод Драугра, который хотел уничтожить мир. Не было сомнений, что эти воины-мертвецы преследовали ту же цель.
Бальтазар подтолкнул Эмили за спину, и в тот же миг начался бой. Она ещё успела увидеть, как два воина взяли разбег для прыжка. Бальтазар поднял меч. Он попал одному воину по руке, но оружие отскочило, словно ударилось о скалу. Посыпались искры. Сделав выпад, мертвец оттолкнул Бальтазара к скамейкам. Вампир увернулся от удара, в то время как другой воин зашёл ему за спину. Эмили уже хотела мчаться на помощь, как оставшиеся двое бросились на неё.
Амазонка улыбнулась, но уже не гордо и надменно, а так, словно несколько месяцев сидела на диете и теперь обнаружила буфет со сладостями в формате «всё включено». Она положила руку на бедро и улыбнулась ещё шире, когда Эмили уперлась спиной в колонну. Затем амазонка вынула из-за пояса нож и сделала выпад вперёд. Эмили с молниеносной быстротой вошла в колонну и пулей полетела по ней вверх.
Но воины поспешили за ней. Они впивались ногтями в камень и не выпускали Эмили из зоны присутствия, словно знали наверняка, где именно она находится. Так быстро, как только могла, девочка промчалась по балюстраде, всякий раз уклоняясь от ударов преследователей, которые колотили железными руками по камню, едва не задевая Эмили. Далеко внизу бился Бальтазар, его отшвырнули к колонне, и из уст Эмили вырвалось проклятие. Она осознала, что им никогда не победить этих воинов, их больше и они слишком сильны. Но ясно было и другое: отступать некуда, бегство исключено. Эмили сжала кулаки. Она ведь тоже воительница, и будь всё это проклято – она будет сражаться!
Девочка так быстро обернулась, что одна из преследовавших её амазонок удивлённо остановилась. Не обратив на это внимания, Эмили пулей полетела вверх к одной из люстр, резким ударом она разрубила цепь, так что светильник полетел вниз на мертвецов. Амазонка успела отскочить, но её напарник, оказавшись в эпицентре, был раздавлен непомерной тяжестью и лежал теперь неподвижно. И прежде чем амазонка вновь обрела равновесие, Эмили пронеслась сквозь её тело. Мороз мёртвого тела противницы едва не лишил её сознания, но девочка с удовольствием отметила, что враг споткнулся. Тотчас мельчайшими искрами по телу амазонки потёк золотистый поток. Но когда Эмили уже поверила, что её сила разрушила эту сломавшуюся идеальную машину, амазонка подняла голову и обернулась. И золотой поток погас, словно это была всего лишь иллюзия.
Эмили услышала, как мертвец под люстрой тоже встрепенулся и снова встал на ноги. Но она не могла отвернуться от амазонки, которая в это мгновение холодом взгляда вымораживала последние искры её магии. На губах Эмили уже не было и намёка на улыбку. И когда она вновь начала двигаться, то уже не сомневалась, что игра вот-вот закончится. Амазонка уже поднимала нож… Но в этот миг мысли Эмили взорвал голос Бальтазара:
– К кафедре! – ревел вампир. – Быстро!
Эмили уклонилась от удара ножа и пулей полетела к кафедре. Самсон, как и прежде, стоял на коленях, и девочка быстро пожелала, чтобы он сбросил свой проклятый груз на её преследователей. Тотчас за спиной девочки по воздуху пронеслось шипение. Этот шорох поразил её, словно удар в солнечное сплетение, и вынудил принять человеческий облик. Она ещё успела увидеть нож амазонки, направленный на неё. Благодаря последним всполохам магии Эмили удалось увернуться, но было уже поздно. Оружие, следуя неумолимому манёвру, проткнуло её платье прямо над плечом и прибило к изображению добродетели под названием «храбрость». Девочка беспомощно болталась, прибитая к кафедре, и вдруг с ужасом увидела, как все пятеро воинов-мертвецов надвигаются на неё. Она отчётливо различала тот самый огонь – тот голодный блеск в их глазах, который был пострашнее, чем их надменные лица. В голове пронеслась только одна мысль: «Проклятье! Куда подевался Бальтазар?»
«Ясно одно, – раздался в её голове его голос. – Твои проклятья привели меня в чувство».
Бальтазар был не больше, чем тень своей тени, но теперь девочка заметила его возле колонны перед рядами кресел. Он стоял у могильной плиты Жана Расина. Эмили была знакома эта плита, потому что отец во время каждого посещения церкви подводил её к ней, он просто бредил этим писателем. Бальтазар положил руку на плиту, после чего та изменилась до неузнаваемости – ничего общего с той невзрачной плитой, которую Эмили так хорошо знала, не осталось. Из высеченных букв полился серебристый свет. Подобно копьям, он поражал воинов-мертвецов, которые из-за невыносимой боли начали корчиться. Девочка видела, как обугливалась их кожа. Затем она схватилась за нож, прибивший её к стене.