– Да, это чистая правда. Мои детективы тоже навели справки по Олегу Громову. На тот момент, когда он брался за работу карт, его карьера шла в гору, но потом, буквально через месяца два, все изменилось. Его картины резко перестали продаваться, их сняли со всех выставок. Даже ходил слушок, что он хотел покончить жизнь самоубийством, но, видимо, так и не смог. Жалко парня, он подавал большие надежды.
– Большие надежды? – хохотнул Жаров. – Вы вообще видели, что он пишет? Это же ужас. Кому такое может нравиться? Да от его одной картины мурашки по коже бегут. – Иван тут же вспомнил картины, висевшие в квартире художника, и поморщился.
– Это искусство, Иван.
– Ну да, я художник, я так вижу. Поменьше бы такого искусства. Нет бы березки рисовать, лошадей, а этот расчленёнку какую-то изображает. Ладно, – резко произнес Иван. – Я вот что вам звоню. Скажите, а сколько карт в игровой колоде мафии?
– Вообще классический набор колоды состоит из 20 карт. Главные персонажи – это горожане и два мафиози. А так зависит от игры и количества игроков. В наших клубах используется стандартная колода в тридцать две карты. Я так понимаю, вы хотите знать, сколько было карт в игровой колоде, которую написал художник? – с подозрением поинтересовался старик.
– Именно. А еще я так понимаю, если в колоде двадцать карт и я не остановлю этого маньяка, то у меня будет двадцать трупов, – практически шёпотом последние слова проговорил Иван, и в трубке повисла тишина. Он вообще не мог об этом думать. Начальник сегодня ясно дал понять, что отстранит его от работы, если он не раскроет это дело. Жаров даже нормально спать перестал, как только ему всучили это дело.
– Вам нужно снова съездить к Олегу и спросить, сколько он сделал карт, ну или спросить у тех ребят.
Иван мысленно стукнул себе по лбу, думая о том, что нужно было с этим вопросом звонить Саше или тому, кто еще остался жив, но почему-то эта идея пришла только сейчас.
– Да, так и сделаю.
Попрощавшись с Борисом Аркадьевичем, Жаров тут же набрал номер Саши, но та не взяла трубку. Тогда следователь дозвонился до Галины Кузнецовой, но девушка не могла внятно ответить, сколько карт было в их колоде, сказав, что точно не помнит, и посоветовала обратиться с этим вопросом к Николаю, который должен наверняка знать. Но после звонка Николаю Лазареву, который тоже стал путаться в цифрах, Иван, чертыхаясь себе под нос, решил съездить к художнику и допросить его еще раз.
Жаров взглянул на часы, прикидывая в уме, сколько потратит времени, чтобы доехать до Олега и вернуться обратно. Понадеявшись на то, что обернется быстро, Иван взял телефон ключи и пошел на улицу. По дороге к дому художника он заехал в кофейню и купил себе нормальный кофе. От вкусного и бодрящего напитка настроение тут же немного поднялось.
Подъехав по нужному адресу, он вышел из машины, машинально поднял голову к окну, где находилась квартира Громова, и по телу пробежал холодок. Жаров помнил, как в прошлый раз тот смотрел на него из окна, провожая взглядом. Подниматься снова в эту жуткую квартиру не было желания, но делать нечего. Пересиливая себя, он, не останавливаясь не на одном лестничном проеме, быстро поднялся до нужного этажа и громко постучал в дверь, но ему никто не открыл.
– Ушел, что ли, куда? – пробормотал под нос Жаров.
Иван постучал еще раз, но снова безрезультатно. Иван уже хотел уходить, но напоследок его рука потянулась к ручке двери, дернула её, и та с громким скрипом отворилась. Внутри Жарова тут же ожило нехорошее предчувствие. Иван открыл дверь нараспашку и громко сказал:
– Олег, это следователь Жаров, вы дома?
Его голос разнесся по квартире, но ответом ему была тишина. Чертыхнувшись, он достал из кобуры пистолет и шагнул через порог квартиры. В ноздри тут же проник неприятный запах грязи, сигарет и дешёвого алкоголя. Пройдя пару шагов, он осмотрел зал, который был пуст. Иван прошел дальше, толкнул одну дверь комнаты, которой оказалась спальня, но и здесь никого, пусто. В туалете, ванной и кухне тоже никого не было. И только когда он подошел к мастерской, где в прошлый раз общался с художником, он почему-то замер у закрытой двери. Сделал глубокий вдох, словно собирался погружаться на глубину, и толкнул носком ботинка дверь. Та со скрипом открылась, показывая пространство, заполненное картинами.
У стены возле мольберта, на стуле с безжизненно опущенными руками и поникшей головой сидел Олег.
– Твою же мать! – в сердцах выругался Иван и быстрым шагом направился к мужичине.
Его пульс было уже бесполезно проверять, потому что и по цвету кожи можно было точно сказать, что тот мертв. Но Иван все же приложил два пальца к сонной артерии. Как и ожидалось, пульса не было. Сделав несколько шагов назад, он обратил свое внимание на картину, которая стояла на мольберте.
На большом полотне был нарисован длинный коридор с тринадцатью комнатами. В самом начале коридора стоял мужчина в белой маске, в руках которого была карта с надписью «ведущий». В первой комнате с открытой дверью был густой лес, где наполовину закопанный в земле лежал молодой парень, рядом с ним была карта «мирный житель». Вторая и третья комнаты были совмещенные: на них была нарисована дорога, разбитая машина, рядом с которой лежало два мужчины в крови, а рядом с ними карты «мирный житель» и «маньяк». Иван тут же вспомнил, в каких позах лежали Игорь и Константин на месте аварии. Они полностью совпадали с изображениями на картине. От этого воспоминания и от того, как четко и правильно была прорисована картина, по коже пробежал холодок. На четверной картине изображен туалет, где на полу лежала блондинка, на её шее красовался след от удавки, а карта с подписью «мирный житель» засунута в вырез её декольте. «мирный житель». Пятая комната была копией той, в которой Иван нашел Андрея. Тот точно так же лежал на диване с картой «маньяка» в руке. А шестая комната была точной копией той, в которой Жаров находился сейчас: так же безжизненно сидевший на стуле художник с картой «адвокат» в руке.
Остальные семь комнат были пусты, двери в них закрыты. Иван тут же обернулся на труп, и не найдя в его руках карту, тут же стал обыскивать взглядом комнату. Карта была приколота к одной из последних картин художника. Иван уже видел ее. Олег писал её в тот день, когда следователь приходил к нему в первый раз.
Жаров достал телефон и тут же набрал номер Бориса Аркадьевича. На этот раз старик ответил на звонок не так быстро, как в первый раз.
– Да, – тяжело дыша ответил мужчина, и у Ивана создалось впечатление, что тот куда-то спешит и идет быстрым шагом.
– Что означает карта «адвокат» в игре? – тут же задал свой вопрос Жаров.
– Как что, адвокат защищает мафию, а что?
Иван замер, переводя свой взгляд на мертвого художника.
– Значит, он знал, кто мафия, – чуть слышно проговорил он, забывая, что все еще разговаривает по телефону.
– Что? Кто знал? Вы что-то узнали? – взволнованный голос Бориса Аркадьевича словно разбудил Жарова, и тот вздрогнул, вспомнив, что все еще держит в руке включенный телефон.
– Олег Громов мертв. И у него была карта «адвоката», а еще картина, на которой изображено тринадцать комнат, шесть из них с открытой дверью. И в каждой из них изображена смерть всех погибших.
– Как интересно, – задумчиво произнес старик. – А вы можете прислать мне фотографию картины? Лучше бы взглянуть на нее вживую…
– Пришлю фото, – ответил Жаров.
– Спасибо.
Поговорив с Борисом Аркадьевичем,
Жаров набрал номер своего отдела и вызвал оперативников. Сам же тем временем сделал несколько фотографий картины и отправил их Борису Аркадьевичу с подписью «Что скажете?».
В ожидании ответа он вышел на улицу, вдыхая прохладный воздух и прикуривая, пытаясь глубже вдохнуть сигаретный дым и избавиться от противного запаха квартиры, который словно засел у него в носу. Стоило ему выкурить половину сигареты, как к дому подъехала машина с оперативниками и криминалистом.
– Жаров, ты словно собака чуешь жмуриков, – сказал Аркадий, криминалист и патологоанатом в одном лице.
– И не говори, – ответил ему Иван, протягивая руку для рукопожатия.
На этот раз он не стал подниматься в квартиру, а ждал на улице, смотря, как работают его коллеги. Звук входящего вызова отвлек его от мыслей. Увидев имя звонившего, он сразу же ответил.
– Да, Борис Аркадьевич?
– Иван Александрович, я, конечно, не большой эксперт, а просто любитель, но могу точно сказать, что эту картину писал не наш художник. Подчерк не тот, хотя мне бы лучше взглянуть на неё не через экран мобильного телефона.
– А кто её писал? – удивленно произнес Жаров, машинально переводя взгляд на окна третьего этажа.
– Ну, этого я точно не знаю. Скажите, а то, как сидит на стуле Олег, идентично тому, что изображено на картине? – задал свой вопрос Борис Аркадьевич.
– Да, кроме того, что карта была не в руке художника. Я её нашел прицепленной к картине.
– Интересно… – задумчиво произнес старик.
– А что было на той картине, где была найдена карта?
Иван буквально на одно мгновение прикрыл глаза, вспоминая картину.
– Два ребенка. Мальчики. Они были в лесу или парке. Они улыбались и, кажется, в руке одного был воздушный шар, а у другого большая сахарная вата. А что?
– Эта картина не похожа на то, что писал Олег и, возможно, он хотел ею сказать нам что-то, но это не все. Вы ничего не заметили на той картине, где были изображены убийства?
Жаров снова нахмурился, вспоминая картину.
– Нет, а что там?
– Самая первая комната. Там был лес и парень, наполовину закопанный, с картой мирного жителя. Как мне известно, убийства начались с аварии двух молодых людей…
У Жарова словно дыхание остановилось, и он мысленно обругал себя за то, что не обратил на это внимания. Видимо, его мозг был в таком шоке от увиденного, что не увидел деталь, выпадающую из общего образа.
– Да, там был молодой человек и, возможно, если мы найдем того, кто был изображен в первой комнате, то найдем убийцу? – словно самому себе он задал этот вопрос, снова забывая, что собеседник все еще на связи.