Я больше не могу сидеть тут и дуться. Отбрасываю одеяло, хватаю халат и спускаюсь вниз, чтобы приготовить кофе. Сейчас только семь утра, так что солнце еще даже не взошло полностью, а это значит, что, даже после всех своих приготовлений я смогу полюбоваться восходом солнца на задней веранде. Я быстро завариваю себе кофе, потом еще один, переливаю его в одноразовый стаканчик и выхожу на улицу.
Гектор сидит в своей машине, у него острый взгляд. Он сразу замечает меня и с улыбкой опускает стекло, когда я приношу ему его обычную чашку утреннего кофе.
– Ты слишком добра ко мне, Мэдди, моя жена начнет ревновать, – шутит он, принимая кофе из моих рук.
– Брось, Гектор, если твоя жена еще раз принесет мне эти тефтели, я украду ее прямо у тебя из-под носа, – я закатываю глаза.
Жена Гектора, Нив, – ангел, посланный богами. Гектор приносит мне домашние блюда, приготовленные ею, по крайней мере, три раза в неделю, и, клянусь, это единственная приличная еда, которая мне в последнее время нравится.
– Я буду драться с тобой за нее, – бросает он мне в спину, когда я ухожу обратно в дом. Поимаю плечами, как бы говоря: «Ну попробуй», и он смеется.
Заперев за собой дверь, я направляюсь в заднюю часть дома, тихонько открываю дверь во внутренний дворик, выскальзываю в рассветные сумерки и закрываю ее за собой. Сажусь на свое обычное место в удобном кресле в углу небольшой веранды и ставлю ноги на пол. В такое раннее утро озеро еще спокойно, никто не ходит под парусом, нет ряби от уток, которых кормят дети. Есть только умиротворение.
Я достаю телефон из кармана и вижу еще одно ожидающее меня сообщение. Игнорирую трепет, который оно вызывает в животе, и читаю.
Одинокий Очаровашка
Сомневаюсь, что поладил бы с кем-то, кто жаждет твоего внимания, Угрюмка. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне.
Его слова превращают трепет в настоящий смерч, когда я представляю, как он овладевает мной. Боже, каково это – чувствовать, как его мышцы нависают надо мной, когда он входит в меня. Он будет мягким? Нежным? Или грубым и жестким? Думаю, мне понравилось бы и то, и другое, особенно с ним. Воображение начинает бурлить от множества идей, и когда телефон снова вибрирует, я чуть не роняю на себя чашку с кофе.
Одинокий Очаровашка
Как сказал мне когда-то очень мудрый – всегда плати свои долги.
*прикрепленное изображение*
Его великолепный пресс ярко высвечивается на экране, и изображение настолько близко, что я могу разглядеть каждую рельефную мышцу его торса, включая четкую v-образную линию, уходящую вниз и прячущуюся в шорты. Мои мысли возвращаются к его члену, видео с которым надежно спрятано у меня в телефоне, и я знаю, что обязательно воспользуюсь им позже, особенно после прошлой ночи.
Именно эта мысль заставляет меня снова вспомнить о Нове и его члене. Я едва помню, как смотрела на него. Нет, вместо этого я была слишком занята, засовывая его себе в горло, как будто собиралась участвовать в чемпионате глубоких глоток. Я чувствую, как краснею в сотый раз за это утро, и отпиваю немного кофе, пытаясь успокоить свое учащенное сердцебиение. Боже, почему я попадаю в такие ситуации?
Я убираю телефон и даю себе зарок перестать флиртовать со своим Очаровашкой и не дать этим отношениям зайти дальше, чем они уже есть. Это нечестно по отношению к нему, да и ко мне тоже, и я не хочу, чтобы он думал, будто у нас есть возможность большего, когда это не так. До Рождества осталось всего пара месяцев, и, если не случится чуда, я обручусь с Брэдом и буду вынуждена быть рядом с ним, как послушная невеста.
Я также клянусь избегать хоккеистов, члены которых я жадно сосала.
Делаю еще один глоток кофе и улыбаюсь себе и своим новым клятвам. Они определенно должны уберечь меня от неприятностей.
Глава 14Нова
Я поднимаю штангу, и с меня градом катится пот. Делаю четвертый подход и чувствую, как напрягаются руки, когда я опускаю штангу на пол в последний раз. Я измотан, но во мне по-прежнему кипит безудержная энергия. Она не покидала меня последние несколько дней, и мне трудно от нее избавиться. Я бы списал это на ссору с отцом, но каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить об этом, перед моим мысленным взором встает другой образ.
Мэделин Питерс на ее долбаных коленях.
Пять дней, пять гребаных дней, а я все еще вижу это так отчетливо, как будто она стоит сейчас передо мной. Чувствую гладкую длину ее волос, зажатых в моих ладонях, влажное тепло ее языка, пока тот царапает мой ствол, и ощущаю, как сжимается ее идеальное маленькое горло вокруг моего члена. Я чертовски ненавижу ее, но образ того, как она сосет мой член так, словно от этого зависит ее жизнь, запечатлелся в мозгу и не хочет исчезать. Черт, я чувствую, как у меня снова встает при одной только мысли об этом, и мне приходится схватить полотенце, чтобы скрыть гребаный стояк от остальных занимающихся в зале.
К несчастью для меня, мой лучший друг никогда ничего не пропускает.
– Ты выглядишь немного напряженным, Даркмор.
Я поворачиваюсь и вижу, что Арчер улыбается мне, опираясь на силовой тренажер.
– Иди на хрен, Грей! – парирую я, одновременно отмахиваясь от него.
Этот ублюдок не оставлял меня в покое с тех пор, как увидел, как Мэдди выходит из моей спальни. С тех пор он успел нарисовать образы нескольких непристойных сцен, пытаясь заставить меня рассказать ему, что произошло. Я ничего не подтверждал и не отрицал, но каждый сценарий только глубже забирался мне в голову, когда я думал, насколько они правдивы. Если бы мне пришлось угадывать, я бы решил, что Мэдди Питерс робкая, ручная девочка, такая мисс-ванилька, но то, как жадно она заглатывала мой член, заставило меня все переосмыслить.
Я все еще чертовски ненавижу ее, однако все, чего мне сейчас хочется, – это поставить ее на колени и смотреть, как она снова будет давиться моим членом. Наказать ее за все грехи, которые когда-либо совершил ее отец, и позволить ей забрать мою сперму в подарок. Это одновременно сводит с ума и интригует, и полностью выбивает меня из мыслей о гребаной игре.
И еще есть Угрюмка, моя маленькая интрижка по переписке, которая могла бы перерасти в нечто гораздо большее, если бы Угрюмка просто отказалась от этого анонимного фасада, за которым заставила нас прятаться. Она была бы идеальным отвлекающим фактором, который помог бы мне забыть о том, что в конечном итоге станет моим крахом. Мы постоянно разговариваем, ежедневно, и почти каждый вечер я дрочу, так сильно сжимая кулак, представляя ее, что удивляюсь, как у меня еще не отвалился член. Единственная ночь, когда мы не разговаривали, – это ночь, которую я провел с Мэдди, и из-за этого я чувствую себя куском дерьма. Я ничем не обязан Угрюмке, мы не устанавливали никаких правил в нашей странной ситуации, но я не могу избавиться от чувства, будто должен рассказать ей о том, что произошло. Или, по крайней мере, спросить ее, что, черт возьми, с нами происходит.
Решив, что с тренировкой покончено, – все равно слишком отвлечен, чтобы продолжать, – я направляюсь в душ, радуясь, что стояк ушел. Я быстро ополаскиваюсь, поскольку не хочу опоздать на занятие, и иду одеваться. Вскоре приходит Арчер, и мы ждем, чтобы вместе выйти из спортзала.
Когда мы проходим через двери, то замечаем пару фанаток, слоняющихся поблизости. Для них это совершенно нормальное поведение, но есть одна особенная фанатка, которая заставляет меня застонать внутри, когда я вижу, как она направляется к нам.
– Привет, мальчики, – мурлычет Брианна, соблазнительно прикусывая губу, явно считая, что ей это идет.
Боже, какого черта я снова подпустил ее к себе? Она пристально смотрит на меня, как будто хочет поглотить мою душу или что-то в этом роде, и ждет ответа.
К счастью, Арчер берет инициативу в свои руки.
– Чего ты хочешь, Брианна?
Я вижу, как в ее глазах вспыхивает раздражение, когда она, наконец, переводит взгляд с меня на Грея, но она быстро прячет его, опуская руку в сумочку и вытаскивая два конверта.
– Просто хотела вручить это вам лично.
Она протягивает нам конверты, Арчер без промедления берет свой, но я просто смотрю на тот, что остается в ее руке.
– Что это? – спрашиваю я, не желая принимать никакого участия в этом разговоре, или знать, что там в конверте. Мне следовало держаться от нее на расстоянии, и я не повторю ту же ошибку в этом сезоне.
Ее глаза снова встречаются с моими, сияя от восторга, когда я наконец обращаюсь к ней, и я наблюдаю, как она слегка выпячивает грудь в мою сторону.
– Это приглашение на мой день рождения, мне исполняется двадцать один, – она подмигивает, словно в этом скрыта какая-то личная шутка или что-то в этом роде.
Я игнорирую ее отчаянные попытки привлечь к себе внимание и, выдавив улыбку, говорю:
– У меня не получится.
Она хмурится, снова протягивает мне конверт.
– Ты даже не знаешь, когда он будет, – раздраженно бросает она, и я слышу, как Арчер рядом со мной подавляет смех.
– Просвети меня, – шиплю я сквозь стиснутые зубы, мое терпение на исходе, особенно когда я замечаю мелькание знакомых светлых волос на другом конце двора от нас.
Волос, которые еще недавно были намотаны на мой кулак.
Брианна встряхивает своими волосами, даже не замечая моего гнева, и начинает тараторить о своей вечеринке по случаю дня рождения, на которую я откровенно плюю, хотя мне и до этого было все равно. Нет, вместо этого мое внимание приковано к маленькой соблазнительнице, которая ворвалась в мою комнату, опустилась на колени и позволила мне так красиво трахнуть ее в рот. Я наблюдаю, как она смеется над чем-то, что говорит ее подруга, как она откидывает назад свою золотистую шевелюру с невероятной легкостью, и все, о чем я могу думать, – это о том, чтобы снова вцепиться в эти волосы. Тогда она бы не улыбалась, нет, вместо этого она была бы в моей власти, умоляла бы снова и снова, пока я не уступил бы этой вновь возникшей потребности внутри меня.