– Так ты будешь там завтра вечером? – голос Брианны прерывает мои мысли, и я киваю, пока еще раз не прокручиваю ее слова в своей голове.
– Подожди, завтра вечером? – на этот раз мне есть за что поблагодарить отца. – Завтра я не могу, у меня планы на семейный ужин, и их нельзя отменить.
Отец был непреклонен в вопросах, касающихся наших встреч. А завтра он собирался поужинать со мной и своей женушкой в каком-нибудь шикарном ресторане в городе, чтобы мы могли поговорить. Я боялся этого всю неделю, но теперь рад, что у меня появился достойный повод избежать вечеринки Брианны.
– Как жаль, – мурлычет Брианна.
Сделав шаг вперед, она кладет руку мне на грудь и наклоняется, чтобы добавить шепотом:
– Но ты всегда можешь зайти позже.
Когда в моей крови нет алкоголя, и нечем приглушить дурное поведение, ее прикосновение вызывает у меня мурашки, и я с трудом сохраняю невозмутимое выражение лица, когда она отстраняется и отходит в сторону.
Мы оба, натянуто улыбаясь, наблюдаем, как Брианна уходит, а я выдыхаю, избавившись наконец от вынужденного общения.
– Черт, мне нужно держаться от нее подальше, – ругаюсь я, и Арчер издает смешок. – Над чем ты смеешься, Грей, твой член тоже в ней побывал.
Он закатывает глаза.
– Да брось, эта девица хочет только один хоккейный член, и он прикреплен к твоему телу.
Я не обращаю внимания на его заявление и перевожу взгляд через двор, где все еще стоят Мэдди и ее подруга, пока мы продолжаем идти в их направлении. Арчер, должно быть, наконец-то тоже их замечает, и когда мы подходим ближе, он бормочет:
– Кстати, о тех, кто прикреплен к твоему члену… – а затем громко выдает: – Доброе утро, дамы!
Они обе поворачиваются на звук его голоса, и я вижу, как Мэдди и ее подруга улыбаются, но тут Мэдди замечает меня, и ее улыбка мгновенно исчезает. Я впервые вижу ее с тех пор, как она поблагодарила меня за то, что отсосала мне, и выбежала из моей комнаты так, будто ее задница была в огне. Я не совсем уверен, какой ждать реакции.
Ее подруга, которую, как я теперь помню, зовут Хэлли, протягивает руки и принимает объятия Арчера, и когда он делает то же самое с Мэдди, я чувствую, как у меня невольно напрягается спина. На хрен он к ней прижимается? И, что более важно, почему, черт подери, это волнует меня? Ее настороженный взгляд все еще прикован к моему, словно она ждет, что я выдам наш маленький грязный секрет прямо здесь, во дворе, и когда Арчер отстраняется, я замечаю повязку на ее руке.
– Что случилось с твоей рукой, принцесса? Неужто стерла, пока дрочила каждому парню в кампусе? – слова звучат по-детски, как беспочвенная насмешка, но мне все же приятно вернуться на знакомую территорию.
Она холодно оценивает меня, прежде чем, наконец, ответить:
– Не то чтобы это тебя касалось, но я обожгла руку.
Я практически ощущаю исходящий от нее гнев и ухмыляюсь.
– Кто-то, наконец, плеснул на тебя святой водой? – спрашиваю я, и моя улыбка становится милой и невинной, как будто я хоть когда-то таким был.
Взгляд Мэдди становится жестче, огонь разгорается ярче, и я просто не могу удержаться, чтобы не рассмотреть ее как следует. На ней чертовски опрятный наряд отличницы, состоящий из приталенной рубашки и плиссированной юбки, на ногах туфли-лодочки. Я не могу перестать воображать, как срываю с нее все это, пока она не останется передо мной совершенно голая. Теперь гнев переполняет меня. Я пытаюсь подавить этот образ и вновь обретенную страсть, которую испытываю к принцессе семейки Питерс.
– Пожалуйста, иди и донимай кого-нибудь другого, Нова! – протяжно произносит она, и мне интересно, как бы звучал ее голос, если бы она стонала мое имя, а мои руки при этом сжимали ее горло, пока я входил бы в нее сверху.
Этот образ побуждает меня к действию, и, прежде чем я успеваю себя остановить, подхожу к ней и хватаю за предплечье.
– Ничего не поделаешь, принцесса, нам с тобой нужно поговорить.
Я не дожидаюсь ни ее протестов, ни протестов ее маленькой подружки, а просто тащу ее за собой, пока мы не оказываемся за углом здания и, что более важно, наедине.
Как только мы скрываемся из виду, она вырывается из моей хватки.
– Что, черт возьми, с тобой не так?
Она отстраняется от меня и оглядывается по сторонам, хочет убедиться, что нас никто не заметил. Когда она снова смотрит на меня, в ее взгляде видна ярость, и мне приходится сдержать рвущуюся на волю улыбку.
– Ты – вот что со мной не так, принцесса.
Я сокращаю расстояние и прижимаю ее спиной к стене, пока ей не приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на меня. Ее глаза блестят из-под ресниц, и все, о чем я могу думать, – это о том, как она выглядела, стоя на коленях и глядя на меня такими же глазами.
Можно ли презирать кого-то и в то же время испытывать к нему вожделение?
– Я подумал, может, нам стоит поговорить о той ночи, – мурлычу я. – Ну, той, когда ты ворвалась в мою спальню и умоляла засунуть мой член в эту прелестную маленькую глотку.
Моя рука поднимается к ее шее, и я медленно провожу большим пальцем по точке, где бьется пульс.
– Ни за что, – отрезает она, ее губы слегка дрожат, и она задыхается, когда я крепче сжимаю ее шею. – Я была пьяна, и это была ошибка, и, поверь мне, такого больше никогда не повторится.
Ее слова звучат хрипло, и я не упускаю из виду, как сжимаются ее бедра. Она тащится от этого. От этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.
Я наклоняюсь вперед, и ее глаза расширяются, словно она боится, что я могу ее поцеловать. Мне казалось, она лучше меня знает. Я не хочу целовать ее, а вот поиграть с ней – еще как.
– Ну же, Питерс, – шепчу я, обдавая ее ухо своим дыханием. – Мы оба знаем, как тебе понравилось быть моей маленькой шлюшкой.
Я провожу языком по кончику ее уха, и ее словно ударяет током. Ее тело вздрагивает в моих объятиях, и она поднимает руки, пытаясь оттолкнуть меня, но я не отступаю.
– Мечтай, Даркмор, мне в тебе ничего не нравится, – выплевывает она, вырываясь из моей хватки, но я лишь крепче сжимаю ее.
– Ври, сколько хочешь, принцесса, но я чувствую твой пульс под своими пальцами, – я сжимаю ее горло, надавливая на то местечко на шее, которое говорит мне о том, что ее сердце учащенно бьется в груди. – Или тебе нужно еще раз ощутить мой вкус на своем языке, чтобы напомнить себе, каково это было?
Образы того, как я ставлю ее на колени прямо здесь, заполняют мозг, и я чувствую, как член твердеет под джинсами, едва я вспоминаю влажный жар ее рта. Черт, это было хорошо, так охрененно хорошо, что я практически вибрирую от желания делать это снова и снова.
Моя рука еще сильнее сжимается на ее шее, и следующие слова ей приходится выдыхать между судорожными вдохами.
– Отпусти меня, или я закричу.
От ее предупреждения во мне вскипает адреналин, и все, что я могу сделать, – это улыбнуться и сказать:
– Давай, принцесса, я бы больше всего на свете хотел услышать, как ты кричишь мое имя.
Прежде чем она успевает ответить или решить, действительно ли она хочет закричать, я слышу топот приближающихся в нашем направлении шагов, и отхожу от нее так быстро, что она чуть не падает на землю. К тому времени, как в поле зрения появляется ее подруга, я оказываюсь уже в четырех шагах от нее, а на моем лице сияет улыбка.
– Все в порядке? – спрашивает Хэлли.
Арчер стоит на шаг позади, и оба смотрят то на нее, то на меня. Они тоже чувствуют это, эту перемену между нами, опасную, но, боже, такую соблазнительную.
Мэдди не сводит с меня глаз, пока я не улыбаюсь, и она, наконец, не выходит из оцепенения.
– Все в порядке, пойдем, – она отходит от меня, хватает Хэлли за руку и тянет ее за собой, пока они не исчезают из виду.
Арчер смотрит, как они уходят, затем поворачивается ко мне и улыбается.
– Ничто так не украшает жизнь, как ненавистный секс, да?
Я не утруждаю себя ответом, просто следую за ним, пока мы идем в класс, и притворяюсь, словно больше не чувствую сладкого запаха дочки мэра, который льнет ко мне, точно невысказанное обещание чего-то большего. Мэделин Питерс всегда была для меня занозой в заднице, но теперь она – нечто другое, нечто новое. Я не могу отомстить ее отцу за то, что он сделал с моей мамой, но, возможно, смогу выместить часть своего гнева на его маленькой принцессе. Она явно достойный противник и более чем осведомлена об игре.
И, кроме того, кто бы мог подумать, что играть с ней будет так весело?
Глава 15Мэдди
Когда я бросаюсь прочь от Новы и его грязного рта, по венам разливаются шок и смущение. Щеки горят. Сердце бешено колотится о грудную клетку, пока я несусь через двор, крепко сжимая руку Хэлли. У меня пересохло в горле, как будто я несколько дней не пила, но на самом деле у меня перехватывает дыхание из-за его слов. Боже, то, что он говорил, было таким непристойным, таким эротичным. Я чувствую, что мои кружевные трусики промокли насквозь.
Мы оба знаем, как сильно тебе понравилось быть моей маленькой шлюшкой.
Я бы солгала, если бы сказала, что не пыталась блокировать воспоминания о той ночи. Но вовсе не из-за того, что я в тот вечер крупно облажалась, когда ошиблась дверью. Нет, это потому, что я до сих пор ощущаю, как крепко он держал меня за волосы, помню то запретное чувство, пронзившее мое тело, когда он простонал мое имя. Никто раньше со мной так не обращался. Не трахал меня в рот так грубо и жадно. Не хвалил и не унижал меня одновременно. Черт, слово «шлюха» теперь звучит почти ласково, когда слетает с его уст. Оно и развратное, и оскорбительное в одно и то же время. И мне это нравится, больше, чем следовало бы. Я в полной заднице.
– Ладно, ты собираешься рассказать мне, что, черт возьми, происходит?
Хэлли вырывается из моей хватки и останавливается возле здания, в котором у нас следующий урок.