вно умоляя о большем, мне приходит конец.
Я отстраняюсь и неуклюже расстегиваю джинсы, чтобы высвободить свой ноющий член, затвердевший от одного ее прикосновения. Я отпускаю ее горло и наклоняюсь, чтобы приподнять ее, пока она не обхватывает меня ногами. Боже, я становлюсь чертовски одержим ею. Эта мысль только усиливается, когда Мэдди протягивает между нами руку и стягивает с себя нижнее белье, предоставляя мне возможность свободно двигать членом вверх и вниз по ее киске.
– Нова, – умоляет она, еще крепче обхватывая меня ногами и бросая взгляд вниз, туда, где мы еще не соединились. Меня снова захватывает, как она произносит мое имя.
– Смотри на меня, Мэделин, – требую я, отчаянно желая, чтобы ее глаза встретились с моими.
Она немедленно дарит мне этот подарок. И, не отрывая от нее взгляда, медленно погружаюсь в нее. Черт, то, как она обхватывает меня, вызывает просто неописуемые ощущения, и мне приходится прикусить язык, чтобы не застонать слишком громко. Я кладу руки ей на бедра и крепко сжимаю их.
– Какая же ты потрясающая, – хвалю я, медленно выходя из нее, а затем снова входя, будто у нас есть все время мира.
– Нова, прошу тебя, – почти хнычет она, а глаза молят о большем. Я делаю несколько медленных толчков, позволяя ей привыкнуть к моей длине. Я уже чувствую, как ее влажный жар скользит по моему члену, и мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не кончить. Она такая восхитительно горячая и влажная, что я ни за что не продержусь долго, только не здесь, не в таком состоянии, когда кто-нибудь может случайно наткнуться на нас.
Эта мысль лишь подстегивает меня, и когда Мэдди снова вздыхает, а ее руки обвиваются вокруг моей шеи для поддержки, меня уже ничто не сдерживает. Я погружаюсь глубже, по самые яйца, а затем выхожу и делаю это снова и снова, с каждым разом продвигаясь все дальше. Эта девушка, которую я еще совсем недавно ненавидел, каким-то образом стала моей новой навязчивой идеей, той, которую я ищу каждую секунду каждого дня. Ее влагалище крепко сжимает меня, член ходит туда-сюда, будто поршень. Я владею ею, отдаю ей все, что у меня есть, едва держась на ногах.
– Мэдди, мне нужно, чтобы ты кончила, – цежу я сквозь зубы, и ее ноги сжимаются вокруг меня еще крепче при звуке ее имени.
Я отчаянно желаю почувствовать, как она сжимается вокруг меня, прежде чем я изольюсь в нее. Я сильнее сжимаю ее бедра, притягиваю к себе максимально близко, пока между нами не остается совсем немного пространства. Чувствую, как быстро поднимается и опускается ее грудь, когда она задыхается и стонет напротив меня, двигая бедрами навстречу каждому моему толчку.
– Нова, – шепчет она, и мое имя звучит как молитва. – Мне нравится, когда ты внутри меня.
Я прижимаюсь лбом к ее лбу, наше прерывистое дыхание сливается воедино, мы смотрим друг на друга. Напряжение от тренировки, от моего разговора с тренером, внезапно исчезает. Я снова могу дышать спокойно, и все это благодаря тому, как идеально мое имя слетает с ее губ.
– Кончай вместе со мной, – требую я. Сердце отбивает дикий ритм, и, когда она смотрит мне в глаза, я больше не могу сдерживаться. – Детка, пожалуйста.
Едва произнеся эти слова, я чувствую, как ее киска стискивает мой член, будто засасывая меня глубже внутрь. Сдерживаться нет сил, и я издаю сладостный стон, а затем мощно кончаю вместе с Мэдди, извивающейся в моих руках. Мы оба дышим так, словно пробежали марафон.
Я прижимаюсь к ней и чувствую, как ее тело обмякает в моих объятиях. Только моя хватка удерживает ее в вертикальном положении. Я утыкаюсь лицом в ее шею, вдыхая сладкий аромат так глубоко, как только могу, дожидаясь, пока мое учащенное сердцебиение придет в норму. Руки Мэдди зарываются в мои волосы, медленно перебирая пряди, предлагая мне утешение, которого, как мне казалось, я никогда не найду. Это кажется слишком приятным, чтобы быть правдой, и когда я отстраняюсь и вижу ее улыбку, то чувствую, как сердце странно сжимается.
Я не уверен, что она видит в моих глазах, но Мэдди слегка хмурится, ее руки все еще нежно перебирают мои волосы.
– Ты в порядке? – спрашивает она, и я чертовски ненавижу то, как неуверенно звучит ее голос, из-за чего не могу удержаться и выпаливаю правду.
– Да, просто небольшие проблемы с отцом, тренировками и тренером, – заканчиваю я, качая головой, и она кивает, как будто полностью понимает. В каком-то смысле, я думаю, так оно и есть. Мэдди, вероятно, единственный человек, который лучше, чем кто-либо, понимает, каково это – жить в тени своих родителей.
– Что ж, надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше, – поддразнивает она с мягкой игривой ухмылкой, и я улыбаюсь в ответ.
– Когда я по самые яйца в тебе, мне всегда становится лучше, принцесса.
Я снова обхватываю ее бедра, ощущая себя собственником. Знаю, уже нужно уходить отсюда, – я и так уже не раз испытывал судьбу, – но все внутри меня кричит, чтобы я остался.
Мэдс закатывает глаза.
– Как отвратительно, – ее руки опускаются с моих волос на грудь, и она нежно прижимается к ней.
Неохотно выхожу из нее, быстро поправляю ее трусики, и мысль о том, что моя сперма будет в ней, пока она не вернется домой и не примет душ, приносит мне больше удовольствия, чем следовало бы.
– Похоже, только для тебя, – язвительно отвечаю я, и она смотрит на меня в замешательстве, и следующий вопрос срывается с моих губ прежде, чем я успеваю его обдумать. – Придешь на игру на следующей неделе?
Понятия не имею, зачем приглашаю ее, ведь я почти уверен, что она все равно придет тупо из-за Джоша, но когда ее взгляд смягчается и она мягко кивает, у меня в груди разливается приятное тепло.
Арчер был прав, я в полной заднице.
Глава 27Мэдди
Во рту пересохло, а бедра насквозь промокли. Нова выводит меня из-за стеллажей, в руках я держу новую книгу. Он отодвигает мой стул, предоставляя мне возможность сесть, а затем молча садится напротив меня. Достает собственные учебники и начинает изучать, а я в недоумении пялюсь на него, не понимая, как мы оказались в такой ситуации. Мы снова трахнулись. Кажется, будто каждый раз, когда я впускаю его в свое тело, частичка его проскальзывает в мое сердце, и в этом проблема. Мне нельзя делать этого с ним. Ни с кем, в общем-то. И все же, впервые в жизни, я и правда этого хочу.
Я наблюдаю за ним несколько минут, и, если не считать нескольких понимающих ухмылок, появляющихся в уголках его рта каждый раз, когда он поднимает глаза и ловит мой взгляд, он по-прежнему сосредоточен на своем задании. Это единственное, что позволяет мне вернуться к собственной работе, и теперь, возвращаясь к написанию эссе, я чувствую себя совершенно спокойно.
К тому времени, как я заканчиваю, проходит уже два часа, и когда я поднимаю глаза, то обнаруживаю, что большая часть библиотеки опустела, а Нова спокойно наблюдает за мной. Его собственные книги закрыты. Он смотрит на меня так, будто наблюдать за тем, как я учусь, для него самое увлекательное занятие на свете. Словно он хочет разорвать меня на части и посмотреть, что же там внутри, какие секреты я скрываю. Я чувствую под кожей знакомое волнение.
– На что уставился, Даркмор? – я стараюсь, чтобы мой голос звучал непринужденно, как обычно, когда я обращаюсь к нему, но даже я слышу в нем придыхание и мысленно проклинаю себя.
– Просто представляю свой член между этими идеальными сиськами, – растягивает он слова, и на его губах появляется обычная фирменная ухмылка, отчего мои щеки мгновенно заливаются румянцем.
Как, черт возьми, мы пришли к этому?
Я раздраженно собираю свои книги, безуспешно пытаясь сдержать улыбку, прежде чем съязвить:
– Прекрати, между нами ничего не будет.
Когда я встаю, Нова закатывает глаза, забирает у меня сумку и перекидывает ее через свое плечо, не оставляя мне другого выбора, кроме как последовать за ним.
– Как скажешь, принцесса.
Я чувствую на себе взгляды тех немногих людей, которые все еще тусуются поблизости, и выхожу вслед за Новой на улицу. Я с благодарностью замечаю Джулиана, ожидающего у обочины, и, словно повинуясь инстинкту, Нова холодно смотрит на него, слегка кивая головой.
– Увидимся, Питерс, – это все, что он добавляет, затем возвращает мне сумку, разворачивается и скрывается в ночи.
Мне совсем не стыдно, что я продолжаю смотреть на него, пока он не скрывается из виду. А когда я подхожу к машине, Джулиан окидывает меня понимающим взглядом, но ничего не говорит. Только открывает дверь, чтобы я смогла забраться внутрь. Пытаюсь сосредоточиться на поездке, но все мысли то и дело возвращаются к Нове, к ощущению его взгляда, пока мы были в библиотеке и уже за ее пределами. Я понимаю, что увязла в нем по самое не балуйся, но проблема в том, что мне не хочется искать выход обратно, пусть я и знаю, что должна.
Черт. Похоже, у меня серьезные неприятности.
Следующие несколько дней проходят в череде занятий и невыносимых семейных ужинов у Торнов, и я чувствую, как вокруг меня неумолимо сжимаются стены. Похоже, что единственным моим утешением стал дерзкий хоккеист с понимающими глазами и грубыми руками. Я не разговаривала с Новой с тех пор, как мы покинули библиотеку тем вечером. Хотя видела его пару раз, мимоходом, и каждый раз его взгляд прожигал во мне дыру, словно он представлял, что снова раздевает меня. То, как он на меня смотрит, заставляет меня чувствовать себя живой, желанной. Будто я достойна большего, нежели просто стать чьей-то трофейной женой. Нова видит меня настоящую. Отвращение от того, что я дочка мэра, давно исчезло, а на смену ему пришел маленький грязный секрет, который мы теперь оба скрываем.
А еще есть Очаровашка, таинственный незнакомец, который, к моему большому разочарованию, тоже проник в мое сердце. Я направляюсь в столовую на встречу с Хэлли, когда в сотый раз за сегодняшний день проверяю телефон, но, к сожалению, обнаруживаю лишь отсутствие новых сообщений. За последние несколько дней мы переписывались очень редко, и я не могу отделаться от ощущения, будто наша связь разрушается, особенно после того, как мы оба упомянули о присутствии в нашей жизни других людей. Я знала, что это произойдет, знала, это неизбежно, а вот что оставалось для меня тайной, так это то, насколько сильно я привязалась к его виртуальному присутствию в моей жизни.