На этот раз, когда я смотрю на нее, я вижу только дочь мэра. Нет ни Мэдди, ни Угрюмки, только его гребаная дочь и вся их гребаная ложь. Я знаю, она это видит. Момент, когда боль в моих глазах сменяется отвращением. Я вижу это по тому, как она расправляет плечи, когда я открываю рот.
– Похоже, яблоко от яблони недалеко падает, а?
Мэдди отшатывается, как будто я физически ее ударил, и одна из слезинок, наконец, скатывается по ее щеке, но она тут же смахивает ее.
– Пошел ты, Нова, – с горечью выплевывает она в ответ.
– Уже сходил, принцесса, и знаешь что? Бывало и получше.
Ложь слетает с моего языка как раз в тот момент, когда дверь, через которую мы вошли, с грохотом распахивается и рикошетом отскакивает от стены. Разъяренный взгляд Джоша мечется по переулку, пока не останавливается на нас. Позади него лучшая подруга Мэдди, стоит с озабоченным выражением лица. Джош чертыхается и произносит:
– Какого хрена здесь происходит?
Я почти смеюсь над тем, как он заботится о ней. Может, если бы у меня был кто-то, кто защищал бы меня, я бы не вляпался в такое дерьмо.
Мэдди не отвечает ему, она даже не удостаивает его взглядом. Ее глаза все еще прикованы к моим. Я смотрю на нее в последний раз. Подойдя к нам, Джош переводит взгляд с меня на нее, без сомнения, замечая растрепанное состояние своей сестры, прежде чем переключить свое внимание на меня.
– Что ты с ней сделал, Даркмор?
Конечно, он думает, что это моих рук дело, что я причинил боль его драгоценной сестре. Ему плевать, что мое сердце истекает кровью. Я хочу закричать, что это она во всем виновата, вся их гребаная семейка, но вместо этого просто с сожалением вздыхаю.
– Я ничего не сделал. Но с меня хватит. Я сваливаю отсюда.
Я не жду, пока кто-нибудь из них ответит, проталкиваюсь мимо товарища по команде и направляюсь обратно внутрь, где нахожу ожидающего меня Арчера. Он бросает взгляд на мое лицо и кивает, тут же следуя за мной, пока я прохожу через бар и направляюсь обратно на улицу. Я не знаю, куда иду и что делаю, но одно известно точно.
Мне нужно больше алкоголя.
Глава 34Мэдди
Кто бы мог подумать, что всего три слова способны по кирпичику разрушить мой мир? Что слова, и только слова, могут нанести такой внутренний ущерб? Большинство людей думают о трех словах и представляют что-то хорошее, счастливое, прекрасное, то, что меняет жизнь. Но не эти три слова меня уничтожили. С меня хватит. Вот что он сказал. Что с него хватит. Что с нас хватит. И вместо того, чтобы смириться с тем, что наша интрижка наконец-то раскрыта, я чувствую себя так, будто меня расколотили на куски.
Мы все трое наблюдаем, как он уходит, затем Джош снова обращает свое внимание на меня. Его взгляд блуждает по моему телу и, без сомнения, отмечает свидетельства того, что произошло до того, как он пришел сюда.
– Мэдс, что случилось, что он сделал? – спрашивает брат, и в его голосе слышится едва сдерживаемая ярость. Он нежно касается моей руки, будто я какой-то побитый щенок. Сейчас я именно так себя и чувствую.
– Ничего, – шепчу я, и мой голос слегка дрожит от волнения. – Он ничего не сделал. Это все я.
Шок и неверие разрушают меня изнутри, пока я пытаюсь понять, как мы до такого докатились. Как получилось, что все так быстро вышло из-под контроля?
Хэлли заходит в переулок, подходит к моему брату, и они обмениваются взглядами, прежде чем его взгляд возвращается ко мне.
– Мэдди, что ты натворила?
На этот раз, когда я смотрю на него, то вижу в глазах страх, панику из-за того, что слова, которые я собираюсь ему сказать, окончательно выведут его из себя. Все его предупреждения, опасения, все тщательно продуманные планы по моей защите, которые он вдалбливал в меня, когда я только приехала сюда, катятся к чертовой матери, когда я, наконец, признаюсь:
– Я влюбилась в него.
Джош моргает, его глаза расширяются от моего признания, и он поворачивает голову к Хэлли, словно ища подтверждения. Она опускает взгляд в пол, не желая смотреть ему в глаза. Тогда-то он и понимает – она уже знала. Конечно, знала. Скорее всего, Хэлли узнала даже раньше меня. Она дразнила меня из-за него в течение нескольких недель. Я столько раз рассказывала ей, что мы просто развлекаемся, что это ничего не значит, что мы просто иногда трахаемся, так почему же у меня такое чувство, будто он вырвал мое сердце и забрал его с собой, когда уходил?
Черт, это плохо, очень плохо. Я больше не могу здесь находиться. Я не хочу видеть его товарищей по команде, его друзей, наших друзей. Не хочу быть частью жизни, которой мне не позволено жить, не хочу дразнить себя тем, что могло бы быть. Во-первых, меня вообще не должно было здесь быть. Я никогда не приезжаю на игры Джоша, когда они проводятся вне дома, и мой брат осознает этот факт, глядя на меня понимающим взглядом.
– Ты приехала из-за него? – спрашивает Джош, и даже не злится, просто серьезен и оценивающе смотрит на меня, пытаясь понять, как мы попали в такую ситуацию. Я киваю, и его лицо смягчается. Он подходит ко мне и заключает в объятия. – Все хорошо, Мэдс, все будет хорошо, я обещаю.
Я хотела бы верить ему, хотела бы, чтобы его слова повлияли на меня так же сильно, как те, которые совсем недавно сказал его капитан, но я не могу, ведь это не так. Заставить парня, которого ты ненавидишь, влюбиться в тебя. Ненавидела ли я его вообще? То есть, по-настоящему ненавидела. А может просто была настолько увлечена нашей игрой, что продолжала играть ту роль, которую он мне навязал.
Заставить парня, которого ты ненавидишь, влюбиться в тебя.
Влюбиться в тебя.
Влюбиться в тебя.
Влюбиться в тебя.
Эти слова прокручиваются у меня в голове снова и снова. Выражение предательства в его глазах, когда он произносил их, теперь навсегда запечатлелось в моем мозгу. Если бы он только послушал меня, дослушал до конца, но что бы я сказала? Знала ли я, что именно он стоит за теми сообщениями до сегодняшнего вечера? Да, знала. Знала ли, что должна обручиться с другим парнем через несколько коротких недель? Да, знала.
Он имеет полное право чувствовать, что я предала его, ведь так оно и было. Я облажалась и теперь должна расплачиваться за свои ошибки.
Но я должна быть счастлива. Ведь этого я и хотела. Последнюю ночь вместе, перед тем как оставить его позади. Я не могу быть с ним, никогда не могла, так почему же вместо облегчения, что все наконец закончилось, я чувствую, будто умираю?
– Мне нужно уйти, – бормочу я Джошу в грудь, прежде чем отстраниться и вытереть выступившие под глазами слезы. – Я возвращаюсь в отель, нужно отоспаться.
Это не совсем ложь. Правда в том, что я не хочу больше видеть Нову. Не хочу смотреть ему в глаза и пытаться успокоить его очередной ложью.
Он был прав, между нами все кончено.
Джош возвращается в бар за моим пальто, а затем провожает нас с Хэлли обратно в наш номер. Тишина между нами такая громкая, что я практически ощущаю ее вкус на языке. К счастью, как только мы прощаемся и заходим в номер, Хэлли понимает, что я не хочу говорить о случившемся, и без вопросов позволяет мне первой сходить в ванную.
Смотрясь в зеркало, я даже не узнаю себя. Я не Мэдди, и даже не Угрюмка, а всего лишь лгунья. У меня болит грудь. И эта боль лишь усиливается, когда я срываю платье через голову и обнаруживаю следы, которые он оставил на моей коже и душе. И во второй раз за вечер я позволяю слезам пролиться из глаз.
К тому времени, как Хэлли забирается в постель, я уже выключаю свет и зарываюсь с головой в одеяло, молясь, чтобы, когда я проснусь, все это оказалось просто дурным сном. Но минуты превращаются в часы, а сон так и не овладевает мной. Вместо этого я открываю переписку в телефоне и просматриваю сообщения, которые когда-то заставляли меня улыбаться до боли в щеках.
Одинокий Очаровашка
Девушка, значит… А ты горячая?
Одинокий Очаровашка
Мое тело тебя задело, Угрюмка?
Одинокий Очаровашка
Тогда ты мне точно нравишься, Угрюмка.
Сообщение за сообщением, в котором он утешал меня, делал комплименты, просто был рядом и даже был честен со мной. Он не знал, что девушка, о которой он мне рассказывал, это я. Черт, я и представить себе не могла, что все так случится, и от этого мне становится еще больнее. Что Очаровашка, который флиртовал со мной по телефону, – тот же самый человек, что претендовал на меня в реальной жизни. И все же я не знаю, почему удивлена. Я помню, как сказала ему, что они бы поладили, если бы встретились. Почему я была так слепа, почему не поняла, что это один и тот же человек?
Я перечитываю каждое сообщение, анализирую каждое слово, пока не начинаю истязать себя изнутри. Только когда Хэлли прочищает горло, я осознаю, как долго провалялась без движения.
– Ты сегодня планируешь выйти из укрытия? – спрашивает она. Ее голос приглушен одеялами, которые все еще накрывают меня с головой.
– Сейчас только шесть утра, – ворчу я в свое оправдание, и она смеется, поднимаясь со своей кровати и направляясь ко мне.
– Да, и ты уже несколько часов валяешься и слишком много думаешь, Венди. Пришло время взглянуть правде в глаза.
После этих слов она сдергивает с меня одеяло и поворачивается ко мне лицом со своей жизнерадостной улыбкой.
– Ненавижу тебя! – огрызаюсь я, от чего ее улыбка становится только шире. Хэлли плюхается рядом со мной.
– Нет, не ненавидишь, – поддразнивает она, но затем ее улыбка сменяется серьезностью, и Хэлли окидывает меня взглядом. – Ты в норме?
Слезы наворачиваются на глаза в миллионный раз, и я качаю головой.
– Нет, – шепчу я срывающимся голосом. – Я причинила ему боль, Хэлс. Реальную боль.