Ушел.
Я должен увидеть ее. Мне нужно пойти к ней прямо сейчас и сказать, что я сожалею. Что меня не волнует, что говорит ее отец, что она не выйдет замуж за Торна или любого другого гребаного придурка, которого он для нее выберет, ведь она принадлежит мне. Она принадлежит мне с той самой ночи, когда постучалась в мою дверь и ворвалась в мою комнату. Тогда я этого не знал, но она проникла и в мое сердце.
– Мне нужно ее увидеть, – восклицаю я, вставая и проталкиваясь мимо них в поисках своих ботинок и куртки.
– Может, тебе стоит сначала принять душ? – нерешительно спрашивает Джейк, хмуро глядя на меня.
Принять душ? Он, мать его, серьезно? Неужели он не понимает, как сильно я облажался?
Прежде чем я успеваю что-либо сказать, на диване начинает звонить телефон, и я замираю. Это она, это должна быть она. Наверное, услышала от своего брата о том, что он сделал с Торном, и теперь хочет вернуться ко мне. Хочет все исправить. Я хватаюсь за телефон, даже не взглянув на имя, и отвечаю.
– Мэдди? – торопливо произношу я ее имя в панической надежде. Молясь, чтобы она простила меня.
Меня встречает короткое молчание, надежда лишь растет, а затем серьезный голос спрашивает:
– Нова Даркмор?
Я хмурюсь, отодвигаю телефон от уха, чтобы проверить номер, но там просто написано «Неизвестный абонент». Я снова подношу его к уху и отвечаю:
– Да.
– Мистер Даркмор, это Дженнифер, я звоню из медицинского центра Фэрфилда. Дело в вашей матери, Диане Даркмор, – говорит она, и по мере того, как я слушаю, остальные мысли в голове просто улетучиваются.
Глава 39Мэдди
Передо мной так много статей, что я не совсем уверена, на чем сосредоточить внимание. Хэлли разложила газеты на журнальном столике, настроила свой ноутбук так, чтобы показывать форум колледжа, и теперь просматривает сообщения в социальных сетях на своем телефоне и читает комментарии вслух. Она полностью погружена в работу, в то время как я тихо сижу на диване, не зная, чем себя занять. Я еще ничего не слышала от отца, а телефон Джоша выключен, и пока я не поговорю с кем-нибудь из них, я не могу быть уверена, что все закончилось.
То есть, я знаю своего отца, прекрасно помню, как обстояли дела, когда раскрылся его роман с Дианой. Помню репортеров, статьи, едкие комментарии. Он едва удержался на своем посту. Он называл их «стервятниками», но с тех пор без колебаний использует их в своих интересах, сочиняя истории о забытом романе и счастливой семье, объединившейся, чтобы все преодолеть. Это чушь собачья, и если я знаю его так, как мне кажется, то осознание этого скандала изменит все. Или, по крайней мере, я надеюсь, что так и будет.
Мой суженый больше не будущая звезда футбольной команды, что собирается возглавить бизнес своего отца. На самом деле, я уверена, что его отец в бешенстве из-за всей этой негативной прессы, которую сын обрушил на его компанию. Ни для кого не секрет, что Торн-старший готовил Брэда к тому дню, когда он таки займет место отца. Он сам хвастался сделками, которые заключит в новом году. Держу пари, сейчас ему хвастаться нечем. Хотя, не то чтобы мне было до него дело. Надеюсь, NCAA запустит в него контрактом, и если у университета Фэрфилда есть хоть капля здравого смысла, они вышвырнут его вон.
Нет, я сосредоточена только на том, что это значит для меня, на сделке, которую мой отец заключил с его отцом, и в третий раз за это утро я неохотно набираю номер папы. Телефон звонит и звонит, и я знаю, он слышит, но уже в третий раз сбрасывает мой звонок.
Черт.
– Все еще не отвечает? – спрашивает Хэлли, не отрываясь от телефона. В уголках ее губ по-прежнему легкая ухмылка, появившаяся в ту секунду, когда она увидела новости. Думаю, она ненавидит Брэда даже больше, чем я.
– Нет, – вздыхаю я в ответ. – И я не уверена, хороший это знак или плохой.
Должна быть причина, по которой отец игнорирует мои звонки. Но, может, это потому, что он пытается компенсировать ущерб, нанесенный его сделке? Или потому, что уже ищет замену Брэду? Не знаю, нравится ли мне хоть один из этих вариантов.
– Расслабься, Венди, все будет нормально, я уверена, – она, наконец, отрывает взгляд от телефона, уделяя мне все свое внимание. – Ты звонила Джошу еще раз?
Как только она это говорит, у меня в руке вибрирует телефон, на экране появляется имя моего брата, и я подозрительно смотрю на нее.
– Это он.
– Помяни черта, как говорится, – улыбается она, поднимая руки в знак капитуляции.
Я достаю из-за спины одну из подушек и швыряю ей в голову, а затем отвечаю на звонок.
– Привет.
– Мэдс, это я, – начинает он, как будто на дворе вовсе не двадцать первый век, и определение номера не существует. Конечно, я знаю, что это он.
– Да, я знаю. Где ты был? Я пыталась дозвониться до тебя часа два. Что, черт возьми, происходит?
Все утро, с тех пор как Хэлли ворвалась в мою комнату, единственное, о чем я могла думать, – это слова Джоша, сказанные на этой неделе.
«Ты, черт возьми, не выйдешь замуж за Брэдли Торна, Мэдди, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни».
– Джош, что случилось? – снова спрашиваю я, и его молчание затягивается. – Что ты сделал?
Он вздыхает:
– Я сделал то, что нужно было. То, что я должен был сделать в ту секунду, когда узнал, что папа вынуждает тебя выйти замуж за этого придурка.
Мы с Хэлли переглядываемся, она навостряет уши, прислушиваясь к нашему разговору и рассеянно потирая пальцы.
– Послушай, я могу все объяснить. Скоро приду, хорошо? – теперь моя очередь вздыхать. Я слишком встревожена и устала, чтобы ждать полного объяснения того, что он сделал, и что все это значит. – Хорошо, Мэдс?
– Хорошо, – уступаю я, раздраженно качая головой в сторону Хэлли. – Скоро увидимся.
Я вешаю трубку, прежде чем он успевает что-либо сказать в ответ. Я слишком напугана и напряжена, чтобы продолжать разговор. И когда телефон тут же начинает звонить снова, я со стоном беру трубку после первого же гудка.
– Я же сказала, Джош! – срываюсь я.
– Мэдди, – произносит голос, который теперь становится слишком знакомым, и Хэлли хмурится в замешательстве, что, я уверена, отражает выражение моего собственного лица. – Это Арчер.
Я едва ли думала о том, что произошло прошлой ночью, учитывая события этого утра, так что от его очередного звонка у меня второй раз за двадцать четыре часа напрягается спина.
– Что случилось, с ним все хорошо?
Та же паника, которую я испытала, когда он позвонил прошлой ночью, возвращается. Я задаюсь вопросом, в какую неприятную ситуацию мог попасть Нова на этот раз.
– С Новой да, – нерешительно произносит Арчер, как будто на самом деле не имеет этого в виду, не верит в это, а затем тихо добавляет. – Дело в его маме.
Я моргаю в ответ, пытаясь понять, о чем он говорит.
– Его маме? Диане? Что произошло? Она в порядке?
Я имею в виду, конечно, она в порядке, я ведь совсем недавно видела ее. Мы вместе поужинали, пообщались, повеселились, с ней все должно быть в порядке.
– Она в больнице, – тихо бормочет он в динамик, словно пытается не спалиться. – Я знаю, мне не стоило снова тебе звонить, но, думаю, тебе лучше приехать.
Как и прошлой ночью, я тут же вскакиваю и ищу свою обувь. На мне все еще та же одежда, в которой я выходила вчера, но мне все равно. С Дианой что-то случилось, и мне нужно добраться до Новы и убедиться, что с ними обоими все в порядке. Мне плевать, что происходит со мной, что значит для меня разоблачение Брэда. Нет, единственное, что меня волнует, – это Нова.
– Я уже еду, – говорю я ему, завершая разговор и лихорадочно ища, куда подевались мои ключи.
– Джош уже едет сюда, – говорит Хэлли, наблюдая за моими поисками.
Я знаю, она понимает, что мне нужно идти.
– Да, но…
Я замолкаю, не зная, что сказать, потому что на глаза наворачиваются слезы. Пожалуйста, пусть все будет хорошо.
– Я должна убедиться, что с ним все в порядке, – выдыхаю я. – Просто займи Джоша, пока я не вернусь.
– Занять его? – с негодованием фыркает она. – Он ведь не собака.
Она морщит нос, будто бы воображая его псом, но я с трудом могу сосредоточиться на том, что она говорит. Наконец нахожу ключи и надеваю туфли.
– Просто используй свое обаяние, которое он так любит, и отвлеки его, пока я не вернусь, – бормочу я, хватая сумку, портмоне, куртку и направляясь к двери.
– Ладно, но не вини меня, если, придя домой, увидишь, что твой брат истекает кровью на полу у моих ног, – кричит она мне в спину, и я почти улыбаюсь, представив это.
– Ему очень повезет, если так, – кричу я ей в ответ, прежде чем захлопнуть за собой дверь и броситься к машине. Во второй раз менее чем за сутки один из моих охранников быстро следует за мной, когда я сворачиваю с подъездной дорожки и направляюсь к больнице Фэрфилда.
Всю дорогу туда я едва могу сосредоточиться, одновременно надеясь на лучшее и готовясь к худшему. И вот когда я уже в больнице, несусь по коридорам, я так взвинчена, что едва могу дышать. Все становится еще хуже, когда звонит телефон – на экране высвечивается «отец». Немедленно отклоняю вызов, нахожу комнату ожидания, о которой мне написал Арчер, и врываюсь в двери, радуясь, что он уже ждет меня там.
Когда он видит меня, то грустно улыбается и поднимается на ноги, чтобы поприветствовать.
– Прости меня за это, – начинает он, но я перебиваю его, бросаясь к нему и заключая в объятия.
– Спасибо, что позвонил, – говорю я, уткнувшись ему в грудь, и после пары секунд оцепенения от шока его руки заключают меня в теплые и крепкие объятия.
– Я не знал, что еще делать, ему было очень хреново, – бормочет Арчер мне в волосы, явно переживая за своего лучшего друга и его маму. Я отстраняюсь, и он продолжает. – Я знал, что Диана больна, но не знал, насколько серьезно, он мне не сказал.