Граф кашлянул.
— Вполне возможно, — пробормотал он. — Но в таком случае, мадемуазель, зачем ему было красть драгоценности?
— Драгоценности, — задохнулась Мирей, — драгоценности! Ах, эти рубины…
Ее глаза затуманились. Граф внимательно вглядывался в нее, в который раз убеждаясь, что драгоценные камни оказывают на женщин магическое действие. Он вернул ее на землю:
— Но чего вы хотите от меня, мадемуазель?
Мирей очнулась и моментально обрела прежнюю деловитость.
— Ничего особенного, все очень просто. Вы пойдете в полицию. И скажете там, что это преступление совершил мосье Кеттеринг.
— А если они не поверят? Если потребуют доказательств? — Он впился в нее глазами.
Мирей тихонько засмеялась и закуталась в свою черно-оранжевую шаль.
— Пошлите их ко мне, мосье граф, — сказала она вкрадчиво, — они получат их от меня сколько угодно.
С этими словами она вскочила и стремительно направилась к двери, граф проводил ее слегка озадаченным взглядом.
— Она в ярости, — прошептал он, — что случилось? Уж слишком охотно она все выложила. Неужели она на самом деле считает, что мосье Кеттеринг убил свою жену? Она хочет, чтобы я в это поверил, а еще больше — чтобы в это поверила полиция.
Граф улыбнулся, в полицию идти совершенно необязательно, есть масса других вариантов, вполне подходящих умному человеку.
И все же… послушать Мирей, так он в полиции под подозрением. Может, это правда, а может, и нет. Женщины, подобные Мирей, могут и душой покривить, особенно когда они в гневе. Впрочем, видимо, ей не составило бы труда раздобыть нужные сведения. В таком случае… Он злобно закусил губу, в таком случае он должен будет принять меры.
Граф вернулся в дом, еще раз тщательно проинструктировал Ипполита относительно нежданных посетителей. Лакей уверил его, что ему не о чем беспокоиться. Граф поднялся в свою спальню и подошел к старинному бюро, стоявшему у стены. Он опустил крышку, и его натренированные пальцы легким движением коснулись потайной пружины на задней стенке одного из ящичков бюро. Секретное отделение открылось, и граф достал оттуда маленький сверток. Внимательно осмотрев его, он поднес руку к голове и, слегка поморщившись от боли, вырвал из шевелюры волосок. Этот волосок он положил на крышку пустого ящика и аккуратно его задвинул. С пакетом в руке он спустился в гараж, где стояла красная двухместная машина. Через десять минут он уже был на пути в Монте-Карло.
Несколько часов граф провел в казино, потом отправился в город. Теперь, на пути в Ментону[100], он обратил внимание на малозаметный серый автомобиль, следовавший за ним на некотором расстоянии. Тот же, что он приметил в предыдущую свою поездку. Легкая улыбка тронула его губы. Дорога поднималась вверх, граф нажал на педаль акселератора; маленький красный автомобиль был изготовлен по индивидуальному заказу и был оснащен значительно более мощным двигателем, чем можно было предположить по его виду. Серый автомобиль остался далеко позади. Ехать на такой скорости было опасно, но граф был первоклассный водитель. Трясясь на ухабах, он спустился с холма и подкатил к стоянке рядом с почтой. Выскочив из машины, он выхватил на бегу из перчаточного отделения коричневый сверток и ринулся на почту. И двух минут не прошло, как он снова ехал по направлению к Ментоне. Когда серая машина добралась до почты, граф уже сидел на веранде отеля за пятичасовым чаем, как это принято у англичан.
Позднее граф вернулся в Монте-Карло, пообедал там и около одиннадцати часов приехал домой. Ипполит встретил его с обескураженным лицом:
— Ах! Monsieur le Comte, это вы! Мосье случайно не звонил мне по телефону?
Граф покачал головой.
— Но еще в три часа мне позвонили и сказали, что вы просите меня приехать в Ниццу, в «Негреско».
— Да что вы? И вы поехали?
— Разумеется, мосье, но в «Негреско» ничего не знали, они сказали, что вы там и не были.
— Ага! — сказал граф. — И конечно, как раз когда вы уехали, Мари пошла за покупками?
— Именно так, мосье граф.
— Ну что ж, это не важно. Какая-то ошибка.
Поднимаясь наверх, граф удовлетворенно улыбался.
Войдя к себе в комнату, он запер дверь и быстро огляделся. Все было как обычно, он осмотрел все ящики письменного стола и гардероба и кивнул себе головой. Все вещи лежали на месте, но их явно кто-то трогал. Было очевидно, что здесь произвели очень аккуратный обыск. Он подошел к бюро и нажал на скрытую пружину. Крышка потайного отделения отскочила, волоска на прежнем месте не было. Граф покачал головой.
— Наша французская полиция просто неподражаема, — пробормотал он в усы, — неподражаема, ничто от них не укроется.
Глава 20Кэтрин заводит друга
На следующее утро Кэтрин и Ленокс сидели на террасе виллы «Маргарита». Что-то вроде дружбы зарождалось между ними, несмотря на разницу в возрасте. Если бы не Ленокс, жизнь на вилле «Маргарита» была бы для Кэтрин совершенно невыносимой. Происшествие в «Голубом экспрессе» было главной темой. Леди Тамплин решила выжать из причастности своей гостьи к делу все до последней капли, все попытки Кэтрин воспротивиться рассыпались в прах под напором синеглазой Розалии. Ленокс соблюдала нейтралитет, явно забавляясь маневрами матери и сочувствуя Кэтрин. Пончик с неугасимым сиянием в наивных глазах представлял Кэтрин всем вместе и каждому в отдельности так:
— Это мисс Грей. Вы слышали о происшествии в «Голубом экспрессе»? Она была в самом центре событий! Долго разговаривала с Рут Кеттеринг за несколько часов до убийства! Вот счастливица!
Наконец этим утром Кэтрин не выдержала и после очередного представления хорошенько отчитала Пончика. Когда они остались вдвоем, Ленокс медленно протянула:
— Восстали против эксплуатации? Вам еще многому предстоит научиться.
— Мне жаль, что я вышла из себя, это не в моих правилах.
— Пора научиться выпускать пар. Пончик всего лишь осел, он довольно безобиден, а вот от мамы вам так просто не отделаться. Зато с ней вы можете, как вы говорите, выходить из себя хоть до второго пришествия, ей это нипочем: только посмотрит на вас большими голубыми глазами — с эдакой грустью, и опять примется за свое.
Кэтрин никак не ответила на это заявление, и Ленокс продолжала:
— Я не на много лучше Пончика. Вовсю наслаждаюсь ажиотажем вокруг этого убийства, и, кроме того, Дерек мой знакомый, а это совсем другое дело.
Кэтрин утвердительно кивнула.
— Итак, он вас пригласил на ленч, — задумчиво продолжала Ленокс, — он вам нравится, Кэтрин?
Кэтрин помедлила:
— Я не знаю.
— Он очень обаятельный.
— Да, очень.
— Но вам что-то в нем не понравилось?
Кэтрин уклонилась от прямого ответа:
— Он говорил о смерти своей жены, сказал, что для него невозможно представить большей удачи.
— Полагаю, это вас шокировало. — Ленокс подняла глаза на Кэтрин и прибавила со странной интонацией: — Вы ему нравитесь, Кэтрин.
— Он угостил меня прекрасным ленчем, — улыбнулась та.
Однако Ленокс не захотела переменить тему.
— Я заметила это вечером, когда он пришел, — сказала она задумчиво, — он так на вас смотрел — а ведь вы совершенно не в его вкусе. Наверное, это как с религией — до нее нужно дорасти, чтобы что-то понять.
— Мадемуазель просят к телефону, — сказала Мари, подойдя к их окну, — с ней желает поговорить мосье Эркюль Пуаро.
— Новые кровавые подробности и скандальные разоблачения, идите, Кэтрин, и развлекайтесь дальше с вашим детективом.
Кэтрин услышала в трубке голос Пуаро:
— Это мадемуазель Грей? Воп[101]. Мосье ван Олдин, отец мадам Кеттеринг, просил меня передать вам, что он очень хотел бы поговорить с вами. Где вам удобно: на вилле «Маргарита» или у него в отеле.
Кэтрин секунду подумала и рассудила, что ван Олдину приезжать на виллу «Маргарита» не стоит, леди Тамплин вцепится в него мертвой хваткой, она ни за что не упустит случая пообщаться с миллионером. Кэтрин ответила, что предпочитает приехать в Ниццу.
— Превосходно, мадемуазель. Я заеду за вами на машине. Скажем, минут через сорок пять, хорошо?
Пуаро был точен до секунды, Кэтрин ждала его, и они тут же отправились.
— Ну-с, мадемуазель, как дела?
Она посмотрела в его прищуренные глаза, маленький бельгиец нравился ей все больше и больше.
— Это наш собственный roman policier, не так ли? — сказал Пуаро. — Я обещал, что мы будем расследовать это дело вместе, а я всегда держу слово.
— Вы слишком любезны, — пробормотала Кэтрин.
— О, вы смеетесь надо мной; но вы ведь хотите узнать последние новости?
Кэтрин кивнула, и Пуаро набросал для нее примерный портрет графа де ла Рош.
— Вы думаете, это он убил ее? — задумчиво сказала Кэтрин.
— Не исключено.
— Но вы сами верите в это?
— Не сказал бы. А вы, мадемуазель, что вы об этом думаете?
Кэтрин покачала головой.
— Откуда мне знать. Я ничего в этом не понимаю, но я сказала бы, что…
— Да? — подбодрил ее Пуаро.
— Ну, судя по тому, что вы о нем рассказали, он не способен совершить убийство.
— Ага! Очень хорошо! — вскричал Пуаро. — Вы согласны со мной; это все, что я хотел услышать. Пока все.
Он бросил на нее острый взгляд.
— Скажите мне, вы встречались с Дереком Кеттерингом?
— Я познакомилась с ним у леди Тамплин, и вчера он пригласил меня на ленч.
— Какой mauvais sujet[102],— покачал головой Пуаро, — но les femmes[103],— им это нравится, а?
Он подмигнул Кэтрин, она рассмеялась;
— Мосье Кеттеринг из тех, кто сразу производит впечатление всюду, где бы он ни появился, — продолжал Пуаро. — Без сомнения, вы заметили его в «Голубом экспрессе».
— Да, я видела его.