— А потом, — Дерек пожал плечами, — Рут была убита — перст судьбы!
Он рассмеялся. От его смеха Кэтрин вздрогнула и съежилась, как от холода.
— Да, — сказал Дерек, — звучит бестактно, но это чистая правда. Я хочу сказать вам еще кое-что; с той минуты, как я вас увидел, я знал, что вы — единственная для меня женщина на свете. Я… боялся вас, я думал, вы можете принести мне несчастье.
— Несчастье? — резко переспросила Кэтрин.
Он пристально посмотрел на нее:
— Почему вы переспросили? О чем вы подумали?
— Я подумала о том, что мне рассказали люди.
Дерек ухмыльнулся.
— О, обо мне много чего можно порассказать, моя дорогая, и в основном все это будет правда! Да-да, много всякой дряни, о чем я никогда бы сам не решился вам рассказать. Я действительно игрок, и это еще не самое худшее мое качество. Однако я не буду посвящать вас в свои подвиги ни сейчас, ни потом: что было, то прошло. Есть лишь одно, чему я прошу вас верить. Я торжественно клянусь, что не убивал свою жену.
Произнеся свою клятву очень серьезным, хотя и несколько напыщенным тоном, он поймал на себе встревоженный взгляд Кэтрин и продолжал:
— Да, я знаю, я солгал вам тогда, я входил именно в купе моей жены.
— Боже мой!
— Трудно объяснить, как это получилось, но я попытаюсь. Я действовал по наитию, понимаете, я ведь, по сути дела, шпионил за женой, в дороге я не показывался ей на глаза. Мирей рассказала мне, что у нее назначена встреча с графом де ла Рош в Париже, но я убедился, что это было не так. Мне стало стыдно, и я внезапно решил, что было бы неплохо пойти и выяснить с ней отношения раз и навсегда, поэтому я толкнул дверь и вошел.
— Да, — еле слышно отозвалась Кэтрин.
— Рут лежала на диване и спала, отвернувшись к стене, мне был виден только ее затылок, я мог бы, конечно, разбудить ее, но внезапно передумал. Что, в конце концов, могли мы сказать друг другу, кроме того, что было повторено уже столько раз? Она так сладко спала. И я ушел, стараясь не шуметь.
— Зачем же было скрывать это от полиции?
— Ну я же все-таки не совсем идиот. Ведь, с точки зрения полиции, я идеальный убийца — у меня был очевидный мотив. Стоит мне только подтвердить, что я был у нее в купе, со мной в тот же миг будет покончено.
— Понимаю.
Понимала ли она его в самом деле? Она и сама не знала, она чувствовала себя во власти обаяния Дерека, но оставалось в ней что-то, что сопротивлялось, что удерживало…
— Кэтрин…
— Я…
— Вы знаете, я люблю вас. Вы… любите ли вы меня?
— Я… я не знаю.
Какое это имело сейчас значение? Любит она его или нет. Вот если бы…
Кэтрин в отчаянии оглянулась вокруг, словно ища помощи, легкая краска появилась на ее щеках, когда высокий, элегантный, чуть прихрамывающий господин направился к ним, — майор Найтон. Кэтрин встретила его с облегчением и тепло поздоровалась с ним.
Дерек вскочил, лицо его потемнело, как туча, однако тон оставался, как всегда, легким и беззаботным.
— Леди Тамплин волнуется? Придется мне пойти к ней и показать ей мою систему ставок.
Он резко повернулся и оставил их вдвоем. Кэтрин снова опустилась на скамейку, ее сердце колотилось быстро и неровно, но постепенно за болтовней о пустяках со спокойным и застенчивым собеседником самообладание вернулось к ней.
Но внезапно она с удивлением обнаружила, что и майор Найтон предлагает ей свое сердце, — правда, совсем не так, как только что сделал Дерек. Майор заикался и явно был смущен, его было еле слышно.
— С первой минуты, как я увидел вас… я не должен был говорить с вами так скоро… но мистер ван Олдин может уехать в любой момент, и у меня не будет другой возможности. Я понимаю, вы не можете полюбить меня так скоро — это невозможно. Конечно, я чересчур самонадеян… У меня есть собственные средства, не очень большие… нет, не отвечайте сейчас, я знаю, что вы ответите, но на тот случай, если я внезапно уеду, я хочу, чтобы вы знали… что я вас люблю.
Кэтрин была потрясена… тронута, он такой приятный человек, спокойный, мягкий.
— И еще… я только хотел сказать, что если… если вы когда-нибудь окажетесь в беде… все, что я могу…
Найтон с благоговением взял ее руку, на секунду задержал ее в своей, потом быстро ушел в сторону казино, ни разу не оглянувшись.
Кэтрин замерла, глядя ему вслед. Дерек Кеттеринг… Ричард Найтон… двое, такие разные… невероятно разные. В Найтоне была и доброта и чистосердечность. Что же до Дерека…
Неожиданно с Кэтрин случилось нечто странное, она вдруг почувствовала, что возле скамейки кто-то стоит, и этот кто-то — убитая женщина, Рут Кеттеринг. Кэтрин почувствовала, что та хочет… силится что-то сказать ей, ощущение было такое живое, что от него невозможно было избавиться. Кэтрин поняла: дух Рут Кеттеринг пытался сообщить нечто жизненно важное для нее, для Кэтрин. Потом странное ощущение исчезло, Кэтрин, дрожа, как в ознобе, поднялась со скамьи. Что же так отчаянно пытался ей сообщить дух Рут Кеттеринг?
Глава 27Беседа с Мирей
Найтон оставил Кэтрин и отправился на поиски Эркюля Пуаро, которого и нашел в игорном зале. Тот с благодушным азартом делал минимальные ставки на четные. Как раз, когда Найтон подошел, объявили, что выпал номер тридцать три.
— Не везет! — сказал Найтон. — Собираетесь ставить еще?
Пуаро покачал головой.
— Пока нет.
— Вы очень увлечены игрой? — Найтон посмотрел на него с любопытством.
— Очень, но не в рулетку.
Найтон кинул быстрый встревоженный взгляд на сыщика. — Потом заговорил запинаясь, с подчеркнутой почтительностью:
— Скажите, вы заняты сейчас, мосье Пуаро? Я хотел бы кое-что у вас спросить.
— Я в вашем распоряжении. Выйдем? На солнце так приятно.
Они вышли в парк, Найтон глубоко вздохнул.
— Люблю Ривьеру. Впервые я приехал сюда двенадцать лет назад, во время войны[124], когда меня направили в госпиталь леди Тамплин. Здесь было как в раю, особенно после Фландрии[125].
— Представляю, — отозвался Пуаро.
— Кажется, что война была так давно!
Некоторое время они шагали молча.
— Вас что-то тревожит? — спросил Пуаро.
Найтон посмотрел на него с удивлением.
— Очень, — признался он, — хотя я и не понимаю, как вы догадались.
— Да уж как тут не догадаться.
— Вот уж не знал, что меня видно насквозь.
— Быть физиономистом — часть моей профессии[126],— с достоинством пояснил маленький бельгиец.
— Я кое-что хочу рассказать вам, мосье Пуаро. Вы слышали об этой танцовщице — Мирей?
— Она chere amie[127] Дерека Кеттеринга?
— Да, именно. Вы понимаете, что мистер ван Олдин предубежден против нее. Она прислала ему записку с просьбой о встрече, он продиктовал мне резкий отказ, который я, разумеется, отправил. Сегодня утром она явилась в отель, передала свою визитную карточку и заявила, что ей совершенно необходимо сейчас же повидать мистера ван Олдина.
— Интересно.
— Мистер ван Олдин пришел в ярость, и ответ, который он велел ей передать, был соответствующий. Я рискнул с ним поспорить, поскольку, на мой взгляд, эта женщина может предоставить нам ценную информацию; нам известно, что она ехала «Голубым экспрессом» и могла услышать или увидеть нечто весьма существенное. Вы не согласны со мной, мосье Пуаро?
— Согласен, — сухо заметил Пуаро, — мосье ван Олдин, должен сказать, ведет себя чрезвычайно глупо.
— Я рад, что вы так считаете, — сказал секретарь. — Тогда я могу рассказать вам еще кое-что, мосье Пуаро. Я был настолько удручен неблагоразумием мистера ван Олдина, что по собственной, инициативе спустился и побеседовал с этой дамой.
— Eh bien?[128]
— К сожалению, она настаивала на личной встрече с мистером ван Олдином. Я смягчил его ответ насколько мог, а если быть откровенным до конца, я вообще не стал ей его передавать. Я сказал, что мистер ван Олдин слишком занят, и она может передать через меня все, что хотела сказать. Она ушла, так ничего и не сказав. Но я, мосье Пуаро, убежден, что эта женщина что-то знает.
— Это серьезно, — тихо проговорил Пуаро, — вам известно, где она живет?
— Да. — Найтон назвал отель.
— Хорошо, — сказал Пуаро, — мы отправляемся туда немедленно.
— А как же мистер ван Олдин?
— Мистер ван Олдин упрямый человек, я не спорю с упрямцами. Я действую им вопреки. Мы сейчас же отыщем эту даму, и я скажу ей, что вы уполномочены мосье ван Олдином действовать за него, а вы молчите.
Найтон все еще сомневался, но Пуаро увлек его за собой, не обращая внимания на его замешательство. В отеле им сказали, что Мирей у себя. Пуаро послал наверх обе карточки, сделав карандашом приписку: «По поручению мистера ван Олдина». Через некоторое время им сообщили, что мадемуазель их примет. Лишь только их ввели в апартаменты танцовщицы, Пуаро взял инициативу в свои руки.
— Мадемуазель, — замурлыкал он, отвешивая галантный поклон, — мы здесь от имени мистера ван Олдина.
— Да? Но почему он не пришел сам?
— Он нездоров, — солгал Пуаро, — на Ривьере сыро, он подхватил грипп, но он уполномочил меня действовать за него, меня и майора Найтона, его секретаря. Если, конечно, мадемуазель не предпочтет ждать две недели или около того.
Пуаро не сомневался: для женщины с таким темпераментом, как у Мирей, слово «ждать» равноценно проклятию.
— Eh bien[129], я буду говорить, господа! — закричала она. — Я терпела, и ради чего? Чтобы быть оскорбленной! Да, оскорбленной! О! Так обойтись с Мирей! Бросить ее, как старую перчатку. Можете мне поверить, еще ни один мужчина не осмеливался сделать это. Я сама их бросаю!