— Не лучше ли было бы убрать их в вашу шкатулку для драгоценностей? — спросила Кэтрин в некотором замешательстве.
Мисс Вайнер фыркнула.
— Ни в коем случае, у меня есть опыт, благодарю покорно. Господи, я прекрасно помню, как мой бедный папа встроил внизу сейф. Гордый, как петух, он сказал маме: «Теперь, Мэри, приноси мне шкатулку с драгоценностями каждый вечер, и я буду запирать ее в сейф». Моя мама была очень деликатная женщина, она знала, что джентльмены не любят, когда с ними спорят, и она действительно приносила ему свою шкатулку, чтобы он ее запирал. Однажды ночью в дом пробрались грабители и, естественно, сразу к сейфу. Ведь мой отец так хвастался по деревне этим сейфом, что можно было подумать, он хранит в нем сокровища самого царя Соломона[156]. Воры забрали всё подчистую: серебро, фамильное золотое блюдо и шкатулку с драгоценностями.
Мисс Вайнер вздохнула.
— Отец был в отчаянье из-за шкатулки: там был венецианский гарнитур, несколько чудных камей[157], розовые кораллы и два кольца с довольно крупными бриллиантами. И тогда ей пришлось признаться, что, будучи женщиной разумной, она припрятала свои драгоценности, завернув их в пару корсетов.
— Неужели шкатулка была пустой?
— Нет, моя дорогая, она бы тогда слишком мало весила. Моя мать была находчивой женщиной, в шкатулку она сложила пуговицы, и это было очень удобно. Пуговицы для башмаков в верхнем отделении, брючные — во втором и в нижнем — совсем мелкие. Представьте себе, отец очень на нее рассердился и заявил, что терпеть не может хитростей. Однако я заболталась, вам пора звонить вашему другу. И не забудьте выбрать хороший кусок для бифштекса и сказать Элен, чтобы никаких дырок на чулках.
— Как ее зовут на самом деле, мисс Вайнер, Хелен или Элен? Я думала…
Мисс Вайнер закрыла глаза.
— Я прекрасно произношу «х», дорогая, но зову ее Элен, потому что Хелен неподходящее имя для горничной. Эти простолюдинки[158] совсем забыли свое место — называют дочерей как хотят.
Когда приехал Найтон, дождь почти стих. Бледные солнечные лучи освещали коттедж и Кэтрин, встречавшую майора на крыльце. Он подбежал к ней по-мальчишески стремительно.
— Я так надеялся, что вы разрешите мне приехать, я должен был увидеть вас снова. Надеюсь, ваша хозяйка не возражает.
— Пойдемте, я вас представлю, — сказала Кэтрин. — Она бывает резковата, но вы скоро убедитесь, что это добрейшее создание.
Мисс Вайнер величественно восседала в гостиной, при полном гарнитуре камей, столь хитроумно сохраненных в лоне семьи. Она приветствовала Найтона с достоинством и ледяной вежливостью, способной сразить наповал почти всякого мужчину. Однако у Найтона были крепкие нервы: не прошло и десяти минут, как мисс Вайнер оттаяла. Ленч получился веселый, и Элен (она же Хелен), в новеньких шелковых чулках без единой дорожки, доказала, что она умеет быть образцовой служанкой. Потом Кэтрин и Найтон отправились на прогулку и, когда вернулись, пили чай вдвоем, поскольку мисс Вайнер легла в постель.
Когда автомобиль наконец отъехал, Кэтрин медленно поднялась наверх. Из спальни мисс Вайнер послышался голос:
— Гость уехал?
— Да, спасибо, что позволили мне пригласить его.
— Не нужно благодарить, или вы думаете, что я похожа на старую ведьму, которой ни до кого нет дела?
— Я думаю, что вы очень милая, — с чувством сказала Кэтрин.
— Пфф! — фыркнула мисс Вайнер, явно польщенная.
Когда Кэтрин выходила из комнаты, она снова ее окликнула:
— Кэтрин?
— Да?
— Я была не права насчет этого молодого человека. Когда мужчина хочет заморочить женщине голову, он старается быть сердечным и галантным, то и дело говорит комплименты. Если же мужчина действительно влюблен, он выглядит как баран. Этот молодой человек, когда он смотрел на вас, выглядел форменным бараном. Я беру назад все, что я наговорила утром. Это настоящее.
Глава 31Ленч мистера Ааронса
— Ах! — одобрительно воскликнул мистер Джозеф Аароне. Он сделал глоток из большой пивной кружки, со вздохом поставил ее на стол, вытер губы и широко улыбнулся своему гостю — Эркюлю Пуаро.
— Дайте мне бифштекс с кровью и большую кружку чего-нибудь стоящего, — сказал мистер Аароне, — и можете оставить себе все эти французские фокусы: закуски, омлеты, перепелки. Бифштекс с кровью — и больше ничего не нужно!
Пуаро, который заказал себе именно эти «фокусы», с сочувствием улыбнулся.
— Ну что может сравниться с бифштексом и пирогом с почками? — продолжал мистер Аароне. — Ага, яблочный пай, да, я возьму яблочный пай, мисс, и кувшинчик сливок.
Трапеза шла своим чередом. Наконец Аароне, отдуваясь, положил ложку на стол и, прежде чем приступить к делу, отщипнул кусочек сыра.
— У вас есть ко мне вопросы, мосье Пуаро? Буду чрезвычайно счастлив оказать вам посильную помощь.
— Это очень любезно с вашей стороны.
— Я сказал себе: «Если тебе нужно узнать что-нибудь о театральном мире, есть единственный человек, который знает там всех и вся. Это мистер Джозеф Аароне, твой старинный друг».
— И вы не ошиблись, Джой Аароне действительно тот, кто вам нужен и бесконечно вам предан.
— Precisement. Мистер Аароне, позвольте спросить: что вам известно о молодой женщине по имени Кидд?
— Кидд? Китти Кидд?
— Китти Кидд.
— Очень ловка, мужские роли, пение и танец… Это она?
— Да.
— Весьма ловкая особа, она неплохо зарабатывала, без ангажемента не сидела никогда. Ее амплуа — травести[159], но, по сути дела, ей не было равных в характерных ролях.
— Это я уже слышал, — сказал Пуаро, — ко что-то в последнее время ее не видно, верно?
— Вот именно, как сквозь землю провалилась. Поехала во Францию и связалась там с каким-то хлыщом. По-моему, она бросила сцену насовсем.
— И давно это произошло?
— Дайте-ка сообразить. Три года назад. Для сцены это потеря, можете не сомневаться.
— Она умна?
— Умна, как стая мартышек.
— Вы не знаете, с кем она сошлась в Париже?
— Я слышал, он светский человек, граф… или маркиз? Да, да, припоминаю, точно, маркиз.
— И с тех пор о ней ничего не было слышно?
— Ничего. Даже случайно с ней не сталкивался. Думаю, что она затаилась где-то здесь. Скорее всего, она с маркизом. Про Китти никогда ничего нельзя сказать точно. В один прекрасный день она еще всем нам покажет.
— Понятно, — задумчиво проговорил Пуаро.
— К сожалению, я ничего больше не могу вам рассказать, мосье Пуаро, рад бы, если б мог. Вы очень выручили меня однажды.
— Вы меня тоже очень выручили, мосье Аароне, теперь мы квиты.
— Услуга за услугу, ха-ха…
— У вас очень увлекательная профессия.
— Это как посмотреть, — покачал головой мистер Аароне. — Чередуйте кнут с пряником, и дела пойдут недурно. Я не так строго следую этому правилу, ко приходится быть начеку. Публику трудно ублажить, поди угадай ее прихоти.
— В последние годы очень популярны всякие танцы, — задумчиво проговорил Пуаро.
— Я всегда был равнодушен к русскому балету — для меня это слишком заумно, но людям нравится.
— На Ривьере я встретил одну танцовщицу — мадемуазель Мирей.
— Мирей? Шельма, говорят. Очень любит деньги, но при всем при том танцевать умеет, я ее видел и знаю, что говорю. Я никогда сам ее не приглашал, но слышал, своим антрепренерам она устраивает веселенькую жизнь. Сплошные истерики и вопли.
— Да, могу себе представить.
— Темперамент! Так это у них называется. Моя жена была танцовщицей до того, как мы поженились, но у нее, слава Богу, никогда никакого темперамента не было. Дома темперамент не нужен, мосье Пуаро.
— Согласен, мой друг, дома это совершенно излишне.
— Женщина должна быть спокойная и милая и хорошо готовить, — заключил мистер Аароне.
— Мирей не так давно появилась на публике, правда?
— Года два с половиной, не больше. Ее открыл один французский герцог, а сейчас, я слышал, она при бывшем премьер-министре Греции. Эти ребята умеют откладывать денежки по-тихому.
— Это для меня новость.
— О, такой товар, как она, долго не залежится. Говорят, молодой Кеттеринг ради нее жену убил. Не знаю, не уверен. Однако его упекли в тюрьму, и ей пришлось срочно искать подходящую замену, и ведь нашла! Говорят, она теперь носит рубин чуть ли не с голубиное яйцо — голубиных яиц я, правда, никогда не видел, но так всегда пишут в романах.
— Прямо-таки с голубиное яйцо! — Глаза Пуаро по-кошачьи вспыхнули зеленым огнем. — Это очень интересно!
— Я слышал об этом от приятеля, но, насколько я знаю Мирей, этот рубин может быть просто цветной стекляшкой. Ох уж эти женщины — вечно они болтают всякие небылицы про свои драгоценности. Мирей, говорят, хвастается, что на ее рубине лежит проклятие; «Огненное сердце» — так, кажется, она его называет.
— Насколько я помню, — сказал Пуаро, — рубин «Огненное сердце» — центральный камень в ожерелье.
— Вот видите. Я же сказал, они вам такого наплетут про свои побрякушки. Нет никакого ожерелья, этот рубин она носит на платиновой цепочке. Я почти уверен, что это просто цветное стекло.
— Едва ли, — тихо проговорил Пуаро, — я, во всяком случае, не думаю, что это стекло.
Глава 32Кэтрин и Пуаро обмениваются впечатлениями
— Вы стали какой-то другой, мадемуазель, — внезапно сказал Пуаро. Он и Кэтрин сидели друг против друга за столиком в «Савое». — Да, совсем другой.
— И какой же?
— Мадемуазель, эти nuances трудно выразить словами.
— Я стала старше.
— Да, вы стали старше. Только не подумайте, что у вас появились морщинки у глаз. Я о другом. Когда я впервые увидел вас, мадемуазель, вы наблюдали жизнь, точно зритель, который пришел посмотреть спектакль.