В тот вечер мне не спалось, и не только из-за ноющих ран. Джефри и компания – союзники Миллинга… Что это означало для меня? Для всех нас? Ясно было одно: Миллингу удалось привлечь на свою сторону ещё больше оборотней. Сколько их теперь – сотни или уже тысячи? Я чувствовал себя так, словно меня окружали прутья невидимой клетки, которые мне даже не удавалось погнуть – сколько на них ни кидайся.
И тогда я просто сделал это. Взял мобильник, аккумулятор которого, вопреки обыкновению, не был разряжен. Разумеется, номер Миллинга был ещё сохранён в списке контактов.
Мои невероятно ловкие человеческие пальцы заскользили по клавиатуре.
«Что должно произойти, чтобы вы наконец успокоились?» – набрали мои пальцы и, прежде чем я успел им помешать, нажали кнопку «Отправить».
Меня пробрала дрожь. «Да он всё равно не ответит», – пытался успокоить себя я. Меня не покидало нехорошее чувство, что это сообщение было ошибкой. Тем самым я напомнил Миллингу о себе. О враге, который пролил его кровь. Он наверняка понимает, что я по-прежнему готов защищать от него людей.
Я с трудом снова заставил себя подняться, наспех натянул футболку, джинсы и свитер. Прихрамывая, спустился к кабинету мисс Кристалл, который находился рядом с учительской на первом этаже, всего в нескольких шагах от кабинета № 8. Изнутри доносился голос Лиссы – видимо, она как раз говорила по телефону. Тем не менее, когда я постучал, директор крикнула «Войдите!».
– …непременно взять под контроль, иначе вся школа подвергнется опасности, – сказала она, знаком разрешив мне сесть на стул перед её письменным столом.
Я робко присел и принялся осматривать кабинет, украшенный индейской керамикой и пахнущий свежей кедровой древесиной. Моё внимание привлёк календарь с фотографиями природы, который почему-то был открыт на странице с августом – на фото дельфин выпрыгивал из воды.
Краем уха я настороженно прислушивался к разговору. Вся школа подвергнется опасности? Неужели речь идёт о нашей школе? Ёлки-палки, о чём они говорят?!
– Нужно, чтобы ничего не просочилось наружу – ничего, ты слышишь? – Голос мисс Кристалл звучал озабоченно. – Так, пора закругляться, ко мне пришли. – Она повернулась ко мне и, очевидно, заметив, что я взволнован, ободряюще мне улыбнулась: – Это звонил мой сын Джек. В школе «Голубой риф» сейчас у него не всё гладко, но он справится. Выкладывай, что у тебя случилось, Караг?
Мне нелегко было сказать ей об этом: я не привык ябедничать. Но я должен был рассказать мисс Кристалл, что Джефри явно вступил в сговор с Эндрю Миллингом и что волку, возможно, отведена важная роль в организации Миллинга. Когда я закончил свой рассказ, Лисса Кристалл вздохнула:
– Та же проблема, что и в прошлый раз, – слишком мало доказательств, верно? Миро даже имя толком не запомнил. А до Тео дошли только слухи.
– Вы правы, – обескураженно согласился я. Мобильник по-прежнему безмолвствовал – мне казалось, будто он прожигает дыру у меня в кармане. Миллинг ещё не ответил на моё сообщение. – Я подумал, что надо рассказать вам об этом.
– Ты правильно поступил. Когда мы соберём побольше улик, я обсужу с Советом, что нам следует предпринять. – Лисса Кристалл указала на настенный календарь. Наверное, взгляд у меня был как у кролика в грозу, потому что она улыбнулась и продолжила: – Он выглядит как обычный календарь, его даже можно купить, но на самом деле это перечень всех действующих членов Совета и двух кандидатов на должности, которые освободятся в следующем году. Под фотографиями указаны имя и место, где можно найти того или иного члена Совета – всё замаскировано под сведения о фотографе.
– Можно? – спросил я и восхищённо пролистал календарь. Оборотня-дельфина, по-видимому, звали Фаррин Гарсия, жил он во Флориде.
– Он работает учителем в нашей школе во Флориде, – сказала Лисса Кристалл. – Хороший парень с оригинальным чувством юмора.
Кроме него, в календаре был лис с умными глазами, ворон, пчелиная матка, белохвостый олень, сокол и даже крыса… Неужели все они оборотни и члены Совета?! Я обнаружил под каждой фотографией поле, которое можно потереть, чтобы почувствовать запах изображённого на фотографии оборотня и получить важную информацию о нём. Пахучий календарь – непосвящённые покупатели-люди наверняка считали это забавным.
В этот момент мой телефон завибрировал – пришло новое сообщение. Я непроизвольно сунул руку в карман.
– Хорошего вечера, – торопливо попрощался я с Лиссой Кристалл, а она в ответ неожиданно пожелала мне скорейшего выздоровления – видимо, уже слышала о драке. – Ах да, у вас, случайно, не найдётся записки с образцом почерка Эндрю Миллинга? – спросил я. Нам пока так и не удалось определить, кому принадлежал тот клочок бумаги.
Мисс Кристалл с лёгким удивлением кивнула, порылась в папках и извлекла листок, на котором уверенным размашистым почерком было выведено несколько строк. Я сразу же увидел, что почерк тот же самый. Но как записка моего врага оказалась перед банком, который недавно ограбили?! Я уже ничего не понимал. К обычным ограблениям Миллинг уж точно отношения не имеет! Может, Брэндон что-нибудь сообразит, сейчас я ему всё расскажу.
Выйдя из кабинета, я сразу же открыл сообщение. Да, Эндрю Миллинг мне ответил. Меня снова охватила дрожь.
«Когда я успокоюсь? Когда они заплачут, как плакал я. Великий день настанет, Караг! И тогда ты поплатишься за то, что выбрал не ту сторону. А может, и раньше. Гораздо раньше».
– Это мы ещё увидим, – пробормотал я, сжимая телефон пальцами, на которых выросли когти.
Когда во вторник утром мы собрались в человеческую школу, где находилась Холли, я чувствовал себя уже значительно лучше – по крайней мере, физически. Перепрыгивая через две ступеньки, я сбежал по лестнице в вестибюль и озадаченно остановился. Одна из картин миссис Паркер выглядела как-то иначе, чем обычно. Я присмотрелся повнимательнее и рассмеялся. Кто-то слегка изменил мопса в жемчужном ожерелье, который развалился на красном бархатном диване. Теперь на коврике перед ним красовалась собачья кучка, от которой шёл пар. Мопс сжимал в лапе огромный бокал пива и совал туда язык – выглядело довольно противно. Кроме того, теперь его держал на поводке очень убедительно нарисованный зомби.
Рядом со мной появился Генри и замер в изумлении:
– Вау, миссис Паркер вся изойдётся от лая, когда это увидит! Не знаете, кто это сделал?
– Думаю, что Фрэнки, – сказал я. Наш оборотень-выдра любил обидно подшутить над другими.
– Нет, я тут ни при чём. – Фрэнки оказался тут как тут и тоже залюбовался новой стенной декорацией. – Я бы так хорошо не сумел.
Вскоре перед картиной столпилось столько учеников, что весть об испорченном рисунке докатилась до учителей, и Тео помог воющей от ярости миссис Паркер снять картину. Ура! Огромное спасибо неизвестному.
Я с усмешкой оглянулся на третью участницу нашей экспедиции – упитанную Берту, в своём красно-жёлтом пуховике напоминающую одного из тех нахохлившихся птенцов, которых люди называли красноголовыми пирангами. Она недавно побывала в парикмахерской и теперь ходила с короткой спортивной стрижкой.
– А гризли ты наполовину лысый? – с любопытством спросил Генри, наш оборотень-лягушка.
У Берты был несчастный вид.
– Надеюсь, что нет – эта дура парикмахерша всегда состригает больше, чем надо!
– Билл Зорки побрился наголо – и всё равно в волчьем обличье у него нормальная шерсть, – утешил я её. – Ну что, выдвигаемся?
Тео уже ждал в машине. Во время поездки мы молчали – все немного волновались. Я молчал потому, что с этой школой у меня были связаны неприятные воспоминания, Берта – потому, что то и дело огорчённо разглядывала в зеркальце свою причёску, а Генри просто укачивало в машине.
– Слушай, Берта, как ты думаешь: почему мистер Гудфеллоу вчера утром так вышел из себя? – спросил я, чтобы её отвлечь.
Она наконец-то убрала зеркальце:
– Мне это тоже показалось странным. Из-за какого-то прихлопнутого насекомого, которое даже не было оборотнем! Видимо, он никогда не жил в обличье гризли в дикой природе и не ел моль миллионами, как мне однажды посоветовала миссис Паркер!
– Ты хоть раз видела его в медвежьем обличье? – спросил Генри. Мне удалось отвлечь и его.
– Да, один раз – он настоящий великан и очень силён. Но, как я слышала, он неохотно превращается. – Берта пожала плечами. – Мне это знакомо. Когда всю жизнь жил почти исключительно человеком – быть медведем вроде и правильно, но в то же время как-то непривычно.
Поездка оказалась недолгой, вскоре мы прибыли, и Тео пожелал нам успеха.
Со смешанным чувством я разглядывал жёлтое каменное здание школы со сводчатой красно-серебристой крышей. Холли внутри? Как она там? Наверное, сейчас мы это узнаем.
Экспедиция в школу
Мы специально пришли на перемене. Ученики толпились в коридорах, спешили к своим шкафчикам, болтали и торопились на следующий урок. У каждого учителя здесь был отдельный кабинет, и ученики приходили туда. Мы нетерпеливо и беспокойно озирались в поисках Холли.
Странное чувство – вернуться сюда полгода спустя. Ощущение как тогда, когда я, ещё будучи котёнком, сожрал жабу, потому что мама не успела меня предупредить.
Вдруг я заметил знакомого – к счастью, не Кевина, Беверли или Шона, любимым развлечением которых было нашпиговать шины моего велосипеда канцелярскими кнопками. Энтони был приятным парнем, мы вместе ходили на факультатив по астрономии. Он состоял в той же школьной футбольной команде, что и мой сводный брат Марлон, но терпеть его не мог.
Увидев меня, Энтони на мгновение замер, но потом лицо его прояснилось.
– Эй, Джей, это и вправду ты?! Ты снова здесь или всё ещё в том странном интернате?
– Привет, Энтони, – я натужно улыбнулся. – Никакой он не странный, а очень даже классный. Как дела? – Это было одной из первых фраз, которые я тогда выучил наизусть.