4. Была ли в 1812 году в Вашем населённом пункте церковь, часовня или небольшой монастырь? Может быть, какая-нибудь церковь стояла в рядом расположенных населённых пунктах?
5. Не стояла ли на трассе Рыжовичи – Литовск некая корчма? Если стояла, то, в каком месте?
Почему я задаю такие странные вопросы? Просто некоторое время назад мне в руки попала старая рукописная карта, составленная как раз после Первой Отечественной войны. Её было бы очень выигрышно связать с ходом приключенческого сюжета. К сожалению, на ней не было обозначено ни одного наименования населённого пункта, разве кроме упоминания о том, что большая река (присутствующая на данной карте) это Днепр. И ясно, что события происходят именно на правом берегу Днепра вблизи более мелкой речки. Стал я просматривать различные карты, искать среди них, какая реальная местность наиболее соответствует изображённой. Нашёл несколько похожих участков, и на двух из них даже побывал. Но… всё не то! Попадал в совершенно непохожие местности.
Надеюсь, Ваша консультация как-то поможет мне в данном вопросе. Я, как правило, обязательно выезжаю на те места, где происходит действие моих книг. Сами понимаете, для читателей надо давать наилучший и наиточнейший материал. Но в данный момент целая череда неприятных происшествий напрочь выбила меня из финансовой колеи, и о каких-либо поездках просто не может быть и речи. Но вероятно найдутся у Вас знакомые старожилы, краеведы, или просто люди с хорошей памятью, которые помогут российскому писателю.
Прилагаю (для Вашего удобства) и копию той самой французской карты, на которую я первоначально ориентировался. Но не относитесь к ней очень строго. Скорее всего, её рисовали по памяти через несколько лет после войны, и некоторые детали изображены не столь верно. Разумеется, если данный роман будет издан, то Вам будет обязательно прислан подарочный экземпляр».
И подпись в конце добавил залихватскую: – Писатель такой-то, автор такой-то книги!
Перечитал письмо, кое-что подправил и принялся усердно его размножать. Ныло отвыкшая от авторучки запястье, но я не разгибался до тех пор, пока не сделал все десять экземпляров. Далее следовало приложить обещанную карту, но сил и времени на изготовление стольких рисунков уже не было. Это дело я отложил на утро. В этом был и определённый организационный резон. Дело в том, что с утра солнце светило прямо в мою балконную дверь. Таким образом, подсвеченное с обратной стороны стекло можно было легко использовать для массового изготовления копий.
Солнце по случаю осени несколько подкачало, но всё же мне удалось осуществить своё намерение. И за час с небольшим наделал необходимое количество копий «карты гренадера». Естественно, что я не стал обозначать крестиком место захоронения бочонков, и подписывать объекты латинскими буквами, в остальном же, самодельные карты были почти неотличимы от оригинала. Разве что слово «Днепр» дополнительно расположил под изображением широкой реки. Так сказать для пущей убедительности.
Оставалась ещё одна проблема, последняя. На какие адреса посылать мои цидули? Эта проблема была посерьёзнее всех остальных, поскольку писать на «деревню дедушке» означало похоронить столь блестящую идею в самом начале. Требовалось, не зная ни одного истинного адреса всё же исхитриться и обеспечить доставку так непросто создававшихся писем. Пришлось звонить Михаилу, спрашивать совета у него.
– Так это же очень просто! – посмеялся он над моими затруднениями. Пиши тем должностным лицам, которые наверняка в данных населённых пунктах присутствуют. Председателю сельсовета, директору школы, начальнику автобазы, директору магазина, начальнику почты… Мало того, что письма, скорее всего, будут обязательно вручены даже безымянным адресатам, так ещё данная категория лиц, как правило, весьма осведомлённая о местных жителя, слухах и достопримечательностях!
Совет был действительно хорош и вскоре я уже стоял около почтового ящика, пропихивая в его приёмную щель первую партию писем. Теперь оставалось только довольно потереть ладони и расслабиться в ожидании ответов. Так я и поступил и три или четыре недели терпеливо ждал ответных посланий. Но затем мною овладели определённого рода сомнения.
– А ну как начальство не захочет со мной общаться? Вдруг да попросту выкинут мои писания на помойку, даже их не распечатав?
Осознав промашку, я поспешил за следующей пачкой конвертов. Теперь я был несколько изобретательнее, хотя далеко от прежней стратегии далеко не ушёл. Теперь в качестве адресов я писал следующее: Р-ка Беларусь, Оршанский район, дер. Рыжковичи, самому старому жителю. По такому же принципу я написал председателю колхоза, самой заслуженной доярке, пастуху, водителю грузовика, библиотекарю, учителю и.т.д. Смешно конечно, а что было делать? Всё же такой способ общения ничем не хуже всех прочих, особенно при отсутствии какой-либо альтернативы.
В конце концов, разослав порядка сорока призывов о помощи, я на время успокоился. Оставалось только ждать и надеяться на минимальную отзывчивость тех, к кому попадут мои письма. Скажу сразу, из всех посланных запросов результативных ответов было… всего два. Один из них – крайне правдивый, увёл меня ещё дальше от намеченной цели. Другой же, пришедший вовсе не оттуда, откуда я его ожидал, был посвящён совсем иным проблемам. Но вот удивительное дело, именно он более всего прочего и продвинул наши поиски к заветной цели.
Впрочем, расскажу обо всём по порядку. И начну с первого из двух ответов. Пришло данное письмо из деревеньки Даньковичи от Антонины Витальевны Салий и в нём ясно говорилось о том, что церковь в Рыжковичах до революции была. Стояла та деревянная церковка вблизи деревенского кладбища, и по её мнению её можно было увидеть даже с высокого холма, стоящего за речкой Ульянкой. На прочие вопросы она не ответила, но мне было достаточно и этого. Выводы из этого единственного на тот момент ответа я сделал уверенные и однозначные.
Итак, по моему уже почти учёному мнению получалось, что круг моего расследования практически замкнулся. Стало абсолютно ясно, что совершенно замотавшийся в бесплодных поисках полковник Яковлев 4-й просто немного не доехал до нужного места, поскольку случайно наткнулся на нечто подобное уже в Александрии. Если бы он проехал по направлению к Могилёву ещё 24 версты, до речки Ульянки, то несомненно, что все спрятанные гренадерами бочонки были бы найдены им уже тогда, в 1840-м году. Однако прихотливая кладоискательская судьба распорядилась иначе, и они пролежали в земле с той поры многие годы…
Глава восьмая: Могилёвская эпопея
Таким образом, столь долго мучившая меня историческая головоломка, кажется, разрешалась вполне логично и ко всеобщему удовольствию. Все части доселе разрозненной картины кладоискательской легенды складывались почти идеально. При этом я рассуждал следующим образом. Колонна французских войск, выйдя из Могилёва, вначале продвигалась до Копыси, стремясь поскорее выйти на дорогу Смоленск – Борисов. Но, встретив противодействие русских частей на подходе к Орше, колонна отступающих была вынуждена повернуть на запад, в сторону Коханово. Понимая, что оторваться от преследователей можно только налегке, командирами был отдан приказ, срочно избавиться от самых тяжёлых повозок. Вначале спрятали тяжеленную войсковую кассу, а некоторое время спустя в землю было зарыто и награбленное церковное имущество.
Об этом факте, кстати сказать, я узнал совершенно случайно. Регулярно посещая Историческую библиотеку, познакомился с работавшей там выпускницей Института культуры, русоволосой девушкой, с хорошим именем Ульяна. Невольно связав в разговоре название белорусской речки с её именем, мне удалось завязать с ней деловое знакомство, и она приняла посильное участие в моих поисках. Среди прочих материалов на кладоискательскую тему она где-то откопала небольшую подборку газетных и журнальных вырезок, собранных одним из её предшественников. И среди них отыскалась небольшая заметка, напрямую связанная с предметом моего расследования.
Из неё-то и удалось узнать, что когда в 1941 году немецкая авиация бомбила наши войска, отходящие на восток от селения Круглое, в свежих воронках местные жители находили непонятно откуда взявшиеся серебряные предметы церковного обихода. Теперь-то мне стало ясно, откуда они там взялись. Их зарыли отступающие в 1812 году отступающие «могилёвцы». Это, видимо, была другая (не кассовая) часть могилёвского обоза, которая была спрятана вовсе не в роще вблизи мельницы, а некоторое время спустя, (может быть, всего через несколько часов после захоронения малой кассы) вблизи самого тракта Копысь – Круглое. Соответственно и загадочную развилку, на большой дороге, обозначенную как «В. D.» тот человек, который делал рукописную схему местности, поскольку сам по ней потом и проезжал. В противоположность ему сам Яковлев около данного перекрёстка никогда даже не появлялся! Ведь он для него не представлял ни малейшего интереса, и в свой план № 2 он его не внёс. (На современных картах Белоруссии, кстати сказать, развилка, напоминающая отмеченную мною ранее, имеется во всей своей красе).
Не знаю пока, где конкретно прокладывали свои поисковые канавы князь Кочубей и полковник Яковлев, но, скорее всего, идеально выйдя в нужное место (благодаря французской карте-схеме и сопроводительной документации к ней), они несколько промахнулись в определении исходной точки, в которой следовало производить раскопки. Вероятно, они решили про себя, что если «похоронная» команда двигалась со стороны Орши, то и закапывать своё имущество они стали бы непременно на правом берегу ручейка, что было бы вполне логично. Но дело-то было в том, что разыскиваемые ими ценности везли вовсе не из Орши, а из Могилёва и оттого и зарыли их на другом берегу ручья, на левом! Вот такая поначалу родилась у меня теория и первоначально она мне весьма нравилась.
Оставалось лишь выбрать подходящий момент и посетить город Шклов, в окрестностях которого и протекала столь замечательная речка. Следовало перед тем, как организовывать выезд с мешками и лопатами, собственными глазами увидеть то место, где собратья гренадера могли закопать вожделенные бочонки. Все мои надежды были теперь связаны с перерывом в дождливой погоде и установлению традиционной декабрьской холодной и сухой погоды. И такой момент настал. Диктор московского телевизионного канала с дежурной улыбкой на устах прочитала пятничную сводку погоды на следующую неделю. Из неё следовало, что на всей европейской части России наступит период ан