еребуты Князю Витгенштейну.
Ивицкий во время пребывания своего в Церебутах, особых связей и никаких дел не имел и ни в чём подозрительном, или предосудительном замечен не был; о чём Вашему Сиятельству Почтительнейше донести честь имею».
Майор Ломачевский
Но видимо не удовлетворяет высокое начальство даже такой ответ. Хочет начальник Третьего отделения знать больше, всю подноготную заштатного провинциального арендатора.
Г. Подполковнику Миницкому 31 Января № 2.
По Высочайшему Государя Императора повелению, предлагаю вашему Высокоблагородию без потери времени и притом самым секретным образом удостовериться в действительности полученных (неразборчиво) сведений, что вдова некоего Антона Ивицкого жившего близь г. Вильно по смерти мужа своего, случившейся тому назад года два переселилась с сыновьями своими: Людвигом, Тимофеем и Робертом Гродненской Губернии, Новогрудского уезда, в имение Кожеличи, принадлежащее Князю Витгенштейну, и если это подтвердится, то незамедлительно также об отношениях и связях оного семейства, имеет ли достаток и в чём таковой состоит в недвижимом имении или капитале.
О том же что Вы узнаете донести мне во всех подробностях.
Генерал-адъютант Гр. Бенкендорф
Исполнительны российские жандармы! Способны до мельчайших подробностей докопаться до любого, особенно если начальство требует. А оно как раз и требует, копытом от нетерпения бьёт. Быстрее ответ давайте! Точнее! Ещё точнее!!!
21 февраля 1840. Секретно
Во исполнение предписания Вашего Сиятельства от 31-го Января за № 1-м об узнанном мною насчёт Антона Ивицкого донести честь имею: Антон Ивицкий отставной Поручик Польских войск арендовал имение Бендеры в 60-и верстах от г. Вильно, где и помер года 4 тому назад. После смерти его вдова осталась с 11-ю детьми и переехала к шурину своему Тадеушу Новицкому в имении Князя Витгенштейна Подбережи около Слуцка. Когда Новицкий был взят по прикосновению к делу Эмиссара Канарского, она переселилась к дочери своей, которая в то время была замужем за неким Мартынёвым, управляющим сахарным заводом в имении Князя Витгенштейна, Новогрудского уезда Кареличи.
Вдова Ивицкого находится ныне в самом бедном (бедственном) положении; некоторые из детей её содержатся и воспитываются благотворительными сладами, другие находятся на попечении матери, которая живёт присылаемым сострадательными лицами.
12 февраля 1840 г. Майор Лобри
И теперь в столицу идут уже не короткие, отрывочные доклады, а настоящие аналитические разработки, делающие честь даже современным сыскарям.
Корпуса Жандармов Подполковника Миницкого
Рапорт
«Вследствие секретного повеления Вашего Сиятельства от 31-го прошлого месяца за № 2, собрал на месте возможно верные сведения относительно вдовы Ивицкой, приемлю честь покорнейше донести.
1. Вдова Ева Ивицкая урождённая Краевская действительно находится в настоящее время в имении Князя Витгенштейна Новогрудского уезда, местечке Кареличах, куда переехала по смерти мужа Антона Ивицкого, приключившейся в 1836-м году: до того времени проживала в упразднённом ныне Троицком уезде Виленской губернии, где муж её держал в аренде небольшое имение.
2. Вдова Ивицкая прибыла в Кареличи с семейством своим, вскоре по смерти её мужа по приглашению близкого родственника Новицкого, бывшего тогда в Карелицком имении комиссаром Князя Витгенштейна, и проживавшему у него до времени арестования и отправления его в Вильну в 1838 году, по участию вместе с родным братом его Наполеоном Новицким и дворянином Бринком в деле Эмиссара Конарского; после чего она осталась жить в Кареличах на иждивении дочери её Елизаветы, вскоре по прибытии её туда в 1837 году, вышедшей там замуж за проживавшего там (умершего в сентябре минувшего года) фабриканта сахара Мартина Д,Обинье. Как говорят полковника французской службы, оставшегося в Виленской Губернии после войны 1812 года. После освобождения в прошлом году из-под ареста Фаддея Новицкого, проживающего ныне в Слуцком уезде Минской губернии, где он держит в аренде имение, вдова Ивицкая живёт частью у него, частью же в Кареличах.
3. Семейство Ивицкой состоит из 4-х сыновей и 4-х дочерей. (прочие подробности семейной жизни бедной вдовы можно смело опустить).
4. Вдова Ивицкая не имеет никакого недвижимого имущества, а равно и капитала, как наверное полагают, кроме может быть нескольких сот рублей серебряных, ибо и муж её не имел собственности, но был арендатором небольших имений. В настоящее время живёт на иждивении дочери, вдовы Д,Обинье, которая по дозволению Князя Витгенштейна пользуется квартирой мужа при сахарном заводе и получает в месяц по 15 червонцев и нужное количество припасов на своё содержание. По словам вдовы Д’Обинье и её семейства, содержание от Князя Витгенштейна назначил получать ей до весны, после чего обещал дать близ Несвижа в постоянное владение имение, приносящее 600 рублей серебром годового дохода, будто возмездие (возмещение) за капитал 4.000 рублей серебром, употреблённый мужем её при постройке завода и за условленное по контракту от Князя Витгенштейна право на получение третьей части чистой прибыли, которая получается от сахарного производства. Другие же с большой утвердительностью полагают, что Д’Обинье никогда не имевший капитала своего в сахарном заводе Князя Витгенштейна и что Князь только из сострадания дозволяет вдове его жить до весны в Кареличах, и приказал выдавать пояснённое содержание. Сверх предполагаемой вдовой Д’Обинье претензий на Князя Витгенштейна на 4.000 рублей серебром, она не имеет ни какого состояния, за исключением незначительной движимости, стоящей несколько сот рублей.
5. Семейство вдовы Ивицкой в Новогрудском уезде не имеет никаких особенных связей и знакомства с лучшим классом дворянства; все отношения оного ограничиваются небольшим кругом мелких дворян и посессоров в Кареличах и окрестностях; но по близким связям с Новицкими, Бринками и подобными лицами, а так же по роду жизни старших сыновей, возбуждает некоторые сомнения к полному одобрению его».
И так далее и тому подобное. Короче, выворачивается наизнанку вся подноготная семьи Ивицких. Собственно говоря, мне довольно скоро стало предельно ясно, что именно интересует графа Бенкендорфа. Он постоянно задаёт всем своим подчинённым на диво чёткие, прямые и на диво бесхитростные вопросы: – Насколько богато жил Антон Ивицкий после Отечественной войны? Как богато живёт его семья после его смерти? И надо полагать именно то обстоятельство, что и сам Антон и его вдова Ева едва-едва сводили концы с концами, однозначно убедили начальника российских жандармов в том, что клад гренадера так и остался ненайденным, а главное – нетронутым.
Но не только этим был интересен для жандармского командира господин Ливски-Ивицкий. Судя по тону первых запросов в различные государственные учреждения, прежде всего он интересовал поисковую комиссию, как наиважнейший, практически единственный свидетель, принимавший самое непосредственное участие во французской поисковой экспедиции. У кого же можно было получить самые точные сведения о ней, как не от него? Кстати сказать, к этой нетривиальной мысли меня подтолкнуло и ещё одно немаловажное сообщений, почёрпнутое из объёмной переписки «Дела полковника Яковлева». Вот маленький отрывок, который послужит отличной иллюстрацией для каждого серьёзного поисковика, коим я уже себя считал.
«Незадолго до смерти Семашко мой доверитель в то время разрешил мне вскрыть пакет и найти согласно моему ожиданию одно рекомендательное письмо для человека Антуана Ливски, свояку Семашко который проживал в Черебути около города Слуцка в Минской губернии, но который переехал в Ливилу около Видзе в Вильнюсскую губернию».
Зададимся-ка теперь простеньким вопросом. Зачем вообще наш добропорядочный семьянин Антуан-Антон покинул родную хату и почему он поехал искать нового пристанища именно в окрестности городка Видзы, а не куда-либо ещё? Посмотрим на карту. Раньше данный населённый пункт входил в Вильнюсскую губернию. Где же он расположен теперь?
Погрузившись в исследование имеющихся в моём распоряжении картографических материалов, я довольно скоро выяснил, что ныне Видзы расположены именно в Витебской области!!! И именно в этом направлении повернули гренадер и Ивицкий после Дорогобужа! Не удивительное ли совпадение? Знаменательно и то, что Антуан произвёл вроде бы бесцельный переезд (более чем на 300 километров к северу от первоначального места жительства), именно после того, как с треском провалилась первая кладоискательская экспедиция, затеянная его родственником – господином Семашко.
– А ведь, по идее, – подумалось мне, – если бы последний желал отыскать клад на дороге Смоленск – Борисов, то он бы и направил свояка именно в сторону этого почтового тракта. Но нет, Антуан Ливски бросает всё налаженное хозяйство и почему-то едет поближе к дороге Смоленск – Рига! Значит, – сделал я вывод, – клад был зарыт командой гренадеров именно там, на пространстве между местечком Видзы и Западной Двиной, а вовсе не у Днепра!
Восторг, охвативший меня от этого открытия, был столь велик, что едва не привёл к сердечному припадку. Семь бочонков монетарного золота, казалось, были уже у меня в руках. Деться им было просто некуда! Извилистая речушка, старинная почтовая дорога и сама Западная Двина, в качестве основных ориентиров наверняка никуда не исчезли со своих мест и, следовательно, все эти приметы можно было выявить не только на старой карте, но и на современной местности. Оставалось только сходить в Историческую библиотеку и отыскать там нужный картографический лист 18 или 19 века. К счастью данное предприятие много времени у меня не заняло.
Водя пальцем вдоль старой почтовой дороги, я заодно понял и то, почему в российском кладоискательском предприятии 1840 года наши власти так ошиблись с выбором направления для поисков. В самом деле, неужели Бенкендорф и Яковлев были столь недальновидны, что не заметили явной нацеленности французских охотников за сокровищами на окрестности Западной Двины? Ведь Вы помните, что намёк на это обстоятельство однозначно присутствовал в переведённом мною письме Сапеги. Чем же можно объяснить их фатальную ошибку в выборе финишного полигона для проведения завершающих раскопок? Я полагаю, что их сбили с толку два довольно-таки весомых и серьёзных обстоятельства.