– Козяны, – отозвался я как можно равнодушнее. Ведь мне не хотелось показывать ему, что вовсе не детские воспоминания бередят сейчас мою душу.
– Вот они твои Козяны, – наконец-то отыскал данное село сосед, – любуйся!
Выяснив у него, какими кнопками следует перемещать виртуальную карту, я двинулся вверх по Дрисвяте, прямо от точки её впадения в Дисну. И то место, где некогда был мельничный пруд, не заставило себя ждать. Правда, теперь никакого пруда там не было и в помине, но характерный округлый оттиск в почве остался от него до сих пор. Можно было продолжить движение вверх и достигнуть того места, где было захоронено золото, но я остался там, где остановился. Собственно и так всё было ясно. Практически все те географические приметы, которые были обозначены на старой карте, были благополучно найдены. Располагались они именно в такой последовательности, и на таких расстояниях друг от друга, как и было некогда вычерчено на старинном «брульоне».
И, тем не менее, я не спешил вопить от восторга и бить кулаками в «бубны» удачи. Изрядное количество надежд и разочарований, которые я успел пережить ранее, приучили меня относиться к своим гипотезам и «гениальным открытиям» с изрядной долей пессимизма. Поэтому, вернувшись домой, я первым делом потянулся за блокнотом. Заполнил табличку из десяти пунктов и уставился на неё, будто видел впервые в жизни. Впрочем, посмотреть было на что.
№ 9) Козяны:
1 – Да, 2 – Да, 3 – Да, 4 – Да, 5 – Да, 6 – ? 7 – Да, 8 – Да, 9 – Да, 10 – Да
Пункт № 6, единственный оставшийся со знаком вопроса значил – «Первая мельница – ветряная». И теперь мне кровь из носу требовалось непременно отыскать такую старую карту, чтобы на ней именно в этом месте располагалось то, что можно было бы отождествить с ветряной мельницей. Ведь не могла же она стоять на берегу Дрисвяты-Козянки просто так, в гордом одиночестве! Рядом с ней непременно должны были быть какие-то жилые строения. Только отыскав такую карту, я мог с гордо поднятой головой идти к Михаилу и утверждать со всей ответственностью, что заветное место наконец-то найдено.
Снова предстояло идти на Измайловскую толкучку и договариваться с немногочисленными продавцами картографического товара. И ещё был большой вопрос, найдут ли они карту столь глухого района, или отрицательно замотают головами в ответ. Мол, что ещё за Козяны такие? Мол, впервые о них слышим. И именно в этот момент как по заказу сработала та письменная наживка, о которой я уже успел позабыть.
В один из дней возвращаясь с работы, я случайно заметил, что всяческие рекламные газетки и листовки просто выпирают из почтового ящичка. Чертыхнувшись, я отпер его и мне под ноги буквально хлынул поток разноцветной макулатуры. Рядом стояла большая картонная коробка, заботливо оставленная в подъезде дворником, и я совсем было собрался сунуть в него всю рекламную полиграфию скопом. И не сделал это только потому, что из-под отлетевшей в сторону газеты Экстра-М вылез уголок крайне необычного конверта. Я вытащил его и поднял к глазам. Плотный желтоватый конверт, марка, большой сиреневый штамп на лицевой части…
– Военно-топографическое управление Генерального штаба! – с немалым удивлением прочитал я.
И только тут до меня дошло, что пришёл тот ответ от военных картографов, который я уж и перестал ждать. А он был теперь как нельзя кстати, но разумеется только в том случае, если мой вопрос был решён положительно. Поднявшись в квартиру, я тщательно запер дверь, положил конверт на кухонный стол и осторожно, боясь ненароком повредить содержащуюся внутри бумагу, взрезал его ножом. Ответ из генштаба был по военному краток. В нём содержался лишь телефон и фамилия командира части № 31615, к которому мне надлежало обратиться. Надо было полагать, что это и было разрешение, и на следующий же день я набрал заветный номер.
– Дежурный по части слушает! – немедленно отозвались с другого конца провода.
– Попрошу к аппарату полковника Гуцало! – не менее бойко отрапортовал я.
В трубке что-то заскрипело, на некоторое время воцарилась тишина, и когда я начал подозревать, что меня просто отключили, раздался приятный мужской баритон: – Полковник Гуцало слушает!
– Здравствуйте, товарищ полковник, – постарался придать я своему голосу должную твёрдость. Вас беспокоит не слишком пока известный писатель. Я некоторое время назад обратился с просьбой в топографическое управление российской армии с просьбой ознакомиться с одним из районов Белоруссии. Пишу, знаете ли, книгу о событиях 1812 года и хотелось бы увидеть своими глазами, как та местность выглядела двести лет назад. Вы можете мне помочь в этом маленьком вопросе?
– Постараемся! – на удивление неформально ответил полковник. Приезжайте ко мне в Сокольники, попробуем что-нибудь для вас сделать.
Он объяснил, как добраться от метро до подведомственной ему воинской части и мы распрощались.
– Неужели всё так просто? – с сомнением думал я пробираясь по неведомым мне прежде московским проулкам. Написал письмо неизвестно кому, и вот тебя уже допускают в секретную воинскую часть, даже не выяснив толком, кто ты такой. Хотя может быть в этом и есть некое проявление модной ныне демократичности? Армия уже не так закрывается от цивильного населения, а оно в свою очередь не столь третирует армейскую верхушку за излишнюю прямолинейность и замкнутость?
Отыскав нужный дом, я вошёл в ничем не примечательную дверь без каких-либо табличек и, миновав внутренний тамбур, оказался в небольшом холле, по которому мерно прохаживался дневальный. Сообщив по телефону дежурному о своём прибытии, я вскоре услышал, как хлопнула дверца лифта и, из-за угла уходящего во внутрь здания коридора вышел молоденький, розовощёкий лейтенант. Он сопроводил меня на четвёртый этаж и, как говорится, из рук в руки передал командиру картографического подразделения.
Полковник Гуцало с первой минуты произвёл на меня прекрасное впечатление. Моложавый, подтянутый и что удивительно, по-настоящему интеллигентный, он начал знакомство с «русским писателем» со стакана хорошего чая и беседы. Во время получасового чаепития он с таким интересом расспрашивал о моих литературных планах, что мне стало даже совестно. Причём делал он это явно не из-за пресловутой подозрительности. Ему было просто интересно узнать, каким образом создаются современные литературные «шедевры». Я постарался в долгу не остаться. Принялся с таким азартом рассказывать о своих исторических изысканиях, передвигая по рабочему столу полковника карандаши и ластики, обозначавшие воинские колонны, что через десять минут офицер уверился в том, что перед ним настоящий историк. А когда я поведал ему об истинной роли П. Х. Витгенштейна в событиях 1812 года, то просто сразил моего собеседника наповал.
– Я давно подозревал, что там плелась какая-то интрига, – задумчиво потёр он гладко выбритый подбородок, – но однозначных доказательств не имел. Будет интересно почитать, что вы об этом напишите!
– Да уж, не сомневайтесь, – пообещал я, – обязательно напишу.
После чая и общих разговоров перешли к главному. Собственно, мои запросы были минимальны. Я хотел лишь получить доступ к какой-нибудь старой военной карте, на которой был бы изображён район немного севернее села Козяны. Чтобы не промахнуться, я даже захватил с собой и атлас Витебской области, и любимую раскладную лупу. Полковник не возражал. Вскоре ко мне был приставлен пузатый, явно не выспавшийся майор, которому было поручено проводить меня в заветный архив.
Мы пошли по запутанным коридорам, оборудованным какими-то шкафами под потолок, между которыми изредка мелькали опечатанные железные двери циклопических шкафов. Подойдя к очередной, выкрашенной белой краской двери, майор любезно пропустил меня вперёд, и я оказался в небольшом зальчике, сплошь заставленном высокими металлическими стеллажами. Задрал голову вверх. На просторных пятиэтажных полках плотно громоздились солидного вида альбомы и перевязанные тесёмками массивные картонные папки. Сердце моё тревожно забилось в предчувствии предстоящей встречи с заветной тайной. Что вы хотите! Это был как раз тот редкий момент, когда объявляют результаты розыгрыша лотереи! Осталось дождаться оглашения последней, десятой цифры, притом, что девять предыдущих номеров уже совпали. Тут у кого угодно сердце заколотится!
Я крепко надеялся на то, что среди масштабного собрания картографических раритетов должна была найтись та самая карта, которая расставит все точки над «I» в заковыристой исторической задачке. Однако, всё оказалось далеко не столь просто. Выяснилось, что именно сегодня на работе отсутствует некая Ольга Валентиновна, главный работник архива. А замещающий её прапорщик ориентировался в этом обширном хозяйстве не столь уверенно, о чём он мне сразу и откровенно заявил.
Уходить, несолоно хлебавши мне совершенно не хотелось. Кто знает, а вдруг бдительный полковник к следующему разу уже успеет выяснить, что автор подаренной ему книги и я сам – это два совершенно разных человека. Что объединяет нас только одинаковая фамилия и инициалы, и что по сути дела я проник на подведомственную ему территорию совершенно незаконно! От одной этой мысли меня прошибал холодный пот, и я принялся чуть не на коленях умолять прапорщика хотя бы попробовать отыскать хоть что-то. При этом я через слово поминал согласие полковника на помощь мне и всяческое содействие.
И мы начали искать. Снимали с полок тяжеленные атласы, потрошили громадные папки, поднимая при этом клубы заматеревшей с годами пыли, и искали хотя бы что-то относящееся к западным областям Российской империи. Майор, быстро смекнувший, что дело затягивается, исчез не прощаясь, а мы всё лазали по стеллажам, приспособив для поиска раскладную стремянку. Наконец, на самом верху самого дальнего стеллажа отыскался огромный атлас, в котором хранились разрозненные карты Белорусского региона. При этом нельзя было сказать, что у вояк отсутствовал какой-то порядок в учёте собственной архивной базы. Порядок наверняка был, просто никто из нас его не знал.