Словно специально отвечая на мою мысленную просьбу, девушка встрепенулась и принялась что-то суетливо разыскивать в своей тёмно-коричневой сумочке. В какой-то момент, когда она извлекла мобильный телефон, я и заметил укреплённую на её клапане металлическую табличку с буквами «LV». Пока я туго соображал, не является ли это анаграммой названия фирмы Луи Ветон, блондинка набрала номер и начала с кем-то беседовать… по-французски. Доказательств набиралось более чем достаточно, и едва она закончила разговор, как я, отбросив всякие приличия, прямо поинтересовался, как её зовут. Сделал я это естественно по-русски.
Невероятно, но моей соседкой за столиком действительно оказалась та самая Сандрин Андрогор, которую я ещё только-только намеревался встретить. Узнав, что на слегка задержавшийся по техническим причинам предыдущий рейс есть билеты, она быстренько изменила свои первоначальные планы, и вылетела из Парижа чуть не на два часа раньше. Будь у меня мобильный телефон, она бы, возможно, успела сообщить об столь скоропалительной перемене. Но такого чуда техники у меня тогда ещё не было, и столь удачную встречу я отнёс к разряду хороших предзнаменований. Так что моя наблюдательность позволила нам обоим сэкономить время на взаимное ожидание. Багаж девушки был не слишком велик, и чтобы сэкономить, я ей предложил доехать до столицы на автобусе.
Пока мы стояли в ожидании на остановке в обществе таких же экономных пассажиров, то беседовали на самые отвлечённые темы. При этом поначалу словно намеренно не касаясь того вопроса, который собственно и свёл нас вместе. Рассказал о том, где работаю и чем занимаюсь в свободное время. Она в свою очередь поведала о том, что недавно защитила диплом на факультете восточной литературы Сорбонны и рассчитывает там же получить учёную степень. На мой вопрос, откуда берутся деньги на учёбу, она без стеснения рассказала о том, что в основном получает вспомоществование от матери и изредка от отца, оставившего их семь лет назад.
– И, кроме того, довольно часто удаётся подработать переводами, – совсем по-детски похвасталась она. Интерес в мире к России понемногу растёт, а соответственно растёт и интерес к вашей литературе. Доходы от этого вида деятельности пока не так велики, как хотелось бы, но на всякие женские мелочи хватает.
– Вы довольно хорошо говорите по-русски, – похвалил я её, – но ударения в некоторых словах не соответствуют современному произношению.
– Естественно так! – с готовностью согласилась она. Ведь основное знание языка у меня идёт от бабушки по маминой линии. Она была русской по рождению. Как говорят у нас – из эмигрантов первой волны. Только благодаря ей, я немного владею разговорным языком. Большой плюс в конкурентной среде университета, между прочим! – назидательно вскинула она указательный палец. Но естественно, что основной запас слов сформировался из лексикона довольно старой эпохи. А те знания, что я получала в университете, не всегда успевали за современными языковыми трендами.
Не слишком поняв, что означает выражение «языковый тренд», я перевёл разговор на более близкую тему.
– Так значит, сударыня, старую карту вы тоже получили от неё? – не утерпел я.
– Не совсем так! – помотала она головой. Бабушка была совершенно далека каких-либо тайн и загадок. Походы на рю Орденер за покупками и уборка дома занимали всё её свободное время. Они с дедом были не слишком богаты и не могли позволить себе даже минимальную прислугу. Карта досталось мне от дедушкиного отца, по завещанию.
– По завещанию, – переспросил я, – от прадеда?
– Да, к тому же он написал его давно, когда был ещё молодым человеком, поскольку надеялся, что у моей бабушки когда-нибудь родится сын. Но этого не произошло. Тогда он завещал все свои бумаги внуку. Но у мамы родились только две дочки. Моя сестра Софи погибла в детстве, утонула во время купания, и осталась одна я. И метр Бернадотт, занимающийся юридическими делами в нашем семействе решил, что при достижении совершеннолетия именно я должна унаследовать завещанное…
Разговор наш крайне не вовремя оборвался, поскольку подошёл автобус, и началась погрузка. И продолжился он только тогда, когда мы покинули его салон во время короткой остановки у метро Парк культуры.
– Вот я почти и приехала, – объявила Сандрин, рассеянно осматриваясь вокруг, – только пока не могу сориентироваться. Неподалёку отсюда обитает моя коллега, сотрудница французского культурного центра. Мы с ней знакомы более трёх лет. Она закончила учёбу немного раньше меня и теперь вот здесь на годичной стажировке. Сняла однокомнатную квартиру, и на сегодняшнюю ночь предоставляет в моё распоряжение свою кровать. Жаклин нарисовала мне план, как добраться от площади до нужной квартиры и переслала по Сети, – полезла Сандрин в сумку, – сейчас взгляну.
– Кровать с удобствами это хорошо, – принялся я навешивать на себя её поклажу. Но когда же у нас будет возможность обсудить нашу совместную проблемку?
– Да, конечно, но насчёт совместной, вы явно погорячились, – усмехнулась Сандрин. Впрочем, чёрт многолик, возможно, что-то у нас и получится, несмотря на общую сказочность сюжета.
Так разговаривая о том, о сём, мы прошли около трёхсот метров вдоль Метростроевской, пока не оказались вблизи помпезного, двухэтажного особняка.
– Вообще-то нам туда, – указала Сандрин на узкий проём подворотни, будто врезанной между старинным особняком и более современным зданием.
Через минуту, пройдя наискосок через крошечный дворик, мы подошли к двери подъезда, выкрашенной в грязно-коричневый цвет.
– Дальше я сама, – повернулась ко мне девушка, – большое спасибо за помощь! А встретиться и поговорить мы сможем вечером, допустим, где-то около пяти или несколько позже. Не возражаете?
– Подъехать куда-то мне, или примете моё приглашение на ужин? – с видом опытного ловеласа поинтересовался я.
– Мне, право, неловко навязываться, – смущённо заулыбалась она, – всё же мы практически незнакомы. Давайте лучше встретимся на нейтральной территории. Вы не обижаетесь? – внимательно заглянула она мне в глаза.
– Что вы, – невольно отвёл я взгляд, – нисколько! В конце концов, всякое наше взаимодействие должно строиться только на личной заинтересованности каждого участника данного проекта. Так что я совсем не против встретиться в общественном месте. Кстати! Если идти дальше, до конца той улице, по которой мы шли от метро, то вскоре можно увидеть ещё одну станцию метро. Её название – Кропоткинская. За ней в пристроенном павильоне есть очень уютная пивнушечка. Так что если вы не против, можем посидеть там. И вам близко и мне знакомо.
– Тогда до встречи, – протянула мне руку Сандрин, – то есть до шести.
Я пожал её крепкую ладошку, и мы распрощались. Может быть, мне следовало позвать на встречу и Воркунова, как непосредственного участника первых раскопок. Однако связаться с ним я мог только поздним вечером, когда он возвращался из института. Поэтому идти на рандеву предстояло одному. Предварительные же переговоры, на мой взгляд, были вполне успешными. Француженка не чуралась общения, легко шла на контакт и вполне определённо намекала на то, что ей известно нечто такое, что имеет для поисков решающее значение.
Вернувшись домой, я не долго размышлял над тем, чем именно заняться в оставшееся до свидания время. Решив, что путь к сердцу женщины, так же как и к сердцу мужчины лежит через желудок, решил удивить нашу француженку особым мясным блюдом. Поэтому нацепил фартук и, не теряя времени даром, встал к плите. Не знаю, чем именно питаются юные парижанки, но вряд ли им часто удаётся покушать настоящей парной говядины в морском соусе.
Рецепт её был несложен даже для мужчины, но требовал определённого навыка. Основное требование касалось самого мяса. В дело годился только свежий кусочек, называемый у мясников «краем». Затем следовало отделить полоску мяса от тонких рёберных косточек и нарезать его небольшими кубиками. Попутно в большой сковородке разогревалось оливковое масло, в которое крошилась пара луковиц. Пока жарился лук, несколько шампиньонов нарезались тоненькими ломтиками и добавлялись в сковородку. Затем наступала очередь мяса. Отбитые до плоского состояния кусочки, посыпались всяческими приправами и сворачивались в трубочки. Далее их следовало уложить среди весело скворчащих грибочков и накрыть сковородку крышкой.
Пока тушилось мясо, нужно было составить простенькую смесь, которая придавала блюду совершенно необычный, как бы «морской» вкус. Нарезалось маленькими кусочками зелёное яблоко, измельчалось с десяток зубчиков маринованного чеснока и к ним добавлялось две большие ложки салата из морской капусты. Потом оставалось только объединить смесь с мясом и тушить их совместно примерно пятнадцать минут, время от времени помешивая деревянной лопаточкой.
Кроме основного блюда я сделал самые простецкие бутерброды из чёрного хлеба и копчёной скумбрии. На мой взгляд, они как нельзя лучше подходили к пиву. Теперь оставалось только доставить яства на место встречи, и за благоприятный исход переговоров можно было не беспокоиться.
Мой расчёт оказался верен. Едва мы уселись за столик пивной, и я распаковал баночки с самодельной закуской, как моя юная собеседница невольно сглотнула слюну.
– Как аппетитно выглядит это блюдо! – несмело потянулась она вилкой к кусочку мяса. Можно я попробую немного?
– Что же пробовать? – удивился я. Это я для вас и приготовил, кушайте на здоровье! Но вначале следует выпить за знакомство!
Девушка с сомнением взглянула на принесённую официантом большую кружку пива и неуверенно покачала головкой, на которой соорудила незамысловатую причёску: – Не знаю точного значения такого русского обычая, – произнесла она, – но боюсь, столько я не осилю.
– А всё и не надо, – «успокоил» я её, – но хотя бы треть посудины надо обязательно осушить, такова русская традиция.
Мы звонко чокнулись и без промедления приникли к охлаждённой «Баварии».
– Минут через пятнадцать, вчерне завершив операцию по овладению желудком француженки, я плавно перешёл к фазе завоевания доверия «забугорной» гостьи.