– Чувствуешь, – демонстративно помешала Сандрин воздух около своих ноздрей, – как пахнет? Я тоже нашла это место по запаху. Здесь подают удивительно вкусные блюда русской кухни. И это просто бесценный для меня опыт, поскольку ничего подобного у нас в стране такого не готовят.
Мы вошли в темноватое помещение, и я тут же понял, что она привела меня в обычную, причём не слишком опрятную узбекскую харчевню.
– Ты посмотри, какие здесь подают огромные пельмени, – указала Сандрин на лоток с мантами, выстроившиеся, словно солдаты на плацу. Если есть их со сметаной или уксусом, то получается просто замечательно и совершенно оригинально!
Не желая расстраивать её по поводу твёрдой уверенности в причастности данной пищи к истинно «русской» кухне, я тоже взял порцию, и мы присели у одного из свободных столиков. Подождав, пока Сандрин насытится, ради чего я даже переложил половину со своей тарелки в её, я приступил к допросу. Француженка, несмотря на чисто девичьи ужимки и поигрывание глазками, не стала долго запираться.
– Удалось выяснить, что на самом деле случилось с Владимиром Ивицким, – похвалилась она, с явным сожалением отставляя опустевшую тарелку в сторону, – который действительно был внуком Антона!
Открыв рот, я уставился на неё, ожидая продолжения.
– Вы не поверите, но он был убит в результате разбойного нападения! – выпалила она.
Вынув из кармашка рубашки небольшой блокнотик, она расправила его на столе и перелистнув несколько страничек прочитала: – Докладная записка от 16 августа 1863 года. Урядник Никодим Порошкевич докладывает начальнику полиции города Невеля о разбойном нападении, учинённом против местного землевладельца В. Ивицкого. Оно, то есть нападение, произошло в ночь с 5-о на 6-ое августа в имении Костюшки. Урядник пишет, что двое злоумышленников проникли через незапертые двери особняка, которые оказались не закрыты из-за того, что в доме по причине празднования новоселья, было много посторонних людей и гостей. К тому же почти все были пьяны, и налётчики воспользовались этим обстоятельством. Пользуясь топором и ножом, они взломали сундук в одном из пустующих помещении подклети и учинили грабёж. Уже выходя из дома, они наткнулись на конюха, который не спал и не пил, ибо ожидал начала родов у любимой кобылы хозяйки. Почуяв неладное, конюх вступил с неизвестными в схватку и поднял крик. Закрыв входную дверь снаружи, он удерживал грабителей в коридоре. Его крик услышал хозяин дома и бросился вниз по лестнице. Произошла схватка, в результате которой один из нападавших был задержан, но другой, ударив хозяина дома ножом в спину, сумел в последний момент ускользнуть через выбитое окно.
Сандрин перевернула пару листков и продолжила.
– Теперь озвучу самое главное, мой анализ результатов данного происшествия. Я выделила три важных для нас момента. Первый момент. Владимир Ивицкий только что построил новый дом. А дом, да двухэтажный, да в придачу каменный, стоил очень больших денег! Второе. В докладе упомянуто то, что у него осталась вдова – Мария Ильинична, урождённая Сердюкова и сын погибшего – пятилетний Алексей.
– Значит, родился он в 1857-м, – заметил я.
– Да, – рассеянно кивнула девушка. И третье, самое главное! – таинственно сверкнула она глазами. При обыске у захваченного грабителя обнаружили довольно ценные вещи. И среди них, – Сандрин сделала многозначительную паузу, – двадцать восемь небольших золотых пластинок круглой и овальной формы. Как ты думаешь, что это были за пластины?
– Тут и сомневаться не приходится, – обрадовано подскочил я, радуясь возможности проявить собственную эрудицию. Надо полагать, это были намеренно расплющенные кувалдой наполеондоры гренадера. И расплющили их именно для того, чтобы невозможно было их идентифицировать! Лежат просто бесформенные кусочки золота, поди потом докажи, что они когда-то были монетами и принадлежали французам!
– Я тоже так думаю, – согласилась Сандрин. Владимир Робертович видимо вместе с тайной клада унаследовал от своего деда осторожность и склонность к продуманности своих действий. Он явно старался никоим образом не выдать свою связь с событиями 1812 года. А значит, хранил дома лишь очень ограниченное количество от доставшегося ему необыкновенного французского наследства!
– Гибель его была случайной, и, причём в относительно молодом возрасте, – продолжил я свою мысль. Отсюда можно заключить, что если он не скончался прямо на месте нападения, то имел возможность сообщить кому-то сведения о том, где хранилось французское золото. Скорее всего, и завещания он написать не успел. В лучшем случае передал что-то супруге на словах. Согласись!
– Возможно, – грустно взглянула девушка в сторону исходящего паром прилавка раздачи.
– Неужели ещё не наелась? – участливо поинтересовался я.
– Даже и не знаю, – с сомнением взглянула на дымящиеся кастрюли француженка. Боюсь, что я тут растолстею, словно арденская корова! Придётся, пожалуй, последние деньги потратить на замену туалетов!
– Ничего с тобой не случится, – осторожно прикоснулся я к её плечу. Во-первых, у тебя отличная спортивная фигура, а во-вторых, теперь тебе придётся трудиться вдвое больше!
– За комплимент спасибо, – мигом преобразилась она, – но отчего нужно будет больше работать?
– Придётся постараться отыскать следы не только Алексея Владимировича, но и его матери.
– Даже так?
– Ну, естественно, – наклонился я ближе к её уху, – ведь сомнительно, чтобы именно маленькому мальчику были доверены какие-то серьёзные тайны. Скорее всего, раненый владелец усадьбы мог что-то такое сообщить именно своей жене, как человеку более взрослому и ответственному.
– Хм, – с сомнением покачала головой Сандрин. Да если бы моего мужа ранили при подобном налёте, мне было бы не до чего постороннего. Все силы, все мысли и чувства на помощь раненому!
– А в бумагах случайно не было указано, когда именно он умер, – поинтересовался я.
– Доклад датирован 15-м августа, – задумалась девушка. И урядник уточнил, что Владимир скончался от какой-то лихорадки. Тогда я не обратила на этот момент внимания, а вот теперь вспомнила.
– Скорее всего, смерть внука старика Ивицкого последовала не от самого удара ножом, – предположил я, – а от заражения крови. И, следовательно, он вполне мог оставить супруге какие-то указания насчёт отысканных им сокровищ. Ведь вряд ли он всё найденное у реки золото перетащил в своё имение!
– Наверняка у него до этого момента никакого имения и не было! – поддержала меня Сандрин. Только после обретения богатства он смог переехать на пленер и начать строить хороший дом!
– Стройка, где день и ночь толчётся множество народа, не самое удобное место для хранения ценностей! – заметил я. Поэтому всё золото, найденное им вблизи ветряной мельницы на Дрисвяте, он перевёз в некое уединенное место, откуда время от времени пополнял свои запасы наличности. По мере надобности ездил туда и извлекал по чуть-чуть. К тому же и изготовление золотых поковок из монет тоже требовало немалого времени. Допустим, для того, чтобы расплющить одну монету, а затем перенести полученный кругляш в какое-то место требовалась одна минута. Значит, чтобы расплющить все откопанные монеты, – быстро подсчитал я на бумажной салфетке, ему понадобилось бы не менее 277 часов. Считай, почти две недели пришлось бы работать не разгибаясь!
– Да, это совершенно невозможно себе представить, – улыбнулась Сандрин. К тому же такую деликатную работу он не мог доверить никому постороннему. А у него и без того дел и забот было по горло. Поиск подходящего места для поселения, строительные хлопоты, закупка мебели, перевоз семьи на новое место жительства… Заниматься слишком длительное время в кузнице по расплющиванию монет он не мог и по той причине, что точно не хотел привлекать к этому занятию внимания посторонних.
– Таким образом, – с жаром подхватил я, – наше предположение о том, что большая часть клада гренадера на тот момент не была востребована, получает определённое подтверждение. Осталось только проследить, как развивались события далее? Но чувствует моё сердце, сделать это будет крайне нелегко!
– Почему так?
– Мне кажется, что история данного клада, делает слишком крутой зигзаг. Да и вообще она как бы повисает в воздухе. И может так статься, что след золота потеряется вовсе. Ведь в памяти твоих родственников как бы отложилась память о том кладе, что был зарыт на берегу Дрисвяты. А вот какова настоящая судьба той его части, которую не успел использовать Владимир Ивицкий, это один Бог знает!
– Я недавно вычитала в книге русских пословиц одну очень подходящую к нашему случаю, – прервала мои размышления Сандрин.
– Какую же?
– На Бога надейся, а сам не плошай! – продекламировала она.
– Спасибо, – моя голова виновато упала на грудь, – намёк понял.
– Если не будем пытаться, – задорно улыбнулась Сандрин, – то гарантированно ничего не узнаем. Но у меня есть некий предварительный план. Основывается он на тех письмах, которые были собраны в пакете дедушки. Там ведь не только озвученные мною ранее имена присутствуют. Ещё упоминается некая полонячка Лидия. Кто это такая, и какое она имеет отношение к нашей запутанной истории мне не совсем ясно, но видимо самое непосредственное.
– Полонячка – видимо вольное переиначивание слова полячка, – предположил я.
– Может быть, – приподняла брови Сандрин, – но насколько я знаю никто из моей родни в Польше не жил.
– Возможно, ты просто плохо осведомлена в этом вопросе. Или… может быть, это были какие-то дальние родственники? Двоюродные дяди или тёти, племянники, наконец!
– Тогда вероятно стоит обратиться в государственный архив Польши?
– А что, есть такая возможность?
– Попробую использовать электронную почту моего руководителя, профессора Рене Марижу! – хитро прищурилась девушка. Он часто доверял мне работать со своей корреспонденцией, и я прекрасно запомнила его адрес в сети и все пароли.