Сандрин хотела спросить что-то ещё, но чахлый скверик закончился, и мы встали в конец небольшой очереди, ожидающей подхода очередной «Газели».
– Кому до Новополоцка на такси, – вынырнул откуда-то сбоку коренастый мужичёк, – недорого возьму!
– А слабо двух человек до Браслава подбросить? – мгновенно сориентировался я.
– До Браслава-а, – сразу потерял прежнюю уверенность водитель, – так до него же километров сто двадцать будет, не меньше.
– А что такого? – парировал я. Мы и заплатим достойно! – шагнул я ему навстречу. Пятидесяти долларов будет достаточно?
С этими словами я вытянул из нагрудного кармана несколько долларовых десяток и призывно помахал ими в воздухе.
– Пятьдесят, – неподдельно обрадовался частник, – тогда садитесь!
– А можно и я с вами? – метнулась вслед за нами цыганского вида тётка в чёрно-красной юбке. Мне бы только до Новополоцка доехать, – с шумом поволокла она за собой неподъёмного вида клеёнчатую сумку, при этом норовя забежать передо мной.
Такая наглость должна была быть немедленно наказана, и ни секунды не сомневаясь в своей правоте, я со всей силы наступил на волочащийся по земле матерчатый клапан её поклажи. Громкий треск рвущейся материи заставил цыганку замереть на месте. Я же, воспользовавшись паузой, ловко распахнул перед Сандрин заднюю дверцу «Жигулей». И пока непрошенная попутчица собирала рассыпавшиеся по тротуару тряпки, нырнул в салон и сам.
– Поехали, шеф, – преувеличенно озабоченным голосом прикрикнул я на замешкавшегося водителя, – не видишь разве, торопимся мы!
Двигатель взревел, и через минуту наш автомобиль уже вылетел на длинное полотно бетонного моста, переброшенного через речку Полоту.
– Как ты жестоко обошёлся с этой женщиной! – укоризненно взглянула на меня Сандрин. Неужели было так трудно подвезти и её?
– На дух не переношу таких шустрых халявщиков, – раздраженно огрызнулся я в ответ, – независимо от их пола! Хватает денег только на автобус – стой и жди, когда он придёт. Так ведь нет, всё мечтают на чужой шее в рай въехать, причём с комфортом, на машине!
– Может быть, у неё сложилось безвыходное положение? – робко возразила Сандрин, потихоньку отодвигаясь от меня подальше.
– Безвыходные положения бывает только во время войны, – отрезал я, – да во время стихийных бедствий. А здесь ни того, ни другого не наблюдалось вот уже лет пятьдесят. Так что нечего баловать… всяких там…
На этом наш разговор прекратился, и мы принялись рассеянно смотреть в разные стороны, на проносящиеся вдоль обочин деревушки и дружно зазеленевшие рощицы. Но молчание длилось не долго. Неожиданно нас принялся развлекать заскучавший водитель. Правда, делал он это довольно своеобразно. Указывая пальцем на тот или иной кювет или дорожную развилку, он с упоением рассказывал о произошедших здесь некогда авариях.
– А вон в то деревце, – едва не выпадал он из своего окошка, – в позапрошлом году «Форд» впаялся! Да так затейливо воткнулся, что пассажира с заднего сиденья головой прямо о ствол ударило. Представляете! Да-а-а. А тому, кто сидел за рулём, только рёбра переломало!
Помолчав некоторое время, он вновь оживлённо подпрыгивал на месте и в очередной раз старался обратить наше внимание на место очередного происшествия.
– Вон, вон, – вытягивал он руку куда-то в сторону, – видите кучу гравия? Это на прошлой неделе там целый трейлер опрокинулся. Ночью. Видать заснул на секунду и вот пожалуйста – ковырнулся! Так до сих пор кучу не растащат? Видать лень экскаватор сюда гнать. А может, его кому-то на стройку запродали, мол, сам перевезёт.
– Вам не надоело? – не выдержал я, наконец. Ну, сколько можно страхи на нас нагонять? Если хочется поговорить, лучше расскажите о чём-нибудь менее кровавом!
То ли мой тон подействовал на водителя, то ли ничего более приятного для нашего слуха он не смог вспомнить, но с той минуты он умолк и не раскрывал рта до тех пор, пока в надвигающихся сумерках не промелькнул указатель с надписью «Браслау». Машина двигалась ещё некоторое время, пока не замерла у каменной ограды новенького, будто вчера построенного католического собора.
– Вот вам и Браслав! – повернулся ко мне водитель. Вы в гостиницу пойдёте, или имеете какой-то иной адрес?
Я вопросительно взглянул на свою спутницу.
– Наверное, в гости идти несколько поздновато, – озабоченно свела она белесые брови. Где мы будем искать какую-то Садовую улицу? На улицах никого не видно, даже спросить не у кого…
– Вы не знаете, где здесь улица с названием Садовая? – поинтересовался я у водителя, с нетерпением ожидающего обещанного полтинника.
– Нет, – завертел тот головой, – никогда не слышал про такую. Впрочем, и бываю я здесь крайне редко. Так, пару раз подвозил людей в придорожную гостиницу. Она здесь совсем рядом, налево, ближе к озеру будет.
– Тогда, отвезите нас туда, – одними губами улыбнулась ему Сандрин, – мы будем вам очень признательны!
Мотор вновь загудел, но поездка была совсем недолгой. Совершив пару резких поворотов «Жигули» замерли возле небольшого двухэтажного здания. Оплатив проезд, я выбрался наружу, с удовольствием разминая затёкшие ноги. Француженка, тоже покинула прогретый салон, но сделала это не со своей стороны, а через уже открытую мною дверь, сделав при этом вид, что я специально открыл её именно для неё.
– Делает шаги к примирению! – обрадовался я и с готовностью подхватил её вещи, показывая тем, что я по-прежнему готов ей услужить.
Несколько шагов по выложенной бетонными плитками дорожке, и вот мы уже в простенько оформленном вестибюле.
– Здравствуйте, – облокотился я на приступочку стойки небольшой конторки справа от входа, – у вас найдётся комната для двух уставших путешественников?
– Сейчас посмотрим, – открыла администратор пухлую общую тетрадь.
Она поводила пальцем по строчкам, подняла на меня глаза и произнесла с той особенно интонацией, которой владеют лишь генеральные прокуроры, да администраторы провинциальных гостиниц: – есть только один Люкс!
– Что ж, давайте Люкс, – развёл я руками. А то ночь на дворе, а мы полдня как в дороге.
– Паспорта, – не меняя интонации, отозвалась она, никак не реагируя на мои слова.
Я выложил на стойку свой паспорт, Сандрин свой. Дама в очках некоторое время изучала их, а затем подняла на нас мигом посеревшее от негодования лицо.
– Вы что себе позволяете? – грозно приподнялась она со стула.
– Что именно? – переспросил я, не очень понимая, в чём причина её возмущения.
– Мало того, что вы мужчина и женщина, – воскликнула она, почти бросая мне в лицо паспорта, – так вы ещё и из разных стран!!!
– Что же теперь делать? – довольно ловко подхватил я пролетающие мимо меня документы. Не ночевать же нам на улице! И поменять кому-нибудь из нас пол до утра вряд ли удастся!
Но мои разумные аргументы не возымели на администратора никакого действия.
– В правилах размещения приезжих записано чётко! – провозгласила она, вздымаясь над столом в полный рост. Разнополые граждане могут быть поселены в одном номере только в том случае, если они являются близкими родственниками! Никакие исключения в данном параграфе не предусматриваются!
– Ладно, прекратим этот беспредметный разговор, – решил я не портить себе окончательно настроение. Может быть, в городе есть ещё какая-нибудь гостиница?
– Есть, – презрительно прозвучало в ответ – муниципальная!
– И адрес подскажете?
Я просто кипел от праведной злости, но старался удерживать себя в определённых рамках, дабы не провести остаток ночи в белорусском КПЗ.
– Улица Советская, дом 14, – вновь плюхнулась администратор на свой скрипучий стул.
– Спасибо и на этом! – оставил я за собой последнее слово.
Оставалось лишь схватить ничего не понимающую Сандрин за руку, и поскорее выволочь её обратно в ночь.
– Что опять случилось? – вырвалась она, едва мы удалились от несчастной гостинички на десяток шагов.
– Не хотят нас здесь приютить, – преодолевая жгучее желание запустить камнем в окно, выговорил я.
– Почему?
– Мы с тобой официально не женаты, – начал объяснять я странности белорусского гостеприимства, – а раз так, то в одном номере ночевать по местным законам не можем!
– А что, – всплеснула она руками, – второй комнаты у них нет?
– Нет, – сплюнул я, – и не было никогда. Ладно, – кивнул я головой вдоль слабо освещённой дороги, – пойдём искать другую гостиницу!
– Она далеко? – с надеждой на отрицательный ответ проронила Сандрин, самостоятельно навьючивая на себя сумки.
– Не знаю, – пришёл я к ней на помощь, – но где-то…, на какой-то Советской улице она точно стоит! Представляю, какая там гостиница…
Утешила ли француженку упоминание о чём-то советском, но она покорно поплелась вслед за мной. Мы шли несколько минут, сами не зная куда, поскольку спросить дорогу нам было не у кого. Поэтому, заметив нетвёрдо ковыляющего нам навстречу крепко подвыпившего мужичка, я радостно бросился к нему навстречу. Тот долго не мог понять, чего от него хотят, но когда речь зашла о том, где можно переночевать, с радостью указал куда-то вдоль улицы.
– Дойдёшь до ресторана, – заплетающимся языком сопроводил он свой указующий во тьму жест, – повернёшь направо, в горку. Дойдёшь до площади, где винный магазин, поворачивай налево и вот она – гостиница! Да, – крикнул он нам вослед, едва мы отошли от него на десяток шагов, – у неё крыша ещё такая… ломаная, так что не ошибётесь!
Я думал, что его упоминание про крышу могло быть полезным только при свете дня, однако оказался не прав. Миновав ресторан и взобравшись на склон довольно крутого холма, я заметил слева от себя достаточно хорошо освещённую площадь. Одно здание, выходящее на неё, и в самом виде имело весьма необычный вид. Его фасадная стена так и выпирала в чёрное небо, словно нос доисторического Ноева ковчега. Когда же мы приблизились к нему вплотную, то рассмотрели и вывеску над входом, на которой большими буквами было написано слово «ГОСТИНИЦА».