Полковник посмотрел на своих юных слушателей и увидел, что им интересно.
— «Какая такая корова на железной дороге?» — спрашивает фельдфебель. «Такая рыжая она у нас, с двумя рогами…» — прикидываясь дурачком, говорит Зинат. «Вот я те покажу с двумя рогами!» И фельдфебель приказал схватить Зината и доставить его в штаб. Привели, обыскали. Отобрали перочинный ножик и даже веревку, которой был подпоясан бешмет. В чулан посадили, заперли. Потом на допрос потащили. «Ты кто?» — спрашивает штабс-капитан. «Я Зинат». — «Откуда?» — «Из аула соседнего». — «За что задержан?» — «Не знаю, господин-агай, я корову искал, корова у нас пропала, рыжая такая…» — «Отпустить мальчишку! — сказала штабс-капитан, а сам зло на фельдфебеля смотрит: — Настоящие партизаны почему-то вам в руки не попадают, а таких вот хватаете. Герои! Знаете, на ком отыграться!.. Ступай», — говорит Зинату фельдфебель. «Не уйду!» — «Это еще почему?» — «Ножик отдайте!»
Следопыты дружно рассмеялись.
— Это Зинат нарочно затеял, чтобы подозрения у фельдфебеля исчезли, а штабс-капитан чтобы в своей уверенности утвердился, что Зинат — просто мальчишка и больше никто. Может, еще раз когда-нибудь встретиться придется… «А зачем нож у него отобрали?» — спрашивает штабс-капитан. «Так ведь оружие, ваше благородие!» — говорит фельдфебель. «Дурак ты!» Отдали ножик Зинату, а он опять свое: «Не уйду».
Ребята снова рассмеялись.
— «Чего еще?» — спрашивает штабс-капитан. «Веревочку отдайте!» — «Ах вы сукины дети! — закричал штабс-капитан. — Что же, веревка, по-вашему, тоже оружие?» — «Так ведь, ваше благородие, — оправдывался фельдфебель, — на веревке-то ведь повеситься можно». Отдали Зинату веревку. И только он уходить собрался, влетает в штаб унтер-офицер: «Господин штабс-капитан, разрешите доложить, задержан перебежчик. Он передал важные сведения! Блюхер готовит наступление на Иглино. Оно начнется завтра утром, не позже». Штабс-капитан шагнул к телеграфному аппарату и начал диктовать то, что передал унтер. Телеграфист застучал ключом. Зинат схватил табуретку и, прежде чем белые успели опомниться, подскочил к аппарату и изо всех сил ударил по нему раз, другой, третий… «Шайтан машина! — заорал он. — Нечистая сила!» Штабс-капитан опешил, а фельдфебель кричит: «Не верьте ему, ваше благородие, не верьте! Он партизан, партизан!» Опомнился штабс-капитан, оглядел Зината с ног до головы и говорит: «А ведь верно, пожалуй! Партизан, шельма! Повесить его на этой его… веревке…»
Полковник сделал паузу, потом заключил свой рассказ:
— Повесить не повесили, а расстреляли.
— Где же он похоронен? — спросил Иршат.
— Похоронен Зинат Сайфуллин в братской могиле, вместе с Шарафом Урмантаевым на берегу Караидели, немного ниже аула Кызылъяр.
Фатима сказала следопытам, чтобы они подождали ее во дворе, а сама осталась с полковником и рассказала ему о своих тревогах и сомнениях.
Полковник снял трубку:
— Алло, Ганиев? Мне майора Ганиева. Это ты? Знаешь, брат, тут такое дело…
И он повторил все, что сказала Фатима.
Фатима внимательно смотрела на него, пока он разговаривал.
Наконец полковник положил трубку и сказал:
— Можете не беспокоиться: милиция в курсе.
— Еще раз большое спасибо, товарищ полковник!
— Вам спасибо, — ответил полковник. — Вы делаете доброе дело, воспитывая детвору на героических традициях армии и народа.
Распрощавшись с полковником, Фатима выбежала во двор, где ребята уже успели устроить такую шумную чехарду, что ей пришлось их успокаивать.
Эскадрон имени Шарафа
После звонка полковника Михаила Ивановича Лапина в милицию у Фатимы словно гора с плеч упала. Наконец-то развеялись сомнения, стало спокойнее на душе!
Значит, милиция не стоит в стороне, по-видимому, незаметно следит за действиями преступников и сможет в случае необходимости вмешаться и сказать свое слово.
Перед отправкой из Олдяка вожатая дала ребятам «увольнительную» на два часа, с тем чтобы они осмотрели следы разрушенной крепости, заложенной еще в первой трети XVIII века. Своим заместителем и ответственным за экскурсию она назначила Юлая. А сама отправилась на берег, достала из вещевого мешка подушку и расположилась в лодке, чтобы хоть немного отдохнуть.
Уснула она мгновенно, едва только голова коснулась подушки. Так бывает, когда длительное нервное напряжение неожиданно сменяется душевным равновесием.
Между тем, едва следопыты вышли на берег, они сразу же обнаружили крепостную стену. Разглядывая ее и набивая карманы «пробами» камней из этой стены, наши путешественники не заметили, как толпа местных ребят, вооруженных деревянными мечами, окружила их со всех сторон.
— Эй, вы, может, вам тачка нужна для камней? Или вагон? — закричал мальчишка, стоявший впереди, видимо заводила.
— А вы даже не знаете, что это такое! — ответил Юлай. — Живете здесь, а не знаете. Ржете только почем зря.
— Ржем? Это мы ржем? Что же, по-твоему, мы лошади? А ну повтори!
— Что вы лошади, я не сказал.
— Я понял, что ты сказал! Сейчас все вы тут у нас заработаете на орехи!
— Ну, если насчет орехов, то они у нас тоже имеются! — спокойно ответил Юлай.
— Да? Ну хорошо же! — обозлился заводила. — А ну, братва, назад! — крикнул он своим.
По-видимому, у его команды была какая-то своя особая тактика боя, потому что, услышав приказ командира, она отступила шага на три и в одну секунду выстроилась в стройный ряд.
Заводила крикнул следопытам:
— Ну что? Принимаете бой или струсили?
— Мы никого не боимся, — ответил Юлай, — и трусить не собираемся!
— Тогда чего же вы стоите? Принимайте бой!
— А как его принимать-то? — усмехнулся Юлай.
— Ха! Даже не знает, как бой принимают! Вооружайтесь сперва, а потом уж поговорим об условиях боя.
— А зачем нам вооружаться? — ответил Юлай. — Мы ваше оружие у вас отберем, и все тут.
— Ишь какой нашелся! Врукопашную-то мы сразу не пойдем! Сначала встречный бой на дистанции.
И заводила дал знак своим. Те подняли над головами камни, которые они, наверно, давно уже держали в руках.
— Ничего, начинайте! — сказал Юлай.
— Чем же вы будете стрелять в нас?
— Я уже сказал: вашими камнями.
— Эге! За чужой счет не воюют! Сами камешки соберите! Мы вам не слуги!
— А как же трофеи? Их ведь тоже можно пустить в ход! — не растерялся Юлай.
— Дураки вы, вот кто! — заявил заводила. — А если мы в вас совсем не будем стрелять?
— Если противник не будет стрелять, значит, война не начнется! А раз войны не будет, то зачем нам вооружаться? — поддержал Юлая Мидхат.
Заводила почувствовал, что у него не хватает логики, чтобы продолжать эту словесную перепалку, и, видимо желая показать, что в деле он более ловок, чем в разговорах, размахнулся и швырнул свой камень в стоявший неподалеку телеграфный столб. И не промахнулся. Камень отскочил от столба и шлепнулся на землю.
— Ну? — победоносно заорал заводила. — А теперь вы покажите, что вы умеете!
— Смотри! — Мидхат бросил камень в тот же столб и… промазал.
— Ур-ра! — закричала команда нападающих.
— А ну, погодите! Давайте на меткость — команда на команду! — предложил Мидхат.
— Давайте!
— Давайте!
И обе команды принялись беспорядочно швырять камни в телеграфный столб.
Кто-то угодил в ролик, посыпались осколки.
И надо же: именно в этот момент показалась на горизонте Фатима с каким-то человеком в шляпе и в очках.
— Полундра! — крикнул заводила, и вся его команда, словно по мановению волшебной палочки, исчезла.
Остался только он один.
— Разве так, Махмутов, встречают гостей? — укоризненно качая головой, сказал заводиле человек в шляпе. — Пригласили бы своих сверстников в школу, показали бы им наш музей. Ну, подойди, представься, что ли! Подойди, подай руку, не стой.
Заводила молча подал руку Юлаю.
— Это Махмутов, староста школьного кружка юных техников. Пригласи товарищей к нам. Ну?
Заводила отвернулся.
— Спасибо, агай, — ответила Фатима, — мы уж как-нибудь в другой раз, может быть, на обратном пути.
— Вот видишь, что ты наделал своим поведением! Позор! — проворчал человек в шляпе, недовольно глядя на заводилу.
— А что он наделал? Ничего он не наделал! — вступился за заводилу Мидхат. — Хороший человек.
Заводила усмехнулся, с благодарностью глянул на Мидхата.
— Ну, будь здоров, Махмутов. Приезжай к нам в Тальгашлы, — сказал Юлай.
Заводила, предчувствовавший, что ему еще влетит, когда гости уйдут, пожал руку Юлаю.
Когда человек в шляпе ушел, заводила Махмутов закричал:
— Эскадрон, выходи строиться!
И словно из-под земли, опять появился его «эскадрон».
— Равняйсь! Смирно! — подал команду Махмутов. И, подойдя к Фатиме, доложил: — Товарищ главный гость! Эскадрон имени Шарафа выстроен, чтобы приветствовать вас и ваших солдат!
— Вольно! — засмеялась Фатима.
— Так бы сразу и сказал, что вы имени Шарафа! — сказал Юлай. — Тогда бы мы с вами и спорить не стали.
— А вы небось и не знаете, кто такой Шараф! — улыбнулся Махмутов.
— Знать-то знаем, но приблизительно, — согласился Юлай. — Хотели бы узнать побольше. Можете рассказать?
— Кое-что можем. И фото можем подарить.
— Портрет Шарафа? Вот это здорово! — закричали все.
На старых развалинах
Эскадрон имени Шарафа каждое утро собирался на берегу Караидели, на развалинах старой крепости. Подобно тому как Петр I, будучи подростком, обучал свои «потешные полки», тренировал своих эскадронцев и заводила Махмутов.
Это были беспрерывные маневры, на которых Махмутов, разбив своих солдат на «красных» и «синих», гонял их без передышки целыми днями.
Так было и в день пребывания в Олдяке следопытов из Тальгашлы.
Именно перипетии «боевых действий» привели эскадронцев и их предводителя на старые развалины.
Когда следопыты отчалили от берега, прерванные маневры были продолжены.