Мы исходим из того, что все останки, эксгумированные в 1943 году в Катынском лесу, включая перечисленные в списке “посторонних” в Приложении, – это останки значащихся в документах НКВД военнопленных из Козельского лагеря.67
Как указывает Гурьянов, к тому же самому заключению приходит и Алексей Памятных:
Алексей Памятных ещё в 2005 г. пришёл к выводу, что “в польских могилах в Катыни находятся останки офицеров ТОЛЬКО из Козельского лагеря” (Pamiatnych А. О ideпtyfikacji пazwisk … S. 142).68
Гурьянов ссылается на статью, где А.Памятных в открытым текстом заявляет:
…Считаю, что в польских могилах в Катыни находятся останки ТОЛЬКО офицеров из Козельского лагеря. Эта гипотеза – главный результат моей работы69 (выделено мной. – Г.Ф.).
Сия «гипотеза» – а, фактически, просто отговорка – лжива. Подозреваю, что и Гурьянов, и Памятных осознают её облыжность. Очевидно, они надеются, что читатели не распознают их мошенничества. Замалчивание фактов, которые ниспровергают «официальную» версию Каты-ни, требуется им лишь для того, чтобы только возложить вину на советскую сторону Гурьянов признает: никаких «расстрельных списков» не обнаружено, хотя и настаивает на их существовании:
Как показала Н.С.Лебедева, одновременно со списками-предписаниями, которые высылались в три лагеря начальником УПВ70 или его заместителем, списки с теми же фамилиями военнопленных, но подписанные зам. наркома НКВД Меркуловым и содержащие распоряжение привести в исполнение ВМН в отношении перечисленных в них лиц, должны были высылаться начальникам соответствующих областных УНКВД. Ни один из таких списков (назовем их расстрельными) до сих пор не обнаружен…71
На самом деле вот что Лебедева и Гурьянов имеют в виду: если «официальную» версию оставлять незыблемой, необходимо чтобы такие списки существовали. Для Гурьянова, «Мемориала» и в целом для всех исследователей и писателей антикоммунистического толка «официальная» версия должна считаться «истиной вне всяких разумных сомнений» – т.е. непогрешимой настолько, что сомневаться в ней могут только предвзятые, прокоммунистические и, следовательно, «аморальные» люди.
Это не история. Это антикоммунистическая идеология, подделывающаяся под историческую науку, скрывающаяся под маской истории чтобы обмануть большинство тех, кто полагаются на таких вот «экспертов».
У читателей, наверное, давно созрел вопрос: «Если разгадка тайны катынских убийств так очевидна, как явствует из этой книги, почему о ней нигде не слышно? Чем объяснить, что единственная версия Катыни на слуху – та, что обвиняет Сталина и НКВД в уничтожении поляков?»
Ответ кроется в существовании всемирного антикоммунистического сговора ради сокрытия правды о Катыни и о множестве предполагаемых «преступлений Сталина».
* Российских исследователей, критиковавших «официальную» версию на протяжении более двух десятилетий, игнорируют во всех отношениях. Ни одна из их работ не опубликована ни на каком другом языке, кроме русского. О них редко упоминают даже в российских СМИ и почти никогда за пределами России.
+ В недавней 470-страничной книге немецкой исследовательницы Клаудии Вебер не упоминается ни одна из таких работ.72
+ Замалчивает их и такое авторитетное англоязычное исследование как книга Войцеха Матерского и Анны Ценцялы «Катынь: преступление без наказания».73 ()
+ На с.204 своей книги британский профессор Джордж Сэнфорд посвящает один абзац российским исследователям, которые не признают за истину версию советской вины. Но он отвергает их аргументы как «метод, связанный с именем отрицателя холокоста Дэвида Ирвинга», и утверждает, что после признания Горбачёва и публикации Ельциным доказательств причастности НКВД стремление взять под сомнение советскую вину – порочная и политически мотивированная попытка затуманить и смягчить проблему сталинской вины.74
Сэнфорд имеет в виду документы из «Закрытого пакета № 1».
Позиция Сэнфорда бездоказательна и нечестна. В принципе не может быть ничего неправильного, а тем более «порочного» в том, чтобы подвергать критическому анализу любые доказательства. Но «официальная» версия Катыни не выдерживает такого пристального внимания. Поэтому ничего не остаётся, как защищать её с помощью лжи, оскорблений и угроз.
Против тех, кто своими исследованиями может заронить сомнения в истинности «официальной» версии Катыни, проводится политика подавления, репрессий и – если того окажется мало – в ход идут клевета и лишение работы. Словом, не доводы доказательного характера привели к положению, когда критика «официальной» версии изгнана прочь из общественных дискуссий и даже полемики в академических кругах.
С 1943 года теория виновности Советского Союза в катынских убийствах переросла в одну из главных доктрин антикоммунистического по своей сути польского национализма. Катынь для них настолько важна, что польские власти теперь фальсифицируют эксгумации во Владимире-Волынском, поскольку сделанные там археологические открытия опровергают «официальную» версию.
Ряд российских исследователей изучали события в Катыни, подвергли переоценке уже имеющиеся доказательства и обнаружили много новых. На некоторых из публикаций мы остановимся в следующих главах. В России их работы задвинуты на задний план, а в других странах – если не возводят напраслину как Сэнфорд – то просто не принимают во внимание. Такой подход следует расценить «политически мотивированным» (пользуясь выражением Сэнфорда) и интеллектуально безответственным.
Всем честным учёным известно: исторические доказательства (в отличие от ничем неподтверждённых мнений) недопустимо высмеивать, отвергать или игнорировать, – и особенно те из них, что ставят под сомнение собственные предвзятые идеи и предрассудки. В конце концов, почему бы не представить контраргументы и доказательства своей правоты, как поступили историки еврейского холокоста в спорах с его отрицателями? Язвительные нападки говорят о том, что защитники «официальной» версии в ответ на её критику просто не в состоянии дать обоснованное опровержение.
В предыдущих главах мы рассмотрели все свидетельства, которые невозможно подделать. Следовательно, каждый честный исследователь обязан принять и учесть их в качестве доказательств. Как мы видели, все они приводят к единственному выводу: «официальная» версия Катыни несостоятельна. Поэтому каждый честный, объективный учёный обязан её отвергнуть.
Наш анализ доказал не только лживость «официальной» версии Катыни. Нами также предоставлены доказательства вины Германии в катынских убийствах:
* мы располагаем «доказательствами бытия» некоторых поляков много позже, чем май 1940 года;
* в Катыни и во Владимире-Волынском использовались пули только германского производства;
* Кулиговский, Маловейский и, возможно, многие другие польские военнопленные расстреляны нацистами в 1941 году.
* казни поляков могли совершить либо СССР, либо Германия – и никакая другая сторона; если доказательства исключают советскую вину, – значит, она лежит целиком на нацистах.
В следующих главах мы рассмотрим другие доказательства в группах документов от А до Г, чтобы увидеть:
* Германский «Официальный материал» крайне проблематичен, содержит огромное число противоречий и несоответствий; вот почему всем объективным исследователям – независимо от их политических взглядов – необходимо исключить его из числа источников, обладающих доказательной силой.
* Возражения, выдвинутые против сообщения Комиссии Бурденко, беспочвенны, но помимо того – нечестны.
* Документы из «Закрытого пакета № 1» сфальсифицированы.
* Нынешние власти Польши отрицают находки во Владимире-Волынском, указанные в отчёте польского археолога. Фактически, изъят и сам отчёт! Теперь утверждается, что расстрелы во Владимире-Волынском совершены НКВД. Как будет показано, причина столь бессовестного отбрасывания результатов раскопок кроется в последствиях, которые владимир-волынский отчёт может повлечь для ниспровержения «официальной» версии Катыни.
Книга, которую читатель держит в руках, – самая первая попытка, предпринятая с целю выявить исторические свидетельства, которые невозможно подделать, чтобы затем использовать их для определения виновной стороны в деле об убийстве польских военнопленных. Как представляется, именно здесь вопрос о Катыни впервые изучен с соблюдением принципа объективности, иначе говоря, как если бы он вовсе не был решён до начала моей работы.
Большинство исследователей, сталкивающиеся с катынской проблемой, вообще не стремятся к объективности, полагая, что их предвзятые представления просто не могут быть неверными. Они никогда не обращались к Катыни на основе всех имеющихся доказательств. Что характерно для таких крупных и «авторитетных» исследований по теме как книги Ценцялы и Матерского, Сэнфорда и многих других.
На самом деле с исследованиями по Катыни дело обстоит ещё хуже, чем можно заключить из вышесказанного. Сторонники советской вины, не жалея сил, стремятся объявить Катынь темой, «решённой» раз и навсегда. Часто они просто только имеют ввиду, а иногда, как, например, Сэнфорд, заявляют в открытую: любые попытки объективного изучения Катыни, – что подразумевает необходимость ставить под сомнение все выводы по поводу Катыни, включая «официальную» версию, – порочны и политически мотивированны.