Тот факт, что тел Кулиговского и Маловейского нет на мемориальном клабище Медного, свидетельствует, что и другие останки там тоже отсутствуют. Нет никаких доказательств, что польские военнопленные, чьи имена начертаны на тысячах мемориальных табличек в Медном и Пятихатках, на самом деле там же казнены и там же погребены.
Останки Кулиговского и Маловейского лежат именно там, где найдены германские гильзы 1941 года и где нацисты совершали свои массовые расправы над евреями и гражданским населением, – что убедительно доказывает вину гитлеровских оккупантов в их гибели. Вне зависимости от того, кто именно причастен к умерщвлению двух польских полицейских во Владимире-Волынском в 1941 году, должно быть ясно: смерть настигла их не вследствие расстрелов в Калинине (Твери) в апреле-мае 1940 года. Один такой прецедент решительно опровергает «официальную» версию Катыни со всеми её обвинениями советской стороны.
И ещё: сокрытие правды, «заговор молчания» вокруг раскопок во Владимире-Волынском следует рассматривать не иначе, как признание несостоятельности «официальной» версии Катынского расстрела. А значит, вина лежит не на СССР, ибо никакого другого объяснения случившегося просто нет.
Д-р Семинська втихомолку продолжает сдавать позиции, обозначенные ею в первоначальном отчёте 2011 года.
Так, в 2011 году д-р Семинська отмечала:
В 2010 году во время археологических раскопок обнаружены костные останки убитых жертв, а также польский полицейский жетон и польская военная пуговица образца 1928 года.154
В 2011 году д-р Семинська не заявляла об обнаружении жетона в некоем слое «мусора», на чём сегодня настаивают Гурьянов (а вслед за ним и Сергей Романов). К 2013 году у неё появились утверждения о найденных в раскопах советских гильзах, причём в её отчёте 2011 года фигурировали гильзы только германского производства, изготовленные в 1941 году.
И вот в статье 2017 года155 д-р Семинська утверждает: в массовых захоронениях погребены жертвы НКВД. Она не приводит никаких вещественных доказательств и не упоминает ни германские гильзы, датированные 1941 годом, ни свой собственный отчёт 2011 года:
Можно с уверенностью подтвердить, что преступление совершено не ранее 1941 года.
Как мы видели, украинский археолог Алексей Злато-горский пытался предостеречь д-ра Семинську:
Неосторожные высказывания польских археологов о принадлежности останков, найденных на территории замка Казимира Великого во Владимире-Волынском, могут поставить под сомнение уже известные преступления НКВД в отношении польских офицеров…
Таким образом, начиная самое позднее с 2013 года, д-р Семинська исподтишка занялась пересмотром выводов своего собственного доклада 2011 года, из которого недвусмысленно вытекает, что все погребённые в массовых захоронениях останки – жертвы нацистских расстрелов 1941 года или немного более позднего времени.
Отступничество такого сорта, конечно, профессионально предосудительно. Но если бы д-р Семинська поступила иначе, она, вероятно, никогда не смогла бы работать в Польше. В нынешней Польской республике, отравленной правой идеологией, нет плюрализма мнений по вопросу о Катыни и других позорных событий прошлого страны. Фактически, поставлены вне закона и безоговорочно табуированы любые сомнения в виновности Совестского Союза. Литература, в которой не признаётся несомненная виновность СССР за Катынь, в польских книжных магазинах запрещена к продаже.
Единственная альтернативная версия массовых убийств польских военнопленных в Катыни изложена в докладе Комиссии Бурденко, где доказана безусловная вина нацистской Германии. На сегодняшний день нет никакой другой гипотезы, подтверждённой историческими доказательствами, и состоит она в том, что в массовых убийствах, известных как «Катынский расстрел», виновны гитлеровские оккупанты.
По мере того, как «официальная» версия Катыни становится более и более сомнительной, о себе всё чаще будут заявлять попытки «переосмыслить» владимир-волынские находки и дать другое объяснение обнаружению жетонов Кулиговского и Маловейского. Например, можно сфабриковать жульнические доказательства, будто Кулиговский и Маловейский оказались среди узкого круга лиц, в порядке исключения избежавших казни в Калинине в 1940 году. Нельзя исключать, что будет предпринята какая-то другая попытка спасти «официальную» версию.
Какие бы уловки ни изобретались, нетрудно предвидеть: правда ни в коем случае не будет принята. «Официальная» версия оказалась крайне востребованной дубиной чтобы гнобить и изничтожать Сталина, Советский Союз и коммунистическое движение, не позволяя истине пробивать себе дорогу.
ГЛАВА 13. «УКРАИНСКИЙ СЛЕД» В КАТЫНСКОМ ДЕЛЕ
Ценцяла представляет читателям «украинский след» следующим образом:
Хотя о судьбе военнопленных в трёх специальных лагерях известно многое, нельзя того же сказать о тех, кто содержался в тюрьмах НКВД западных областей Украины и Белоруссии и кого перевезли в тюрьмы НКВД в Киеве, Харькове, Херсоне и Минске по приказу Берии от 22 марта 1940 года (док. 53). В соответствии с резолюцией Берии, одобренной Политбюро 5 марта, эти заключённые тоже подлежали расстрелу. Берия заявил, что из 18 632 арестованных и содержавшихся в тюрьмах НКВД поляки составляли 10 685 человек (док. 47). Однако в документе, датированном мартом 1959 года, указано, что в тюрьмах расстреляно 7 305 человек (док. 110). Обнаружены списки жертв, расстрелянных на Украине, общее число которых составляет 3 435 человек, из которых опознано более 2 000. Места их захоронения не известны, но поскольку Берия приказал перевезти их в тюрьмы НКВД в Киеве, Харькове и Херсоне они, предположительно, погребены в каждом из этих городов или где-то поблизости.27 В списки необходимо включить, по крайней мере, некоторых из заключённых, которые по приказу Меркулова от 22 февраля 1940 года этапированы из трёх лагерей в тюрьмы НКВД (док. 42). Но большинство из них, по-видимому, были арестованы и содержались в тюрьме на Западной Украине (Восточная Галиция), которая межвоенное время была частью Польши. (Cienciala, p.136)
Примечание 27, стр. 481 к этому отрывку гласит:
27 См.: Zuzanna Gajowniczek, ed., Ukraiński Ślad Katynia [Украинский след Катыни] (Warszawa, 1995); идентификация выполнена Зузанной Гаёвничек. Эта публикация, появившаяся благодаря сотрудничеству украинских и польских спецслужб, содержит 34 списка жертв. Вместе с сопроводительным письмом от 25 ноября 1940 года списки были направлены ст. лейтенантом ГБ Федором Александровичем Цветухиным156 начальнику 1-го спецотдела НКВД в Москве майору ГБ Леониду Фёдоровичу Баштакову157. Цветухин, в 1939-1940 годах начальник 1-го спецотдела НКВД УССР, писал, что уложил 3435 папок в пять мешков (p. XXII). Номера списков аналогичны спискам трёх спецлагерей, которые Горбачёв передал генералу Ярузельскому в Москве 13 апреля 1990 года, когда советское информационное агентство ТАСС сообщило о признании советской вины за Катынский расстрел (док. 117).
Документ 53 (Cienciala 154-156) – это приказ Берии от 22 марта 1940 года о переводе 3000 заключённых из тюрем Западной Украины в тюрьмы центральной части УССР. Конечно, там ничего не говорится о казнях. Нет там ни слова и о том, что заключённые – поляки. Как увидим далее, многие из них и не были таковыми.
Западная Украина вошла в состав Польши с 1921 года в результате захвата её польской армией у ослабленной Советской России и воссоединилась с Восточной Украиной в октябре 1939 года. Население состояло из украинцев, поляков, евреев и небольшого числа других национальностей, причём поляки составляли меньшинство.
В отличие от сфальсифицированного «Письма Берии» (документ 47) из «Закрытого пакета № 1» приказ Берии от 22 марта 1940 года вообще не касается вопроса о национальности заключённых. Зато в нём есть действительно интересный пассаж:
6) Зам. наркома Внутренних Дел СССР, комдиву тов.ЧЕРНЫШОВУ в десятидневный срок вывезти из мест заключения НКВД Украинской ССР в исправительные трудовые лагеря НКВД СССР 8 000 осуждённых заключённых: В том числе из Киевской, Харьковской и Херсонской тюрем 3 000 человек.
Юзеф Кулиговский и Людвик Маловейский, бывшие польские полицейские, этапированные из Осташковского лагеря военнопленных в Калининское УНКВД, закончили свои дни на Западной Украине, где их расстреляли нацисты и их пособники – украинские националисты. Вероятно, они находились в исправительно-трудовом лагере вместе с другими польскими военнопленными – многими из тех, кого жульническим образом вписали в список «жертв Катыни».
В «Записке Берии» из «Закрытого пакета № 1» говорится:
В тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии всего содержится 18 632 арестованных (из них 10685 – поляки)…
Но «Записка Шелепина» 1959 года – ещё один их документов из «Закрытого пакета № 1» – приводит совсем другие цифры расстрелянных в Западной Украине и Западной Белоруссии:
Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21 857 человек из них… 7 305 человек были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии. (Cienciala, p.332)
Неудивительно, что 11 000 (или 10 685) заключённых на Украине и в Белоруссии, подлежащих расстрелу в соответствии с «Письмом Берии», и 7 305 человек, «расстрелянных» в соответствии с «Запиской Шелепина», сильно различаются друг от друга. Все имеющиеся свидетельства говорят о том, что оба документа фальсифицировались в разное время: «Письмо Берии» – в годы Горбачёва, «Записка Шелепина» – во времена Хрущёва.