– Во рту пересохло, – скрипучим голосом проговорил он. – Дай мне воды, пожалуйста, Триша.
Барбс впервые с того дня услышала его голос, и, пусть он звучал резко и гортанно, но это было подтверждение того, что он жив, и где-то глубоко в этом слабом теле бьется сердце мужчины, за которого она вышла замуж.
Она поцеловала его в лоб, постаравшись никак не показать, что его ошибка обидела ее.
– Это не Триша, Сельвин, это Барбс.
– Барбс, дорогая, извини. Я думал, это… – и он затих, словно ему не хватало сил, чтобы закончить предложение.
Она налила в стакан воды, положила в него трубочку и согнула ее под углом, чтобы Сельвин мог пить не поднимая головы. Он стал жадно глотать воду, и его кадык заходил вверх-вниз. Барбара была рада тому, что хотя бы некоторые мышцы все еще работали.
– Подожди немного, – сказала она, когда он допил.
– Не беспокойся, я никуда не уйду, – еле заметно улыбнулся он.
Она отругала себя за бестактность. На посту медсестер она взяла влажную салфетку и бережно вытерла засохшую слюну, собравшуюся по краям его губ.
– Дожди начались? – спросил он.
Барбс с облегчением воспользовалась возможностью поговорить о чем-то, пусть даже просто о погоде.
– Вчера вечером прошел ливень, но совсем короткий. Нам нужно гораздо больше осадков. В Лорде был дождь на днях, так там даже футбольный матч остановили на пятнадцать минут, и толпы аплодировали. А еще у нас новый министр, который будет решать вопросы с засухой, Дэнис какой-то. Но как он собирается вызывать дождь, никому не известно. И вообще ходят слухи, что ученые придумали какой-то способ высаживать лед на облака, но мне это кажется малореальным. Вот ты сам хоть раз слышал про…
– Барбс! – окрик Сельвина остановил ее словесный поток. – Я понимаю, что ты пытаешься заболтать меня, но нам нужно поговорить о том, что будет дальше. Пожалуйста, не надо больше про эту несчастную погоду.
Она понимала, что он прав, но не смогла справиться с собственным возмущением.
– Ты же сам спросил меня, был ли дождь.
Он снова закрыл глаза, и она увидела, как он едва заметно вздохнул. Слава богу, он мог дышать без помощи постороннего оборудования. Достав из сумки баночку вазелина, она помазала Сельвину истрескавшиеся засохшие губы. Он снова открыл глаза и улыбнулся лицу, склонившемуся прямо над ним.
– Спасибо, Триша.
Барбс поцеловала его в губы, и теперь они тоже были в вазелине.
– Я же сказала тебе, Сельвин, что я Барбс.
Видимо, ему показалось это забавным, и его губы растянулись в улыбке.
– Прости, Барбс. Это все лекарства. – И он сделал несколько натужных вдохов, прежде чем продолжить. – Триша теперь оставит меня, скорее всего.
Барбс плюхнулась на стул рядом с ним, вдруг почувствовав неимоверную усталость.
– Не говори глупостей, Сельвин. Эта девушка любит тебя так же, как и ты ее.
Он уставился в потолок.
– Ты думаешь, она будет жить с инвалидом?
– Конечно, – продолжала упорствовать Барбс. – Она ведь здесь все время с… ну, с того дня, когда это случилось.
– Ну конечно, – усмехнулся Сельвин. – Ей нравится строить из себя убитую горем вдову и принимать сочувствующие жесты симпатичных докторов.
– Сельвин! – вскрикнула Барбс. – Прекрати. Она не вдова, а ты не умер!
Она заметила, как из угла его глаза на подушку стекла слеза. Она еще ни разу не видела, чтобы он плакал, и знала, что сейчас он чувствует себя слабым, немужественным, и ему стыдно за то, что он не способен утереть даже собственную слезу.
Она встала и посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты не умер, – повторила она и сильно встряхнула его, взяв за плечи. Кровать заскрипела, и рядом закачался мешок с мочой. Но она снова срывающимся голосом повторила: – Сельвин Прайс, ты не умер.
Глава 28
Дейзи выглянула из окна и улыбнулась – на мостовую падали капли дождя. Жара не спала, и над асфальтом поднималось испарение, придававшее дороге иноземный вид. Все лето она ждала этого дня, когда, наконец, небеса прольются благословенным дождем, – и вот он настал. К сожалению, сегодня был праздник, и она обещала Майки сводить его в открытый бассейн «Голубая лагуна». Это было одно из его самых любимых мест, но он не был там с тех пор, как умер его папа. Ожидать от его беспечной матери, что она сводит куда-то собственного сына, не приходилось. Каникулы у школьников подходили к концу, и Дейзи хотела сделать Майки что-то приятное, прежде чем он вернется за парту.
Поборовшись с зонтиком, управляться с которым она уже почти разучилась, Дейзи направилась по лужам к дому Майки, который жил за несколько улиц от нее. Повернув на улицу Багот, она сразу же увидела, как он плещется рядом с водопроводным желобом. Он визжал от радости, запрокидывал голову и старался поймать капли дождя себе на язык. Она позвала его, но дождь был такой сильный, что он не услышал ее голоса. Дверь его дома распахнулась, оттуда выскочила Андреа, схватила сына за руку, развернула его за голову к дому и втолкнула внутрь.
Дейзи ускорила шаг и уже через несколько мгновений, запыхавшись, стояла у их двери. На звонок вышел сам Майки.
– Привет, тетя Дейзи, – поздоровался он, улыбаясь во весь рот. – Я только возьму вещи.
Он побежал наверх, и к двери подошла Андреа с сигаретой в зубах. Одежда висела на ее костлявой фигуре, жидкие волосы выглядели так, словно их не мыли по крайней мере две недели. Под глазами были фиолетовые круги, и если бы Дейзи была не в курсе ее дел, она бы подумала, что ее кто-то избил. Было бы невероятно глупо со стороны кого бы то ни было, предпринять такую попытку, с грустью подумала она, потому что ему самому пришлось бы потом только хуже.
Трясущимися руками Андреа вытащила изо рта сигарету и опустила ее вниз.
– Во сколько ты его привезешь обратно? – Она покачнулась, и ей пришлось схватиться за дверной проем, чтобы не упасть.
– Напою его чаем в пять и приведу домой после этого.
Андреа сделала глубокий вдох.
– А ты не можешь его на ночь оставить случайно?
Хоть Дейзи и любила оставлять у себя Майки, но у него есть свой дом, и он нуждается во внимании матери.
– Что, опять? – не смогла она сдержать раздражения.
– Ладно-ладно, не надо, если это так сложно, – тут же обиделась Андреа. – Просто ко мне гости придут, а он мешает.
Тут вернулся Майки со сложенным под мышкой одеялом.
– Пожалуйста, тетя Дейзи, мне у тебя дома очень нравится.
Андреа снова сжала его голову.
– Видишь, этому мерзавцу больше у тебя нравится, чем у меня.
В автобусе Дейзи достала из сумки журнал комиксов.
– Держи, малыш. Надеюсь, у тебя еще такого нет.
Майки посмотрел на обложку, прислонил ее к лицу и вдохнул свежий запах краски.
– О, спасибо, тетя Дейзи, это мой любимый!
Дейзи улыбнулась. Он всегда с такой благодарностью принимал все, что она ему давала, – будь то вещи или любовь. Было очевидно, что последнего ему определенно не хватает.
Выдвинув нижнюю челюсть, он изо всех сил подул вверх, чтобы убрать с глаз челку. Дейзи помогла ему, убрав ее в сторону. Сейчас его волосы были на пару тонов светлее, чем в начале лета, и на несколько сантиметров длиннее.
– Может, тебе постричься перед школой?
Майки был погружен в комикс и, казалось, даже не слышал ее.
– Майки, отвести тебя в парикмахерскую?
Оторвавшись от журнала, он пожал плечами:
– Не знаю, мама сказала, что сводит меня.
Дейзи удивилась, как это Андреа вообще заметила проблему.
– А, ну тогда ладно, если ты уверен, что она отведет.
Она поцеловала Майки в макушку, и он прижался к ней. Их отношения трансформировались в характерные для матери и сына, и Дейзи очень полюбила Майки. Андреа, в один из приступов злобы, обвинила ее в попытке заполнить с помощью ее сына пустоту из-за отсутствия Джери. Но если где-то и существовала пустота, то она была в сердце Майки, мама которого совершенно о нем не заботилась. Дейзи очень хотела, чтобы Андреа была более внимательной и заботливой по отношению к сыну, но кроме ее дружков и травки ее больше ничего не интересовало. Бедный мальчик потерял любимого отца, и Андреа должна была изо всех сил заменять ему обоих родителей, купая его в любви, а не спихивать ребенка на первого встречного. Майки ведь все понимает. Он прекрасно знает, что его собственная мать с трудом его терпит.
Дейзи заметила, что он положил комикс на колени и стал смотреть в окно.
– О чем ты думаешь, Майки? – погладила она его по голове.
– Ни о чем, просто думаю о папе, – пожал он плечами, не оборачиваясь.
– О, Майки.
Он повернулся, и она увидела, что у него задрожал подбородок. Он чуть не плакал.
– В последний раз мы вместе с папой ездили в «Лагуну». Он показывал мне, как нырять с бортика, и мне было очень страшно, но я не хотел, чтобы он думал, что я слабый. А потом он повел меня на вышку, но на самом верху у меня задрожали ноги, и нам пришлось спуститься вниз. – Он прерывисто и глубоко вздохнул. – Мне так жаль, что я тогда не смог прыгнуть, тетя Дейзи. Тогда бы он знал, что я смелый мальчик. – Крупная слеза потекла по его щеке, и он высунул язык, чтобы слизнуть ее. – Почему мой папа должен был умереть?
У Дейзи у самой не было сил что-то ответить. Она вытащила из сумки вышитый платок, промокнула свои глаза, а потом передала платок Майки. В конце концов она взяла себя в руки и заговорила более жизнерадостно:
– Давай сделаем так – после того как поплаваем, пойдем на кладбище и навестим могилу твоего папы?
Майки казался озадаченным, даже испуганным.
– Я не знаю. Мне кажется, там очень страшно.
– Хорошо, Майки, как хочешь. Я просто подумала, что тебе будет легче, если ты еще раз увидишь, где лежит твой папа. Ты мог бы с ним там поговорить.
– Поговорить с ним? И он меня услышит?
– Да, я думаю, что услышит, – кивнула Дейзи.
Майки все еще не мог решиться.
– А ты будешь рядом со мной, тетя Дейзи?