— Вы еще вернетесь завтра? — робко спросил Крез, словно страшась, что ему придется бросать кости вновь, на трезвую голову.
— Нет,— ответил Кир.— Тебе остается только послать к царю Киру гонца со своим словом.
— Да, я пришлю,— закивал Крез.— Обязательно пришлю.
Кир коротко взглянул на меня, и я принял его молчаливый приказ.
— Моему товарищу надо торопиться,— сказал я Крезу.— Царь Кир ожидает его. Мне же придется еще ненадолго остаться с тобой, царь.
Кир поднялся, поправил на себе чужие одежды и решительно вышел из шатра прямо через «царский ход». Уши Болотного Кота напряглись, сам он весь собрался, готовый выскочить на помощь царю персов, если снаружи начнется шум и зазвенит железо.
Крез опасливо оглянулся на меня:
— Кто он? Стратег Кира... Или даже брат царя?
— Брат своего брата. Это верно,— ответил я.
К моему удовольствию, Крез немного поразмышлял в молчании.
— А ведь я выиграл,— тихим, но радостным голосом проговорил он.— Царь Кир не обманет?
— Царь Кир никогда не обманывает,— резко ответил я.|
— Может, выпьешь за мою удачу? — еще громче и веселей сказал Крез.
Я невольно взглянул на кувшин с моим любимым хиосским вином и с трудом сглотнул. У меня во рту и глотке было сухо, как посреди пустыни.
— Теперь нельзя,— все же справился я с искушением.
В это время вдалеке раздался пронзительный крик шакала. Я вздохнул с облегчением: Кир благополучно покинул лидийский стан и скрылся во мраке.
Напоследок я решил удивить и немного напугать Креза: пусть сидит и думает, не духи ли вправду посетили его. Я незаметно бросил обол в золотой светильник. Монетка звякнула. Крез, вздрогнув, повернулся в ту сторону, а я в тот же миг бесшумно выскользнул из шатра через тайный лаз.
Кир терпеливо дожидался меня в том месте, где мы оставили коней.
Еще полчаса назад я не знал главного замысла царя и мне очень нравилась его смелая затея. Теперь же мне она не нравилась вовсе. Уверился ли Кир в том, что «эллинский случай» сильнее персидской воли? Поверил ли он в Судьбу? Неужто он готов и впрямь отдать Каппадокию за несколько «горошин»?
— По-моему, Крез пришел в себя,— с опаской заметил я, когда мы уже достаточно удалились от лидийцев и неторопливо ехали по направлению к персидскому стану,— убедился в своей удаче и завтра с гораздо большим воодушевлением двинет на нас свое войско.
— Поживем — увидим,— весело отвечал Кир,— Поживем — увидим.
Я не понимал, чему тут радоваться, и осторожно добавил:
— К тому же ему просто удивительно везло.
— Тебе — тоже, Кратон,— сказал царь.
Я опешил: ведь в той роковой игре я только и делал, что выпускал «собак». Именно в моей игре, в моей судьбе тогда все решила воля самого царя.
На рассвете в стане Креза было замечено лихорадочное движение. Вскоре стало ясно, что враги вовсе не собираются наступать, а, напротив, спешно уходят в сторону Лидии.
Многие — особенно среди ионийских эллинов — будут впоследствии утверждать, что Крез решил отступать только по причине малочисленности своего войска. Какова точная, до драхмы, доля истины в этих домыслах, я и тогда не брался судить. Не берусь и ныне.
Готовые праздновать победу персы, выкрикивая славословия своему царю и потрясая копьями, стали окружать шатер Кира. Даже сумрачный Губару и тот весь светился радостью и поднимал к небесам обнаженный меч.
Сняв чужие одежды, пройдя еще ночью обряд очищения и умастившись священными маслами, царь Кир вышел к войску в сиянии своего божественного хварено.
Теперь, внимательно присмотревшись к Пастырю персов, я впервые угадал его замыслы. Радость и тревога уживались в его взгляде. Он не считал эту победу действительной победой и не хотел уводить войско обратно. Ему казалось, что персы уже начали кичиться сравнительно легким успехом и если теперь вернутся домой, то ослабнут и им труднее будет противостоять более сильному врагу, если тот нападет при более неблагоприятных обстоятельствах.
— Кара! — громогласно изрек он.— Враг уходит, чтобы собрать новые силы. Нам нельзя отдыхать. Но также нельзя бросаться в погоню немедля. Зима — союзник лидийцев. Если они заманят нас в голодные места, то легко справятся с нами. Надо запастись всем в достатке на три месяца: скотом, бобами и вином. Это мы сделаем здесь, в Каппадокии, и немедля двинемся на Сарды, ибо вероломный Крез нарушил волю богов и попрал пределы, установленные великим Митрой. Если мы, персы, вместе с народами, подвластными мне, царю Киру из рода Ахеменидов, не накажем святотатцев, то гнев великого Митры падет на нас. Так говорю я, царь Кир, Ахеменид.
Войско с воодушевлением поддержало своего царя, но Гистасп и Губару помрачнели. Губару первым опустил свой меч.
— Персам рано идти на Лидию, их еще не так много. Надо поначалу укрепить царство и подчинить себе более мелкие народы, живущие на Востоке.— Так на совете убеждал своего брата Гистасп.
Как ни странно, доблестно сражавшийся с лидийцами Губару поддержал Гистаспа:
— Все видят, что волею богов мы победили и тем уже восстановили справедливость. На персов недобрыми глазами смотрят мидяне. Иные народы твоего государства, царь, также пока не приняли твоего владычества как изначально данного богами: как сияние солнца днем и луны ночью. Надо один раз возвратиться с верной победой. И тогда в новый поход все пойдут за тобой, царь, с гораздо большей охотой.
За время, проведенное в Эктабане, Губару также успел сделаться куда более многословным.
— Каждый из вас прав отчасти,— терпеливо выслушав всех, сухо проговорил Кир.— Я же прав в целом. Войско пойдет на Сарды, как только пропитания будет достаточно.
Царь сделал рукой рубящее движение.
Мне показалось, что за истекшую ночь в его бороде прибавилось седых волос.
Войско царя Кира вторглось в пределы Лидии спустя две недели.
За несколько дней до этого случилось малозаметное событие, которое, однако, в большой, а может быть, и в решающей степени повлияло на будущее. «Случай»,— скажу я, эллин. Персы, думаю, сказали бы в ответ: «Достаточно было наших рук и ног».
При спешном отступлении лидийцев от их войска отбилось несколько породистых коней, еще во время битвы потерявших своих ездоков. Некоторые из животных имели легкие ранения и потому хромали.
Персы, питавшие к коням почти священные чувства, поймали их и, видя прекрасную стать, решили сберечь для разведения новых табунов.
Иудей Шет тем временем накупил для войска большое количество провианта, а для перевозки груза привел немалое число верблюдов.
И вот оказалось, что лидийские кони на дух не переносят этих горбатых уродцев: даже хромые жеребцы при виде верблюдов тут же бросались от них в пустыню, вырывая поводья из рук коноводов, а самых упорных еще и волоча по земле.
Мудрый Гарпаг, увидев такое явление, очень обрадовался.
— Нам бы еще сотню таких грифонов,— сказал он Шету.— Пускай даже пойдут налегке.
Шет посчитал деньги, посоветовался с царем и, уехав ненадолго, вернулся со стадом в сто двадцать голов.
— В крайнем случае будет чем откупиться,— пробормотал он себе под нос, когда стадо потянулось в Лидию позади войска.
Расчет Кира оказался верным. Лидия была очень богата золотом, но бедна — особенно в ту зимнюю пору — растительностью. Однако запасы были сделаны большие, и войско продвигалось, не испытывая трудностей.
Меня Кир, как обычно, выслал вперед, за сведениями о Крезе, и потому я до сих пор считаю себя первым воином Кира, вступившим в Сарды. Одновременно меня можно было считать и осажденным, потому как вместе с лидийцами я с волнением и тревогой дожидался подхода к Сардам персидского войска.
Мне удалось выяснить, что Крез никак не ожидал наступления Кира, а, едва узнав об этом, сразу послал гонцов к вавилонянам и спартанцам, прося их о военной помощи и обещая щедро отблагодарить за подмогу. С египетским фараоном Амасисом он уже заключил союз, больше, однако, рассчитывая не на его силу, а на его влияние на лакедемонян. К моему удивлению, спартанцы вскоре ответили согласием и стали снаряжать корабли. Я дал знать Киру, что теперь поспешность принесет только пользу.
Со своим выносливым войском Кир наступал очень быстро, и Крез наконец понял, что дожидаться союзников более опасно, нежели встретить Кира со своим мощным войском на подходе к Сардам.
За два дня до сражения я побывал в шатре Кира.
— Теперь твое место в Сардах, у Креза,— сказал он,— Когда войду в город, то должен буду знать все: где Крез, что он делает, как себя чувствует, что ест и как долго собирается продержаться в осаде.
Итак, мне довелось наблюдать за битвой издали, глазами лидийцев, и первым из их врагов слышать горестные вздохи и вопли ужаса.
Войска сошлись на большой, совершенно голой равнине неподалеку от города. Семнадцатитысячная конница Креза, поставленная в ровные боевые порядки, выглядела очень внушительно. Нагрудные пластины лидийских всадников, их шлемы и щиты сверкали, хотя солнце было скрыто высокими серыми тучами. Кроме копья в руке, у каждого на поясе висел длинный меч. Войско Кира, подошедшее к самой столице, не пугало их. Воины Креза были невозмутимы и готовы не только и не столько к осаде и отчаянному сопротивлению, сколько к решительному удару и преследованию пораженного неприятеля.
Легковооруженных лидийцев с луками и дротиками было на глаз не менее двадцати тысяч.
Так, по числу воинов войска противников были на этот раз почти равны (армия Кира перед вторжением в Лидию еще пополнилась каппадокийцами и арменами), а по силе, можно полагать, лидийцы даже имели превосходство. Вместе с тем, несмотря на тщательные сборы и видимую решимость, они, по-моему, учли и возможность отступления, раз уж встретили Кира в непосредственной близости от города.
Дело в том, что Сарды, как и Эктабан, не были обнесены крепостной стеной. Сарды превосходили индийскую столицу и числом зданий, плотно теснившихся на возвышенности, и их внушительным видом. В случае отчаянного сопротивления со стороны жителей Киру пришлось бы нелегко. А главное, дворец Креза и еще множество важных построек располагались на высоком акрополе, подобном тому, что является сердцем Афин. Акрополь Сард был поистине неприступной гранитной горой. Наверх вели всего две узкие лесенки, вырубленные на крутых гранитных склонах. Эти лесенки не только легко простреливались защитниками, но защитникам также ничего не стоило завалить их, что, как мне было известно, и собирался сделать Крез при худшем исходе битвы на равнине. Итак, знатные жители Сард поднялись наверх еще перед битвой, а в будущем — в случае поражения — хотя бы часть войска успела бы подняться на гору и приготовиться к длительной осаде, особо неблагоприятной для Кира в это зимнее время. Еды, копий, стрел и разных метательных снарядов было запасено на акрополе в достаточном количестве. В общем, при любом развитии событий Кира ожидали большие трудности, если бы Кратон Милетянин не выведал одной тайной тропы на акрополь.