Она честна – мне это нравилось. Но один вопрос не давал мне покоя, и я решился его задать:
– А вы сами кого-нибудь убили?
Алиша Уайт не стала увиливать от ответа:
– Да. Он тоже был охотником за головами и пытался меня убить, потому что я расстроила его планы. Я оказалась секунд на пять быстрее.
– Ух ты! – воскликнул Рокет. – Прямо как в «Бегущем по лезвию», одном из моих любимых фильмов!
Мы с Шари переглянулись. Нам нужно время переварить услышанное. Она кого-то убила. Какой ужас! Мисс Уайт, видно, угадав наши мысли, спокойно произнесла:
– Я часто о нём вспоминаю. Меня это долго мучило… Наверное, можете себе представить. Но в тот момент у меня не было выбора: или он – или я.
Я и кое-кто ещё кивнули. «Это была самооборона», – утешал я себя, но уже знал, что наверняка буду часто об этом думать.
Тем временем мисс Уайт рассказывала дальше:
– Потом я отошла от дел, сменила имя и переехала на другую сторону континента. Я больше не хотела этим заниматься. С тех пор я больше не выполняла заказов для этих «друзей». Теперь моя жизнь не такая бурная, но мне она нравится гораздо больше, и трудностей здесь тоже хватает.
Что? На самом деле её зовут вовсе не Алиша Уайт? Поначалу меня это потрясло. Какой же я наивный! Ну конечно, она сменила имя, чтобы её не нашли!
– Можете мне всё это простить? – Алиша задала этот вопрос всем, кто в наступающих сумерках сидел на краю лагуны.
Я знал, как много зависит от этих ответов, и затаил дыхание.
Прямолинейность
Простят ли Алишу Уайт мои одноклассники – в том числе Элла, Токо и Барри? Должно ли решение быть единогласным?
– Что до меня – я прощаю, – каким-то странным голосом произнесла Блю. – Ведь не всё в жизни делаешь правильно.
– Я тоже, – поднялась Шари – стройный силуэт в полутьме. – Ради друзей я на всё готова. Хорошо, что вы потом поняли, что они не настоящие друзья, раз они потребовали от вас такого.
Раздались возгласы «Верно!» – один из них принадлежал Джасперу. Мисс Уайт повернулась и посмотрела прямо на меня. Я был рад, что ей важно моё мнение.
– Я за – не уходите больше никуда, пожалуйста, – сказал я.
Почти все согласились – только Элла и её компания промолчали. Хорошо, что это, похоже, не имело значения.
Мистер Гарсия был одним из тех, кто колебался.
– Теперь эти люди, очевидно, знают, что ты здесь и как тебя теперь зовут, – сказал он. – Подвергаемся ли мы риску?
– Вряд ли они станут сводить со мной счёты.
– Как отреагировал Джек, когда ты ему об этом рассказала?
– Сначала скажи, что ты об этом думаешь.
– Я тебя прощаю, – ответил мистер Гарсия. – Все допускают ошибки. Джек сказал то же самое, да?
Мисс Уайт молча кивнула в ответ, её лицо было серьёзным и сосредоточенным, но взгляд вдруг потеплел.
У мистера Гарсии зазвонил телефон, и он взял трубку:
– Что? Чёрт! Сейчас приеду.
– Что такое? Речь о Вейве, да? – побледнела Финни.
– Да, – коротко ответил учитель превращений. – Шари, Финни, Тьяго, Алиша, мы немедленно выезжаем.
Финни растерянно посмотрела на него:
– Но я же…
– На этот раз нам без тебя не обойтись. Мне всё равно, что скажет на это твой отец.
Только в машине мистер Гарсия рассказал нам подробности:
– Миссис Леннокс в ярости, что Алиша и мисс Кристалл выступили против её ненаглядного нового директора. Поэтому она расторгла сделку, отказавшись внести залог и представлять интересы Вейва в суде.
– Ой… А он об этом уже знает?
– Кто-то ему сказал, и теперь он сходит с ума – думает, что больше никогда не вернётся в море.
– Великая волна! – воскликнула Шари. Остальные в ужасе молчали.
Как и ожидалось, мистер Грейсон вовсе не обрадовался появлению дочери в участке:
– Что именно тебе непонятно в словах «домашний арест»?
– Это была моя идея, мистер Грейсон, – тут же вмешался наш учитель превращений. – Мальчик совсем отчаялся, а Финни…
– Дайте мне спокойно поговорить с дочерью, – проворчал Ник Грейсон.
Нам некогда было слушать их разговор – мы торопились поскорее попасть к Вейву и помочь ему.
Да, Вейву было плохо. Он по-прежнему держался со спокойным достоинством, но я чувствовал, что внутри он непрерывно кричит. Эхо его крика звенело в моей голове.
– Это неудача, но не катастрофа, мы раздобудем деньги, – пообещал ему мистер Гарсия, но всё напрасно: мне казалось, что Вейв не воспринимает его слова.
– Море… – без выражения произнёс он. – Море во мне. Я его чувствую. Может, я сумею попасть туда, уйдя вглубь себя.
Мне это показалось весьма нездоровым:
– Вейв, нет… э… не думаю, что это так уж хорошо. Знаешь, нет ничего лучше настоящей воды.
– Потерпи ещё немножечко, совсем чуть-чуть, – уговаривала его Шари.
В камеру ворвалась Финни и, оттеснив нас в сторону, обняла Вейва. Я с облегчением наблюдал, как он тоже медленно обхватил её руками – похоже, он ей рад. Взгляд его был уже не таким отсутствующим, вернулся в «здесь и сейчас».
– Ты что, сдаться решил?! – напустилась на него Финни. – Об этом и речи быть не может. Да, это трудно, но я тебе никогда не прощу, если ты сдашься!
Сегодня только и разговоров что о прощении. Что ж, бывают темы и похуже.
– Можно мне в туалет? – спросил я офицера, который открыл нам камеру.
Тот разрешил. Никто не догадывался, что на самом деле мне просто нужно место, где можно побыть одному. По пути в Майами я всё раздумывал о словах мисс Беннетт: «Может, твои родители только и ждут случая тебе помочь».
Я сел на крышку унитаза, вытащил телефон и нажал кнопку быстрого набора.
– Айрис Андерсон, – раздался холодный женский голос. Голос моей матери.
– Привет, мам, – сказал я. В этот раз я специально не назвал её по имени. Пусть знает, что она нужна мне как мать. – Слушай, вы ведь адвокаты и у вас полно денег, да?
Я думал, она тут же положит трубку. Но вместо этого она рассмеялась:
– Ты сегодня потрясающе прямолинеен, Тьяго. Что у тебя за проблема? Кстати, мы сейчас в Соединённых Штатах, могли бы снова тебя навестить.
Хорошо, что, кроме меня, в туалете никого не было и я мог говорить открыто. Услышав, что речь о горбатом ките-оборотне, мать рассмеялась во второй раз. Меня это начинало раздражать: я знал, что для Вейва всё может кончиться плачевно, если его ещё дольше продержат здесь.
– Не смешно! Он в тюрьме, один раз частично превратился и уже на стены лезет. – Я рассказал ей о краже и какую роль в этой истории играют Лидия Леннокс и её марионетка-директор.
На этот раз Айрис Андерсон была серьёзна.
– Эта миссис Леннокс действует мне на нервы, – сказала она. – К сожалению, мы не специалисты по уголовному праву и во Флориде у нас нет лицензии. Но мы знаем кое-кого, кто, возможно, согласится взяться за это дело. Сколько денег вам нужно?
– Десять тысяч долларов. – У меня пересохло во рту, когда я назвал эту сумму. – Остальное заплатит Совет.
– Подожди минутку, сейчас переговорю со Скоттом, – ответила мать.
Секунды казались мне вечностью.
Раздался щелчок, и дверь в туалет открылась.
– Ты что, пытаешься нырнуть в унитаз? – В голосе Шари звучал неподдельный интерес. – Иногда мне тоже срочно нужно в воду, но не настолько же…
– Нет-нет! – крикнул я в ответ. – Всё хорошо. Сейчас приду.
– Тьяго, слышишь меня? Мы внесём пять тысяч долларов.
– Спасибо, спасибо, очень круто! – Спрыгнув с унитаза, я промчался по выложенному плиткой помещению обратно к камере Вейва. – Мистер Грейсон, какой номер счёта?
– Что? – Отец Финни от удивления чуть не разлил кофе.
Через несколько минут у моих родителей была вся необходимая информация… а я как одержимый записывал на каком-то старом конверте из мусорки имя и номер телефона. Имя принадлежало молодой адвокатессе, которая только недавно сдала выпускные экзамены и жила в нескольких часах езды к северу. Она не была оборотнем, но сочувствовала подросткам в беде.
Когда я положил трубку, сердце у меня ещё бешено колотилось, но теперь затеплилась надежда – внутри покалывало, будто я того и гляди частично превращусь. Пять тысяч долларов переведут родители, такую же сумму нужно ещё где-то раздобыть. Как-нибудь справимся.
Но и сам разговор благотворно на меня подействовал. Неужели я выбрал верный тон для общения с родителями? Мог бы сразу сообразить, что с ними надо говорить прямо, а не ходить вокруг да около. Они обещали скоро приехать. Конечно, они не сказали, что рады – не стоит ожидать от них слишком многого. Но кажется, им интересно повидать нового Тьяго.
Услышав новости, Вейв немного успокоился, и мисс Уайт попросила:
– Расскажи мне всё о своих родителях. Нам нужно привезти их сюда, а для этого мне надо побольше разузнать об их привычках.
– Ты этим займёшься? Поищешь их? – с облегчением спросил мистер Гарсия. – Но у тебя на это не более суток.
– Я быстро плаваю, когда тороплюсь, – сказала мисс Уайт, вскинув брови. Вейв проговорил с ней почти двадцать минут, пока мистер Гарсия звонил молодой адвокатессе, а потом учительница сказала: – Хорошо. Отвезите меня к морю – я тут же поплыву на поиски.
Попрощавшись с Вейвом, мы поехали в Майами-Бич, где на пляже в это время суток были только чайки, пеликаны, кладоискатели с металлодетекторами и городские уборщики.
– Удачи, – пожелал я любимой учительнице и смотрел ей вслед, когда она вошла в тёмное море и отплыла подальше, чтобы на берегу никто не увидел её превращения.
На обратном пути я сидел между Финни и Шари. Нога Шари касалась моей – я чувствовал её тепло. Чудесное ощущение.
– Папа тебе ещё что-нибудь запретил? – обеспокоенно спросила Шари девочку-ската.
Финни криво усмехнулась:
– Да, теперь мне ещё нельзя носить любимую футболку – остальное и так уже было под запретом. И… наверное, в ближайшее время мне придётся обойтись без историй перед сном.
– Папа рассказывает тебе перед сном истории?! – восхищённо спросил я.