Дейзи закрыла глаза и вытянула руки. Я ещё никогда не радовался перьям так, как сейчас, когда увидел их на её ладонях и внешней стороне рук. Полчаса спустя Дейзи Кусто отправилась в свой первый полёт. Она легко парила над лагуной, и у нас в головах раздавался её ликующий крик.
Первая полоса
Так значит, Дейзи пеликан! Для неё это идеальное второе обличье. Вместо ходьбы она может летать. Взлетать и приземляться она может на брюхе. Попытавшись сесть на столбик, как другие пеликаны, она тут же свалилась в воду.
– Ладно, поняла, ноги у меня и в пеликаньем обличье не действуют, – проворчала Дейзи, дрейфуя по лагуне.
– Значит, грести лапами ты тоже не сможешь, – сказала мисс Кристалл. – Попытайся попасть куда тебе надо с помощью ветра и течения.
У Дейзи быстро стало получаться. Лисса Кристалл, превратившись в белоголового орлана, показала ей, как вертикально пикировать в море, чтобы раздобыть закуску.
– Сумка для покупок всегда при мне – это же круто! – воскликнула Дейзи, когда неудачливая рыбка затрепыхалась в её горловом мешке.
Мы с Шари и Токо потеряли счёт времени, сидя на пляже и наблюдая за обеими птицами.
Лишь спустя долгое время мисс Кристалл удалось уговорить Дейзи расстаться с обретённой свободой и вернуться в инвалидное кресло. Мне бы на её месте тоже не хотелось обратно.
– Ой, уже обед? – невнятно пробормотала Дейзи – полупеликан-получеловек. Когда она, хлопая крыльями, попыталась опуститься в кресло, оно чуть не опрокинулось. – Мне пора обратно, а то родители подумают, что меня убили или похитили… – Даже сидя в инвалидном кресле, она всё ещё радовалась, но я заметил, что её что-то тревожит.
– Всё нормально? – спросила Шари.
– Как же рассказать об этом маме с папой? – вздохнула Дейзи. – Вот вам родители поверили, кто вы такие?
– Да, мы зубастая семейка, – сухо ответил я.
– Мои родители ещё дельфинистее меня, – заверила её Шари.
– Мы все броненосцы! – Джаспер гордо выпятил подбородок.
– Может, Джек мог бы как-нибудь поговорить с твоими родителями, – предложила Лисса Кристалл.
Взбудораженная, Дейзи уехала от нас, но я надеялся, что скоро мы снова с ней увидимся и она когда-нибудь сможет перейти в «Голубой риф».
– Не то чтобы мы сильно торопимся – но когда ты наконец соизволишь усадить свой зад в машину? – позвал меня Рокет.
– Минутку, – сказал я и прижал к себе Шари. – До понедельника. Наверняка к тому времени я по тебе очень соскучусь.
Всё-таки я набрался смелости, чтобы это высказать. В награду мне, правда, достался не поцелуй, а улыбка и крепкие объятия.
– Для акулы ты очень чувствительный, – заметила Шари, рассматривая меня с любопытством исследовательницы, только что обнаружившей редкий экземпляр. Только у этого экземпляра вряд ли было бы такое странное выражение лица, как у меня сейчас. – Ой, прости, это не очень-то вежливо, да? – спохватилась Шари. – Вообще-то я хотела сказать, что тоже буду по тебе скучать.
Вскоре после этого Лисса Кристалл улетела в свою школу в Скалистых горах. Она всё-таки решила лететь обратно на собственных крыльях, хотя путь предстоял неблизкий. Мы проводили её бурной овацией: без неё нам не удалось бы преодолеть этот кризис.
Я отправился в Майами. Остаток выходного я собирал с Рокетом в его воняющей клеем комнате космический корабль примерно из десяти миллионов деталей, пробовал с его бабушкой Салли вонючий французский сыр в магазине деликатесов и играл с Джонни в настольный теннис в саду рядом с домом Салли. Приятное разнообразие по сравнению с тем, чем я занимался в последнее время.
Однако в понедельник я столкнулся с новыми неприятностями.
Это случилось не тогда, когда мисс Уайт отправилась на утреннюю пробежку, как всегда делала до своего исчезновения, или когда Джаспер нечаянно застрял под дверцей шкафа. И не тогда, когда родители Финни привезли её в школу. Наоборот – все трое очень радовались и обнялись на прощание. Пружинистой походкой Финни ворвалась в здание:
– Мы помирились и все классно провели выходной в море – в облике ската и китовой акулы! Мне кажется, теперь, когда все в курсе, родители ладят гораздо лучше.
– Здорово! – улыбнулся я.
– Вы славно потрудились, ребята, – похвалил нас Ник Грейсон и похлопал меня и Шари по плечу. – Кстати, мы начали патрулировать побережье дронами, чтобы сразу обнаруживать и пресекать такие бои, если где-нибудь ведётся к ним подготовка. Мы с коллегами выступили за то, чтобы подобные издевательства над животными наказывались более суровыми штрафами. Кстати, мы предполагаем, что Биттергрин со своими людьми при поддержке Леннокс основал целую империю тотализаторов: можно делать ставки на лошадей, боксёров, автогонщиков – на что угодно. Акульи бои – лишь одно из направлений их бизнеса.
– Вот как, – сказал я. – А что с этим мнимым разрешением, которое было у организаторов акульих боёв?
– Оно, разумеется, подделка: Лидия Леннокс сфабриковала его для себя и своих преступных сообщников, – сказал отец Финни. – С этим разрешением они могли бы исследовать акул, но занимались явно не этим. Не волнуйтесь, эта фальшивка не спасёт этих типов от наказания.
– Спасибо, мистер Грейсон, – торжественно сказала Шари, а Финни ещё раз обняла отца.
Неприятности начались, когда мы сели за стол в бело-голубую лодку. Сначала мы услышали, как на парковке резко затормозила машина. Потом кто-то распахнул двери, не удосужившись позвонить. Это оказалась Лидия Леннокс. Она была в белом деловом костюме, бирюзовой блузке, жемчужном ожерелье и туфлях-лодочках на высоком каблуке. Скинув туфли, она так решительно прошлёпала по столовой, что поднялась волна, и швырнула на учительский стол газету.
– Кто это был?! – прогремела миссис Леннокс.
Оробела одна мисс Беннетт. Мистер Кристалл вскинул брови, мистер Гарсия скрестил руки на груди, а мисс Уайт смерила Леннокс взглядом, от которого съёживались втрое даже самые задиристые ученики.
Мистер Кристалл неторопливо поднял газету – это была «Майами Геральд», – и стал рассматривать фото на первой полосе – кадр из видео, снятого альбатросом:
– Эффектный заголовок.
Мы вытянули шеи.
– «Кровавое зрелище! Известный телеведущий делает ставки на нелегальные акульи бои, – прочитала Юна, сидящая ближе всех. – Другие знаменитости тоже наслаждаются представлениями, которые, по нашим сведениям, уже заканчивались мучительной гибелью животных. Вчера никто из зрителей не согласился дать интервью…»
Ух ты! Представляю, какой скандал разразится.
– Это ты сделал, поганая акула?! – Миссис Леннокс грозно зыркнула на меня, и у меня ёкнуло сердце при мысли об иске на миллион долларов.
– Нет, я, – вмешался мой учитель превращений. – Я поделился информацией с другом-журналистом.
– Вам мало, что этот проклятый корабль пришёл в полную негодность да ещё был конфискован?! – напустилась мать Эллы на него и мистера Кристалла. – Теперь нам придётся возместить расходы, а тут ещё эти убытки! – Она даже не пыталась притвориться, что не имеет отношения к боям. Примечательно, что она сказала «мы». Похоже, они с Биттергрином действуют сообща.
Финни ухмыльнулась:
– Здорово! Значит, желания всё-таки сбываются. Я пожелала, чтобы к вам больше не заглянул ни один клиент.
Я думал примерно о том же и начал аплодировать… и другие ученики тоже захлопали. Элла не аплодировала, но и за мать не заступалась, а угрюмо молчала. За это ей вместо обычных воздушных поцелуев достался жёсткий взгляд, не предвещающий ничего хорошего.
– А с тобой, юная дама, мы ещё поговорим – просто возмутительно, как ты себя со мной ведёшь! – прошипела Лидия Леннокс, прошлёпала к выходу, обулась и выскочила за дверь. Видимо, Элла всё-таки шантажировала её аудиозаписью.
– Кстати, я получил известие от Совета, – произнёс в воцарившейся тишине Фаррин Гарсия. – Мистер Уильямс минимум три месяца проведёт в аквариуме-тюрьме. Это не первое его правонарушение, и условным сроком ему не отделаться.
На этот раз все аплодировали вдвое громче.
Зубастая семейка
За дверь обычно выскакивают, чтобы уйти. Но на этот раз шороха шин по гальке слышно не было. Значит, миссис Леннокс зачем-то задержалась? Друзья пошли за добавкой, а мы с Джаспером отправились на разведку.
– Погоди, – сдавленно пропыхтел я, увидев, что происходит на парковке.
Миссис Леннокс беседовала там с двумя людьми, показавшимися мне очень-очень знакомыми: стройной элегантно одетой женщиной с тёмной как эбонит кожей и – я разглядел их даже издалека – ярко-голубыми глазами и её спутником – рослым светлокожим мужчиной с тронутыми сединой волосами. Он был в пиджаке и рубашке и походил на менеджера крупного предприятия из делового центра города.
Мои родители! Они сдержали обещание и приехали!
Да, я радовался – и в то же время боялся, что между нами опять возникнет какое-нибудь недоразумение.
Их разговор с матерью Эллы показался мне вечностью. Они что, поладили?! Но потом они кивнули друг другу без рукопожатия, и мои родители двинулись в сторону школы, а миссис Леннокс села в свой внедорожник и укатила.
– Лучше поговори с ними наедине, – сказал Джаспер и улизнул.
И вот мы стоим лицом к лицу – Айрис Андерсон, Скотт Андерсон и я.
– Здравствуй, Тьяго, – приветливо произнёс отец, а Айрис улыбнулась – и мне стало радостно от её улыбки.
По крайней мере, теперь мы уже не такие чужие друг другу, как при первой встрече.
– Привет, – ответил я. – Вы знакомы с Леннокс?
– Неприятная женщина, – поморщилась мать. – Правда, что она гораздо больше, нежели просто адвокат Биттергрина, и замешана в организованной преступности?
– Когда я высказал эту догадку, она пригрозила предъявить мне иск на миллион долларов за клевету.
Родители одновременно вскинули брови.
– Ну, мы адвокаты и наверняка выиграли бы дело, – сказал Скотт. – Так что не переживай.