У меня точно камень с души свалился. Я не один в этой борьбе – и никогда не был один.
– Ладно. – Я не смог удержаться от улыбки. – С Вейвом, кстати, всё прошло отлично, мы добились его освобождения. Спасибо, что помогли.
– А кто внёс оставшуюся часть залога? – поинтересовалась мать.
Я порылся в памяти:
– Какой-то тип по имени Алан Дорн. Мы с ним не знакомы, но он, по всей видимости, богатый морской оборотень и узнал о нашей проблеме от Совета.
– Странно, – заметил Скотт. – И вы совсем ничего о нём не знаете?
– К сожалению, нет. – Я пожал плечами. – Знаем только, что он живёт в Калифорнии. «Гугл» ничего о нём не выдаёт – кроме того, что он владеет фирмой, которая занимается импортом и экспортом.
Мы разговаривали, медленно подходя к школе. Я разрывался от противоречивых чувств: вообще-то обед закончился, у нас ещё несколько уроков – но не могу же я сейчас уйти!
– Подождёте минутку? – попросил я родителей, ворвался в столовую, подбежал к учительскому столу, за которым сидел и мистер Кристалл, и выпалил:
– Ко мне родители приехали, не знаю, надолго ли…
Мистер Гарсия, мисс Уайт и директор переглянулись.
– Ты освобождён от уроков до конца дня, Тьяго, – сказал Джек Кристалл.
– О, круто, спасибо! – обрадовался я и побежал обратно.
Когда мы вместе пошли на пляж, я немного оробел. Как и миссис Леннокс, мама была в туфлях на высоком каблуке – она вышагивала в них походкой модели. Но потом Айрис разулась и дальше пошла босиком, а Скотт предложил:
– Поплаваем вместе?
– Хорошая идея, – согласился я. Море нас объединяло.
Если бы кто-нибудь нас увидел, он бы, наверное, удивился: две тигровые акулы и синяя акула с тёмно-синей спиной и острой мордой мирно плыли бок о бок. Если бы к нам ещё присоединился мой брат Стив, тигровых акул было бы три – кошмар любого пловца! Но я понятия не имел, где он сейчас.
– Мы слышали, ты пресёк акульи бои, – сказала Айрис. – Молодец. Эти дуэли просто отвратительны.
От её слов у меня потеплело на душе.
– Мы были втроём – в одиночку я бы не справился, – ради справедливости уточнил я.
Я показал им риф, потом наш затонувший корабль, который они сочли очень океанистым и долго кружили рядом, внимательно его разглядывая, а также место, где я запутался в бесхозной сети, когда искал Шари. И – о чудо! – им всё было интересно.
Я мысленно отметил комичность ситуации, когда одна тигровая акула спросила посреди моря другую:
– Как дела в школе?
– Когда к нам вернулись наши директор и учительница борьбы, всё наладилось, – ответил я и рассказал им, что́ в последнее время творилось в «Голубом рифе».
Родители посмеялись над расплавившимися кредитками.
– Кристаллы умеют при необходимости проявить твёрдость, – одобрительно заметила мать, поймав и в два счёта проглотив проплывающую мимо рыбу. Мне пришло в голову, что и для людей синие акулы представляют опасность.
Меня так и подмывало продемонстрировать родителям свою крутизну, но потом я вспомнил, чем это обернулось в прошлый раз, и передумал. Выпендриваться перед ними бесполезно. Может, лучше просто быть самим собой и вести себя как обычно?
Хотя прогулка получилась славной, я был рад, когда мы вернулись в школу и после ужина родители уехали.
– Ты всё ещё напряжён при них, да? – спросил Ной.
– Да. Я слишком часто думаю, какое впечатление на них произвожу, – вздохнул я.
– Ничего, привыкнешь, – попыталась утешить меня Блю. – Круто, что они тебя похвалили!
Да, это было круто. Причём против акульих боёв я боролся не ради того, чтобы их впечатлить, а потому, что переживал за Стива.
После ужина я попрощался с Джаспером и другими друзьями, собираясь немного посидеть перед хижиной и порисовать: у меня в голове возникло несколько сюжетов с барракудами, и мне не терпелось перенести их на бумагу.
Но по дороге к хижине меня перехватили.
Финни!
– Я давно хотела с тобой поговорить, – заявила она.
– О чём? – насторожился я.
Мы прошли через пальмовую рощицу, и я снова не знал, что сказать. Хорошо, что Финни сама начала разговор.
– Ты, наверное, заметил, что нравишься мне… – с усмешкой проговорила она.
– Есть немного, – признался я.
– Но с Вейвом всё было совсем по-другому. Как удар молнии. Я просто хотела сказать: здорово, что мы дружим. Пусть всё так и останется.
– Да, я тоже так считаю! – с облегчением ответил я, и мы обнялись, а потом я, уже один, снова направился к хижине.
Но спокойно порисовать мне не удалось. На этот раз ко мне подошла Шари. Как всегда при виде неё, сердце у меня учащённо забилось.
– Как насчёт того, чтобы сплавать опять к затонувшему кораблю? – предложила Шари, переминаясь с ноги на ногу. Она что, нервничает?
Я тоже занервничал, потому что, судя по всему, она не собиралась звать с собой друзей. Неужели мы будем там ОДНИ?! О боже! Я буквально ощущал трепет сердечных клапанов. Или это те самые бабочки в животе, о которых пишут в романах?
– С удовольствием, – ответил я. Лучше улизнуть незаметно: мне будет неловко, если все узнают о нашем «свидании».
Но потом на пляже появились Блю с Ноем.
– Привет, ребята, мы с Тьяго поплывём к кораблю – хотим немного побыть одни! – радостно объявила Шари и отдала им на хранение кулон с тремя дельфиньими плавниками.
Нет, я не хотел провалиться сквозь землю: зыбучие пески не для меня. Но я был близок к этому.
Очень липко
Блю с Ноем и глазом не моргнули, когда Шари объявила, что собирается сплавать со мной к затонувшему кораблю.
А вот Крис, увидев, как мы идём вдвоём к морю, забеспокоился. Я перехватил его красноречивый взгляд, говорящий «Не думай, что я так легко сдамся…»
Хотя вообще-то мы с ним дружим, сейчас я отвернулся не поздоровавшись. Шари выбрала не его, и ему придётся с этим смириться!
Мы превратились в лагуне, и всё как-то сразу пришло в норму. Теперь я уже не растерянный, смущённый подросток, а тигровая акула, к которой никто не посмеет сунуться. Какое знакомое чудесное ощущение – плыть рядом с Шари! Я то и дело украдкой на неё поглядывал. Повезло, что после борьбы с барракудами на её дельфиньей коже остались только совсем маленькие точечные шрамы.
День выдался пасмурный и дождливый, и море было не таким солнечным, как я любил, но ничего. Мы нырнули к затонувшему кораблю, кое-как превратились, забрались в заполненный воздухом отсек, оделись и плюхнулись на цветные надувные подушки.
Господи! Мне так много хотелось ей сказать, но я не решался. Поэтому я предложил: «Перекусим?» – и достал с полки пакетик чипсов.
– А «Джелли Бинс» ещё остались? – спросила Шари. Да, Ной пополнил запасы, но влажность сказалась на них не лучшим образом. – Ничего, они не такие липкие, как внутренности морских огурцов, так что приятного аппетита!
– Откуда ты знаешь, какие на ощупь внутренности морских огурцов? Ты что, их ешь? – Морские огурцы напоминают облепленные песком резиновые шланги и только и делают, что валяются на дне моря.
– Нет-нет, они невкусные. Они выбрасывают кишки, когда подвергаются нападению. Потом органы восстанавливаются.
Ничего себе защитная тактика!
– Слушай, а как твои родители относятся к тому, что мы теперь вместе? – спросил я Шари. – Всё-таки я тигровая акула…
– Они немного повозмущались, но я им сказала, что это моё решение, – ответила подруга-дельфин.
– Круто, – с облегчением сказал я.
Мы ели и болтали о море, о наших учителях и обо всём, что произошло, а потом Шари вдруг с любопытством посмотрела на меня. Ох… Этот её взгляд «я-изучаю-людей» – что-то сейчас будет?
– Скажи-ка, Тьяго… – начала она.
– Да? – О боже, на меня, как назло, напала икота!
Шари засмеялась:
– Когда ты икаешь, то немного напоминаешь морского льва, который пытается прогнать соперника со своей территории.
– Надо же. – Она наверняка знает это от Криса: других морских львов здесь не водится. Гр-р. Но как ни странно, мне помогло, что икота её забавляет. Благодаря этому я перестал стесняться и посмеялся вместе с ней. Через пять минут после стакана лимонада икота прошла. – Так что ты хотела спросить? – напомнил я, и Шари начала:
– Я знаю, как ведут себя в море дельфины, которые друг другу нравятся. А что делают люди? Что мне теперь – посвящать тебе плохие стихи, как Барри Кармен?
От смеха я заплевал лимонадом подушки. Значит, нам придётся здесь убраться, чтобы те, кто явится сюда после нас, не прилипли. Потом я спросил:
– А как ведут себя дельфины? В них я не очень разбираюсь.
– Когда два дельфина дружат или влюблены друг в друга, они часто всплывают вместе подышать, – объяснила Шари. – Чувствуешь такое единение, когда дышишь с кем-то одновременно!
– Гм, можно попытаться. – Некоторое время я прислушивался к вдохам Шари, пытаясь попасть в такт. Не прошло и минуты, как я сдался. Слишком утомительно!
– Ладно, так себе идея… В человеческом обличье пыхтишь всё время. Так странно! – Шари поразмыслила. – Кроме того, дельфины-спутники часто плавают бок о бок, касаясь друг друга плавниками.
Мы больше ничего не говорили. Моя рука двинулась к её руке, а её, семеня словно краб, поползла к моей. Наши пальцы переплелись, и нас пронизало теплом.
– Классно, – сказал я, глядя в весёлые орехово-карие глаза Шари.
– Ага, – улыбнулась мне она.
– Представь, что я никогда не попал бы в «Голубой риф» или миссис Леннокс удалось бы выжить меня из школы – правда ужасная мысль? – Прямо мурашки по коже.
– Ей это не удастся, – сказала Шари. – Если ты и дальше будешь так же хорошо владеть собой, как последнее время.
Да, она права: Леннокс попытается снова. Но теперь мисс Уайт вернулась, а я многому научился.
– Я буду тигровой акулой, которая знает свою силу и умеет с ней обращаться, – торжественно пообещал я. – И ради одной девочки-дельфина готов переплыть самое глубокое море. – Шари усмехнулась, и я смущённо добавил: – Ну ладно, примерно до двухсот метров глубиной.