Вначале вполне достаточно позволить сознанию погрузиться в то, что есть. Может быть, вскоре ты отпустишь того, кто воспринимает, но это не должно быть целью.
Невозможно «добиться» присутствия, ибо ты сам и есть присутствие. Нельзя «обучаться» присутствию, поскольку нельзя научиться быть тем, кем ты уже являешься.
Присутствие не требует усилий, человеку оно ближе, чем дыхание. Присутствие можно только допустить и признать. Если человек пытается что-то делать для того, чтобы оно состоялось, он, скорее всего, уходит куда-то в сторону или даже мешает проявлению присутствия.
Без присутствия не было бы существования. Я — присутствие, ты — присутствие. Если бы мы не присутствовали, не было бы существования.
Присутствие порождено тем же источником, откуда происходит все ведомое и неведомое. И этот источник — мы сами. Человек — единственный источник своего уникального мироздания.
Либо мы присутствуем, либо остаемся отделены. Либо мы открыты мирозданию, либо стараемся манипулировать ситуацией. Либо мы радуемся и удивляемся непрерывному потоку того, что есть, либо пребываем в тюрьме собственных ограничений и ожиданий. Третьего не дано.
Присутствие — это свет во тьме, это мощная энергия. Один миг присутствия дает миру больше света, чем тысячи лет «благих деяний». Когда есть присутствие, все действия незатейливы и чисты. Это — непосредственность, рожденная покоем.
Однако, погружаясь в присутствие, мы встречаемся со смертью. Умирают все ожидания, суждения и попытки становления. Умирают ощущение разобщенности и чувство собственного «я», которые могут жить только в иллюзорном мире прошлого и будущего, в мире воспоминаний и ожиданий. Освободившись для того, что просто есть, человек попадает в пространство незнания.
Вот почему обретение присутствия сродни смерти. Умирает сон об индивидуальности. Мы освобождаемся от своей вечной потребности чувствовать себя отдельной сущностью, и продолжаем существование в качестве частички целого. И с этим освобождением к нам приходит понимание: смерть — это возрождение в просветлении.
Присутствие дарит человеку возможность единства, возможность заново открыть, кто он есть на самом деле. Это мост между миром разобщенности и просветлением; стоит перейти через него, и он исчезает.
Стоит обрести присутствие, и исчезает «я». Мы смотрим на парадокс жизни откуда-то со стороны и видим, как из нескончаемого потока становления рождается свобода. Это — приглашение открыть для себя тайну, которой нет.
Вместе с присутствием приходит осознание — тот самый свет, пронизывающий тьму. Этот свет рассеивает все иллюзии, которые мешали нам видеть единство. Осознание не разделяет и не подавляет, оно не питает энергией ничего нереального. Оно просто видит то, что есть, и несет свет, в котором тает все иллюзорное.
Не бывает таких ситуаций, в которых мы не могли бы испытывать единство с миром через присутствие. Разве это не прекрасно? Повторю: присутствие возможно всегда. Иными словами, свобода дана нам изначально и доступна в любой момент.
Каждый день дарует нам пространство для присутствия: боль, страх, шум машин, шелест ветра в листве, прикосновение кресла к спине и ручки к пальцам, душевные неурядицы, привычки, самоосуждение, чувство вины, ходьба, вкус сыра, спешка, лень, стремление контролировать ситуацию, наш гуру-разум, твердящий, что присутствие непродуктивно и нужно заняться чем-то «духовным» или полезным. Присутствие проливает свой свет везде, на каждую грань бытия.
Пытаясь выделить какой-то один аспект, я нарушаю общий поток и лишаю себя многих возможностей, которые способна предоставить жизнь и моя собственная внутренняя мудрость. Ибо присутствие — не задание, оно не связано с волевыми усилиями. Это не духовное упражнение и не инструмент, вроде молитвы или медитации. Стремясь использовать его для достижения какой-нибудь цели, я в очередной раз пытаюсь втиснуть в узкие рамки нечто, не имеющее границ.
Присутствие всеобъемлюще и является ценностью само по себе. Оно ни к чему не ведет, и если я попытаюсь использовать его для того, чтобы прийти куда-то, то тем самым просто разрушу его.
Зато когда есть присутствие, все сущее успокаивается в его объятиях. Нет больше ни вопросов, ни стремлений. Ум уходит со своего трона, тело расслабляется, дыхание становится ровным, и восприятие объемлет весь мир. Я покоюсь в том, что никогда не приходит и не уходит.
Когда есть присутствие, ты ощущаешь теснейшую близость со всем вокруг, и чувства становятся небывало острыми. Зрение и осязание девственно чисты, я ощущаю вкус и запах, словно впервые; звуки новы, свежи и незнакомы.
Присутствие несет с собой тонкое ощущение опасности и безмятежности. Это — первый и последний шаг. Оно уводит за пределы времени и прежних представлений о себе самом, даруя возможность познать прямо и непосредственно: кто я.
Когда есть присутствие, все иллюзорное отпадает, и остается только реальность — живая и трепещущая. Жизнь полна… Не моя, не чья-то, но просто жизнь.
Присутствие не опускает рай на землю и не возносит нас до небес. В нём всё едино и благополучно.
Выбор — не выбирать
Когда есть присутствие, я вижу, что никогда ничего не выбирал и не делал, но просто жил.
Я никогда не повелевал морем и солнцем и ни на шаг не приблизился и не удалился от того, что дано мне от рождения.
Принимая свою божественную беспомощность, я наслаждаюсь свободой не иметь ни прошлого, ни будущего, которое я мог бы назвать своим.
Иногда люди спрашивают: «Кто же все-таки делает выбор? Кто направляет этот дивный хаос?» Но ведь когда оказываешься в объятиях возлюбленного, ничто другое уже не имеет значения. И я живу так, словно сам сделал этот радостный выбор в пользу того, чтобы ничего не выбирать.
Мой мир
В моем мире все совершенно неповторимо. Никто не знает, как я ощущаю красный цвет, вкус чая, страх, счастье, шаги, сны и пробуждение.
Обитая в пространстве времени и отдаленности, мое восприятие формирует верования, а верования в свою очередь обусловливают восприятие. В такой игре и складывается мой жизненный опыт— секунда за секундой, день за днем.
На этом уровне бытия я выгляжу полновластным продюсером, автором сценария, режиссером и оператором фильма под названием «Моя жизнь». И в правду, стоит мне непредвзято оглянуться на прожитое, я вижу, как притягивал к себе людей, события и обстоятельства, в точности, соответствовавшие тем настроениям и образам, которые излучала во внешний мир моя система верований.
Эта идея далеко не нова, и многих людей она приводит в восторг. Они утверждают, что, изменив свой образ жизни и систему верований, можно полностью преобразовать собственное восприятие жизни.
Очень похоже на правду, но здесь отсутствует самая суть: наша истинная природа находится вне рамок верований и восприятия.
Пока человек не осознает, кто он есть на самом деле, откуда ему знать, какое именно восприятие жизни следует создавать? Откуда мне знать, что мои мнимые желания соответствуют истинным потребностям? И будет ли создаваемое мною мировосприятие лучше прежнего? И не вступит ли оно в противоречие с твоим? Все эти вопросы возникают снова и снова.
Вероятно, приверженцы этой идеи не осознают, что за всеми нашими кажущимися желаниями и стремлениями что-то реализовать кроется определенная скрытая причина и цель — исключительно мощный принцип ничем не обусловленной любви, который и движет нами на самом деле. Он присущ людям от рождения, но обычно не осознан. В этом-то и корень жизненного парадокса.
Все мироздание в том виде, в каком оно открывается нашему взору, ограниченному рамками времени, представляет собой лишь отражение, отпечаток этого скрытого принципа, который неустанно приглашает нас вспомнить, кто мы есть на самом деле. И в этом отражении нет ничего правильного или ложного, хорошего или плохого, — в нем есть лишь приглашение вспомнить и проснуться. Ибо пока мы продолжаем ощущать себя отдельными индивидуумами, вынужденными вести переговоры с мирозданием, мы продолжаем спать.
В своем сне мы руководствуемся законом противоположностей, согласно которому все, что мы воспринимаем как позитивное, строго уравновешено чем-то негативным. Поразмыслив как следует, понимаешь, что мы живем, словно на вертящемся колесе, а все происходящее повторяется снова и снова, всякий раз в несколько ином образе. Все, что мы якобы создаем в этом сне, — мы же якобы и разрушаем; а все, что якобы разрушаем, — таким же образом воссоздаем вновь.
И что бы человек ни думал о свободной воле и личном выборе, в конце концов, мы понимаем, что являемся всего лишь призрачными персонажами божественного спектакля-сновидения. Ведь все наши реплики и действия обусловлены набором запрограммированных с детства реакций и систем верований.
Мир сновидения кажется нам последовательно развивающейся системой. Но на самом деле он не выходит за рамки безупречно сбалансированного и совершенно нейтрального состояния, которое остается лишь отражением, напоминанием о существовании некой иной возможности.
Мы — единственные творцы сна, не имеющего никакой иной цели, кроме пробуждения.
А в реальности — там, где кончается сон, — нас, ждет ничем не обусловленная любовь, независимо от того, осознаем мы ее или нет. Человеческий опыт создает безупречно приспособленное для нас мироздание, до мельчайших деталей подогнанное для уникальных потребностей пробуждения каждого человека. Ведь источник скрытого принципа вселенской любви — в нас самих, а силу этому принципу дает наше стремление вернуться домой.
И какой бы значительной или незначительной ни казалась человеку вся его деятельность, каким бы талантливым, артистичным и важным или непримечательным и бездарным он себя ни считал, все наши проявления в мире являются только функцией этого скрытого принципа. Все это — безукоризненно точное отражение нашей неотъемлемой возможности проникнуть в явления мира, выйти за их пределы и заново открыть их изначальный источник.