У двери своего дома Долли, близоруко щурясь, долго искала в сумочке ключ и внезапно показалась Квирку настоящей старухой. Он вручил ей визитку.
— Вот мой рабочий телефон, — ткнул пальцем Квирк. — А это домашний. Вдруг пригодится, — улыбнулся он.
Долли наклонила картонный прямоугольник так, чтобы на него падал свет уличного фонаря, и ее черные глаза заблестели, одновременно потускнев.
— «Консультант-патологоанатом», — прочла она вслух. — А ты неплохо преуспел. — Долли открыла дверь и переступила порог, только Квирк с ней еще не закончил.
— Долли, вы принимали роды Крисси?
Свет она не включила, и во мраке Квирк едва видел ее силуэт.
— Мне это не впервой! — фыркнула Долли. — У Крисси родилась девочка.
Квирк шагнул к ней, но застыл на пороге, словно врезавшись в невидимый барьер. Долли Моран стояла к нему спиной, свет по-прежнему не включала и не желала оборачиваться.
— Что с ней стало?
Когда Долли заговорила, в ее голосе снова зазвенел лед.
— Забудь этого ребенка! — В темной передней требование прозвучало таинственно, даже жутковато.
— А отец девочки?
— И его забудь. Пожалуй, даже в первую очередь.
Долли решительно захлопнула дверь. Квирк отступил на крыльцо и услышал скрежет ключа, потом скрип засова.
Утром Квирк заглянул в регистратуру и велел Маллигану написать в журнале, что «скорая помощь» забрала Кристин Фоллс не из Стоуни-Баттер, а из родительского дома. Маллиган сперва упирался: — «Мистер Квирк, так же не принято!» — но Квирк оказался настойчив. «В журнале должен быть порядок, — парировал он. К чему нам неточности? Грянет проверка — стыда не оберешься!» Регистратор покорно кивнул. Он знал и знал, что знает Квирк: хм, неточности случались и раньше, иногда приходилось тайком переписывать целые страницы. Поэтому Маллиган взял лезвие, тонкое перо и под пристальным взглядом Квирка внес нужные изменения. В новом варианте запись гласила:
Двадцать седьмого августа в 1:37 карета «скорой помощи» забрала Кристин Фоллс из дома номер тридцать семь по Финнанс-террас в Уэксфорде и повезла в дублинскую больницу Святого Семейства. Больная доставлена мертвой. Диагноз — легочная эмболия.
Глава 5
Воскресные утра Квирк считал маленькой компенсацией за детские страдания. В Каррикли и позднее, когда Гаррет отправил их с Мэлом в школу-интернат Святого Эйдана, воскресные утра казались пыткой, не такой, как будни, а совсем другой, пожалуй, даже страшнее. В будни всегда находились занятия — работа, уроки, школьные дела, а воскресенья убивали скукой. Молитвы, месса, нескончаемая проповедь, потом унылый день до вечерней молитвы по четкам, еще одной проповеди и благословения, потом в спальнях гасили свет, и подкрадывалось безрадостное утро понедельника. Сейчас воскресенья наполняли другие занятия, которые Квирк придумывал сам, менял или пропускал по своему усмотрению. Постоянным было лишь одно — покупка воскресных газет у горбатого торговца на мосту Хьюбенд. Если позволяла погода, Квирк усаживался с газетами на старую чугунную скамью у реки, курил и читал, точнее, пробегал глазами строчки, не слишком задумываясь о вчерашних новостях.
Приближение Сары Квирк почувствовал раньше, чем увидел ее на бечевнике. Длинное пальто, шляпа с пером в стиле Робина Гуда, прижатая к груди сумочка — Сара шла, не поднимая головы: во-первых, чтобы не залезть в оставленные вчерашним ливнем лужи, но в основном, чтобы не смотреть в удивленные глаза Квирка. Сара знала, где его искать — что бы ни говорил Квирк, он раб привычек — но уже сожалела о своей затее. Наконец перехватив ее взгляд, Квирк тотчас угадал настроение Сары и навстречу не поднялся — так и сидел с раскрытыми газетами на коленях и наблюдал за ней с лукавой, чуть презрительной улыбкой.
— Что привело тебя сюда из спокойного и безопасного Ратгара?
— Я была на мессе в церкви на Хаддингтон-роуд. Порой хожу туда по воскресеньям чисто... — Сара одновременно вздрогнула, улыбнулась и пожала плечами, — чисто для разнообразия.
Квирк кивнул, сложил газеты и встал. «Он такой высокий, сильный!» — как всегда подивилась Сара, почувствовала себя на пару дюймов ниже и невольно отстранилась.
— Можно с тобой прогуляться? — Квирк изображал мальчишескую неуверенность, якобы заранее ожидая отказа. «Наивно любить его и не ждать никакой реакции», — подумала Сара.
Они прошли по бечевнику обратно мимо высокой сухой осоки. Воскресенье стало первым по-настоящему осенним днем, небо застилала жемчужная дымка, которая отражалась в воде и делала ее молочно-белой. Затянувшееся молчание прервал Квирк.
— Прости, что испортил вам тот вечер. Мне так стыдно!
— Ну, что было, то прошло. К тому же ты слишком много выпил. Я давно поняла: когда ты осыпаешь меня нежностями и комплиментами, значит, перепил.
— Я извинялся не за это, а за то, что водил Фиби в паб.
— Да уж! — нервно засмеялась Сара. — Мэл жутко разозлился на вас обоих, особенно на тебя.
— Я ей выпивку купил, — раздраженно вздохнув, проговорил Квирк, — а не склонял к проституции! — Пристыженная Сара затихла, но Квирк уже сменил гнев на милость. — Давно ты стала такой набожной? С каких пор на мессу ходишь?
— Наверное, это от отчаяния. В отчаянии люди всегда обращаются к богy, разве не так?
Вместо ответа Квирк повернулся к Саре и перехватил ее взгляд. Казалось, они стоят у тайной двери. Сара приоткрыла ее и посмотрела на него, гадая, решится ли он войти вместе с ней в темную пещеру. Квирк не решился: в некоторые пещеры входить не стоит. Два лебедя плыли вдоль берега и быстро нагнали их с Сарой, гордо держа головы в черных масках.
— Этот ее парень, Конор Каррингтон… У Фиби с ним серьезно?
— Надеюсь, что нет.
— А вдруг серьезно?
— Боже, Квирк, разве в девятнадцать серьезные отношения бывают?
— У нас были! — парировал он так убежденно, что Сара вздрогнула, но тут же опустила глаза. Она знала: Квирк играет, притворяется, Притворяться он умел очень убедительно, порой даже для самого себя.
— Пожалуйста, не надо!
— Что не надо?
— Сам прекрасно понимаешь!
Лебеди так и плыли параллельно Саре и Квир-ку. Вдруг одна птица издала негромкий, но пронзительный клич, такой жалобный, что Саре почудилось, будто это ее голос. По воскресеньям лесопилка на другом берегу не работала, но аромат смолы все равно ощущался. Под мостом они остановились и стали смотреть на воду. Удивительно, но лебеди дальше не плыли — застыли неподалеку от берега.
— Мой отец очень болен, — проговорила Сара. — Я хотела заплатить священнику с Хаддингтон-роуд, чтобы отслужил по нему мессу. — Квирк хохотнул, и Сара смерила его серьезным взглядом. — Слушай, ты, правда, не веришь в бога?
— Я верю в дьявола. Это единственное, чему я научился в Каррикли.
Сара кивнула, понимая, что Квирк снова притворяется.
— Каррикли… — задумчиво повторила она. — Ты часто о нем рассказываешь и всегда в одном тоне.
— Такое место не забудешь.
Сара накрыла его ладонь своей, но Квирк не отреагировал, и она отдернула руку. «А вдруг он впрямь притворяется и играет? — мелькнуло в мыслях Сары. — Он, конечно, настрадался, только ведь это дело прошлое».
— Я здесь не случайно, — начала она. — Хотя, думаю, ты сам догадался. Актриса из меня никудышная, зато ты, к счастью, верен своим привычкам. — Сара сделала паузу, чтобы собраться с мыслями, — Квирк, я прошу тебя поговорить с Мэлом.
— О чем? — спросил он, насупившись.
Сара подошла к воде. К ней тут же подплыли лебеди, «написав» на безмятежной глади реки красивую букву «V». «Ждут, что хлебом покормлю, — подумала Сара. — Даже неудивительно: от меня все чего-то ждут».
— Хочу, чтобы вы с Мэлом перестали ссориться и… объявили перемирие, — Сара смущенно засмеялась: фраза вышла напыщенной и помпезной.
Квирк так и буравил ее взглядом, но хмуриться перестал.
— Это Мэл прислал тебя сюда? — подозрительно спросил он.
Теперь удивилась Сара.
— Разумеется, нет. С какой стати?
Только Квирк был непреклонен.
— Передай своему мужу, — начал он с ледяным спокойствием, — я сделал для него все, что мог.
Лебеди, точно магнитом прикрепленные к своим отражениям, медленно поворачивались из стороны в сторону и теряли терпение. Раз ничего съестного не принесла, зачем эта женщина в малиновом пальто и шляпе с пером стоит у воды? Только Саре было не до лебедей. Она смотрела на Квирка, совершенно не понимала, о чем он говорит, но чувствовала, что и не должна понимать. Что же Квирк сделал для Мэла? Он оказал Мэлэки услугу? Уму непостижимо!
— Квирк, я очень тебя прошу… Умоляю… — «Господи, как унижаться приходится!» — потрясенно думала Сара. — Поговори с ним!
— Тогда сделай милость, объясни, о чем?
— О чем угодно, о Фиби, например. Хочешь, верь, хочешь, нет, но Мэл к тебе прислушивается.
Лебедь снова издал пронзительный клич, на сей раз явно выражая Саре свое недовольство.
— Наверное, это самка, — вслух предположил Квирк и, заметив, как нахмурилась сбитая с толку Сара, показал на лебедей. — Говорят, они на всю жизнь спариваются. Думаю, кричит самка, — Квирк криво улыбнулся. — Хотя, возможно, и самец.
Сара пожала плечами: какая, мол, разница.
— Ему сейчас очень нелегко, — сказала она.
— Из-за чего это?
По голосу чувствовалось: Квирку скучно. Терпение, мягкость, милосердие, никогда не входили в небольшое число его добродетелей.
— Мэл мне не доверяет — призналась Сара. — Уже довольно давно.
Она снова приоткрыла невидимую дверь в темную пещеру, и Квирк снова отказался войти.
— Думаешь, мне доверится? — нарочито резко спросил он.
— Мэл — хороший человек, Квирк, — Сара умоляюще протянула к нему руки. — Пожалуйста, ему нужно выговориться!
Квирк поднял широкие плечи и резко опустил. Когда он так делал, казалось, его торс состоит не из плоти и костей, а вырезан или вытесан из материала гораздо плотнее.