— Тебе, как никому другому, известно, как это больно, — ответил Ник. — Слушай меня внимательно. Кэт возненавидит меня, если узнает, что мой отец виновен во всем, за что был осужден. Виновен, ты слышишь меня? — Ник побледнел. Он дрожал, капли пота выступили на его лице.
Чарли чувствовал себя так, словно его избили.
— Не знаю, что и сказать, — прошептал он, не найдя слов утешения для такого гордеца, как Ник.
— Петербрум отвратителен, но он джентльмен. Может, он в конце концов поймет, какое счастье обладать Кэт, и изменится?
Чарли застонал. Он сомневался, что такое произойдет. Время для скептицизма было неподходящее.
Глава 30
Всю неделю после бала у Глостеров Кэт не находила себе места. Вспоминая, как он спас ее, а затем их встречу в саду, она начинала метаться во сне и наяву. Боже, Боже, почему она призналась, что любит его и бросилась в его объятья? Как он должен был отреагировать? Он обнял ее и принялся успокаивать, что на его месте сделал бы любой добрый друг и джентльмен. Но ее дальнейшее поведение, бесспорно, могло вызвать отвращение. Кэт считала, что она заставила Ника забыться, однако он сумел взять себя в руки, достойно вышел из положения и спас их обоих — Ник отправился на поиски Чарли.
Я вела себя столь бездушно, что он, вероятно, счел меня шлюхой. А разве нет? Этот человек уберег меня от верной гибели в толпе. Как я отблагодарила его? Начала строить глазки и погубила все. Наверно, он ожидал слов благодарности, поцелуя. Конечно, а я? Что я натворила? Извивалась, как уличная девка, как разъяренная тигрица.
Не слишком ли бурное проявление чувств для невинной девушки? А как насчет моей хваленой холодности? Стоило мужчине, которого я так страстно желала, дотронуться до меня, как я повела себя, словно последняя дура. Нет, поклялась себе Кэт, никогда больше ни одному мужчине не удастся сбросить ледяной панцирь, который будет денно и нощно защищать ее сердце. Я не позволю больше никому разворошить тлеющие угли, я не могу умереть дважды. Или я не права?
Кэт подошла к окну маленькой швейной мастерской, выходящему во двор. Она любила наблюдать за суетой на каретном дворе. Последнее время эта комнатенка стала ее убежищем. Новый дворецкий знал, где ее можно найти, когда она искала уединения. Кэт подозревала, что Дженкинс доверялся этому человеку, и ей порой казалось, что он присматривает за ней, но делает это очень аккуратно, чтоб не вызвать раздражения Петербрума.
Днем Кэт редко покидала особняк. Обычно она выходила по вечерам, и то ради спокойствия отца и Петербрума, которые требовали, чтобы их видели вместе. Девушка была с ними холодна как лед и едва замечала их присутствие.
В дверь негромко постучали. Кэт выдержала паузу, прежде чем ответить. Она догадывалась, зачем понадобилось ее искать. Девушка добилась успеха, отказываясь принимать днем Петербрума. Но на четвертый день он начал угрожать ей через отца, который становился все более невыносимым.
Она не ошиблась: за дверью был лорд Гровенор.
— Прошу вас, примите Петербрума, — умолял Гровенор. — Я знаю, на что он способен, когда разозлится, я видел его в бешенстве не один раз.
— Я ему не менее необходима, чем вам — его молчание.
— Ах, не будьте такой непримиримой! Если хотите жить с ним в мире и в будущем, прикусите свой язычок, — нетерпеливо сказал отец.
Дверь распахнулась настежь.
— Недурно, Гровенор, — засмеялся лорд Джон и указал грязным пальцем ему на дверь.
— Вам не пристало оставаться с Кэт наедине, — вяло сопротивлялся Гровенор.
— Не валяйте дурака! Я могу делать все, что хочу и где хочу, — прохрипел он, закрывая дверь за стариком. Петербрум повернулся к Кэт.
— Что же касается вас, миледи, прислушайтесь к совету отца. Меня трудно утихомирить, когда я разойдусь, а вы начинаете действовать на меня, как красная тряпка на быка. Я больше не потерплю непослушания…
Кэт отвернулась к окну. Внизу она увидела Беркли, оживленно разговаривающего с Ником Монро. Картина довольно неожиданная. Петербрум на цыпочках приблизился к ней и, проследив за ее взглядом, взорвался.
— Придется вас хорошенько проучить, чтобы вы запомнили раз и навсегда, — воскликнул он. — Не забывайте, вы принадлежите мне и только мне! Я не потерплю распутную жену. У вас никогда не будет ни одного мужчины, кроме меня!
Петербрум входил в раж. По всей видимости, его ревность достигла апогея.
— Последний раз предупреждаю: пусть этот деревенщина держится от вас подальше! — Он направился к двери. Открыв ее, Петербрум обернулся. Заметив страх во взгляде Кэт, он захлопнул дверь и одним прыжком преодолел расстояние между ними.
Ноги не слушались девушку. Его взгляд был пугающе странным, чувствовалось, что он безумно возбужден. Джон схватил ее за блузку, притянул к себе и покрыл ее лицо жаркими поцелуями, которые перемежал с легким покусыванием. Почувствовав тошноту, она попыталась оттолкнуть его. Джон, не раздумывая, закатил ей несколько оплеух, и девушка отлетела к столу для шитья. Он снова набросился на нее, его язык, острый, как рапира, разжал ее губы, а его руки ласкали ее грудь. Каждую просьбу о пощаде он встречал истерическим хохотом. Кэт удалось оттолкнуть его, когда Петербрум принялся расстегивать брюки. Она кричала и молотила его кулаками. Джон обхватил ее шею руками и с безумным выражением лица начал сжимать их.
Глава 31
Ник, которому все до смерти надоело, оставил Чарли в «Бруксе» наблюдать за игрой в бильярд, а сам отправился домой. Если прежде посещение клуба доставляло ему удовольствие, то последние дни он ходил туда по привычке, не более того.
Весь день он чувствовал себя не в своей тарелке и беспокойство не покидало его. Дела он забросил после приезда матери. А теперь, когда она заявила, что уедет из Англии, все еще больше осложнилось, и он был не в силах сконцентрироваться на работе. Ник решил прогуляться.
Ноги сами привели его к особняку Гровеноров. Он попытался войти, но его не приняли, как, впрочем, не были приняты ранее его цветы. Прежде чем уйти, он сделал еще одну попытку: попробовал разыскать Беркли. Слуга очень взволновался и попросил его удалиться. За Кэт следили постоянно, и Беркли боялся, что если заметят, как он разговаривает с Ником, он не сможет больше помогать Кэт.
Прошло десять дней с той волшебной ночи в саду, при воспоминании о которой его охватывала дрожь. Кэт сказала, что любит его. Это точно. Она отвечала на его поцелуи с неистовством, о котором мог мечтать любой мужчина. Он догадался, что она была в экстазе, как, впрочем, и он. Воспоминание о нескольких сладостных минутах, пока он не очнулся, поняв безнадежность происходящего, и не оттолкнул ее, лишало его сна и аппетита.
Ник беспомощно пожал плечами и вышел из «Брукса». Отказавшись от кеба, он брел домой, как в тумане. Николас мчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки: он желал как можно быстрее оказаться в своей комнате. Внезапно Ник заметил внизу человека, вынырнувшего из темноты. Он сбежал по ступенькам и обнажил клинок, спрятанный в трости.
— Сэр, это я, Беркли!
— Ты напугал меня до полусмерти, — Ник завинтил трость.
Он открыл дверь, и телохранитель Кэт проследовал за Ником в кабинет. Беркли был бледный, как смерть, и промок до нитки.
— Ты давно ждешь? — спросил Ник, обеспокоенный видом верного слуги.
— Пару часов. — Беркли взял предложенный стакан бренди. — Вы говорили, что хотите помочь леди Кэт?
— Что случилось?
— Мне стало известно, что Петербрум посягал на ее честь и чуть не добился своего. Проклятый! — сообщил он прерывающимся от волнения голосом. — Если бы не дворецкий, который принес записку, моей бедной леди пришлось бы туго.
Ник разразился проклятиями.
— Я убью этого выродка, клянусь! — закричал он и, метнув стакан с бренди в камин, кинулся прочь из комнаты.
— Спокойно, сэр, если кто и убьет Петербрума, так это я.
Они продолжали спорить, но тут дверь распахнулась. На пороге стояла миссис Монро в белой ночной сорочке — настоящее привидение. Письмо дрожало в ее руке.
— Я все слышала, — спокойно сообщила она. — Пошевелите-ка мозгами! Этого человека защищают привилегии и деньги. Петербрум и его компания будут преследовать вас и убьют, не раздумывая.
— Наплевать, — ответил Ник, пытаясь отодвинуть мать от дверей.
— Кто-кто, но ты не должен плевать! Ты же видел, как обращаются с заключенными. Разве убийство Петербрума поможет леди Кэтрин?
— Это единственный выход, — хором ответили мужчины.
— Ничего подобного, если все выйдет наружу, ее имя будет опозорено, как, впрочем, и ее отца. Скандал будет не менее громкий, чем если бы стало известно, что ее отец карточный шулер.
— Откуда ты знаешь, что лорда Гровенора обвиняют в шулерстве, а Петербрум стал на его защиту?
Миссис Монро пожала плечами и опустилась на стул у камина.
— Чарли Слейтон! — воскликнул Ник. — Я выпущу из него кишки!
Беркли от удивления плюхнулся в кресло. Поняв, что он сидит в присутствии господ, слуга вскочил, как ужаленный.
— То, что ты слышал, должно умереть вместе с тобой, понятно? — предупредил Ник слугу.
Беркли кивнул.
Вивиан Монро подошла к столу с напитками и заново наполнила стаканы мужчин и свой. Вспомнив о письме, она отдала его Нику.
— Пришло рано утром.
Ник вскрыл печать и пробежал его глазами.
— Собака заговорила.
Глава 32
Кэт забилась в дальний угол кровати. Ее лицо опухло и болело, после того как Петербрум влепил ей несколько пощечин. Тело, все в ссадинах, нестерпимо ныло. Но гораздо страшнее были стыд и унижение, которые ей пришлось испытать.
Перед тем как вошел дворецкий, Петербрум похотливо подмигнул ей и прижал ее руку к губам.
— Кто вы такая, чтобы указывать мне, что я должен и чего не должен делать с вами, — издевался он. — Я всегда могу сказать, что это вы пригласили меня. И вам хорошо известно, что я скажу именно так. Мне наплевать на мою репутацию. Не обязательно доводить дело до скандала. Достаточно распустить слух, дорогая! Но, если вы отдадитесь другому, я убью вас!