Некоторое время молодой человек беспокойно бродил по комнате, дотрагиваясь до безделушек, разбросанных повсюду.
Ее рабочая корзинка с незаконченным шитьем; ее альбом, куда он своим корявым почерком записывал стихи Байрона; книги, которые он дарил ей, и букет сухих цветов в вазе, привезенной из Италии.
— Ее портрет висел рядом с моим, — пробормотал он. — Интересно, где он?
Следующие полчаса протекли в молчании, которое нарушил Джордж:
— Надо бы повидать домохозяйку, хотелось бы спросить ее о…
Он не выдержал и спрятал лицо в ладони.
Роберт позвал хозяйку дома. Это было добродушное, словоохотливое существо. Она давно привыкла к болезни и смерти, поскольку многие ее постояльцы приезжали сюда умирать. Она рассказала все подробности о последних днях миссис Толбойс, как она приехала в Вентнор всего лишь за неделю до своей смерти, когда ее болезнь быстро прогрессировала, и как день за днем она медленно, но верно угасала от неизлечимого недуга.
— Был ли джентльмен родственником умершей? — спросила она Роберта Одли в то время, как Джордж громко рыдал.
— Да, это ее муж.
— Что! — воскликнула женщина. — Тот самый, который так жестоко покинул ее с ребенком на руках на попечение старого отца? Капитан Мэлдон часто рассказывал мне об этом со слезами на глазах.
— Я не покинул ее! — воскликнул Джордж.
И затем он рассказал историю своей трехлетней борьбы.
— Она говорила обо мне? — спросил он. — Она спрашивала обо мне… в конце?
— Нет, она отошла совсем тихо. С самого начала она мало говорила, но в последний день она никого не узнавала, даже своего маленького мальчика и бедного отца, который сходил с ума от горя. Вдруг она стала как помешанная, заговорила о своей матери и о том, как ужасно умирать в чужих краях, было так жалко ее слушать.
— Ее мать умерла, когда она была ребенком, — удивился Джордж. — Подумать только, что она вспомнила именно о ней и ни разу обо мне.
Женщина провела его в небольшую спальню, где умерла его жена. Он упал на колени перед кроватью и нежно целовал подушку. Хозяйка плакала, глядя на него.
Пока он стоял на коленях, возможно молясь, зарывшись лицом в подушки, женщина достала что-то из ящика комода. Когда он встал, она подала ему длинный локон волос, завернутый в бумагу.
— Я срезала его, когда она лежала в гробу, — сказала она. — Бедняжка!
Он прижал мягкий локон к губам.
— Да, — шептал он, — это мои любимые волосы, которые я так часто целовал, когда ее голова лежала на моем плече. Но тогда они были вьющиеся, а сейчас кажутся гладкими и прямыми.
— Они меняются от болезни, — заметила домохозяйка. — Если вы хотите посмотреть, где ее похоронили, мой сынишка покажет вам дорогу.
Итак, Джордж Толбойс и его верный друг пришли к тому тихому месту, где под могильным холмом, на котором еще не успели прижиться кусочки свежего дерна, лежала та, чью приветливую улыбку так жаждал увидеть Джордж в далекой колонии.
Роберт оставил молодого человека у края свежей могилы и, вернувшись через четверть часа, увидел, что его друг все так же неподвижен.
Вскоре он поднял глаза и спросил, есть ли в окрестностях какой-нибудь каменщик, он хотел сделать заказ.
Они легко нашли мастера, и сидя в его дворе, среди обломков камней, Джордж Толбойс написал карандашом короткую надпись для надгробия своей скончавшейся жены:
«Посвящается памяти незабвенной Элен, возлюбленной жене Джорджа Толбойса, почившей в августе, 24-го дня, 1857 года, в возрасте 22 лет. Безутешный супруг».
Глава 6Прочь из этих мест
Когда они вернулись в коттедж на Лэндсдаун, то обнаружили, что старик еще не вернулся, и спустились на пляж поискать его. После недолгих поисков они увидели его: он сидел на груде гальки, читал газету и жевал бутерброды. Неподалеку играл маленький мальчик — копал что-то в песке деревянной лопаточкой. Траурный креп на поношенной шляпе старика и маленький черный сюртучок ребенка болью отозвались в сердце Джорджа. Куда бы он ни взглянул, повсюду находил подтверждение своего горя.
— Мистер Мэлдон, — позвал он, приближаясь к своему тестю.
Старик поднял глаза и, уронив газету, встал с гальки, церемонно поклонившись. Его блеклые, светлые волосы тронула седина, у него был нос с горбинкой, бледные голубые глаза и безвольный рот; одежда, хоть и поношенная, носила следы аристократического щегольства: на застегнутом на все пуговицы жилете болтался монокль, и в руке он держал трость.
— Господи боже! — воскликнул Джордж. — Неужели вы не узнаете меня?
Мистер Мэлдон встрепенулся, и лицо его покрылось красными пятнами, в глазах появилось испуганное выражение, когда он узнал своего зятя.
— Мой дорогой мальчик, — заговорил он, — я не узнал, с первого взгляда не узнал: борода так меняет внешность. Вы не находите, что борода сильно меняет человека, сэр? — обратился он к Роберту.
— О боже мой! — воскликнул Джордж в нетерпении. — Так-то вы встречаете меня? Я приезжаю в Англию и узнаю, что моя жена умерла за неделю до того, как причалил мой корабль, а вы начинаете болтать какой-то вздор о моей бороде — вы, ее отец!
— Истинно! Истинно! — пробормотал старик, вытирая свои красные глаза. — Такое горе, такое горе, мой дорогой Джордж. Если бы вы только приехали неделей раньше.
— Если бы я приехал раньше, — закричал Джордж в приступе горя, — я бы не дал ей умереть. Я бы боролся за нее со смертью! О боже! Почему «Аргус» не пошел ко дну, прежде чем я дожил до этого дня?
Он быстро зашагал по пляжу, его тесть беспомощно смотрел на него, вытирая платком старческие глаза.
«У меня сильное подозрение, что старикан не очень хорошо обходился со своей дочерью, — подумал Роберт. — Не знаю почему, по, кажется, он боится Джорджа».
Пока возбужденный молодой человек в приступе отчаяния мерил пляж шагами, мальчик подбежал к деду и прижался к нему.
— Пойдем домой, дед, пойдем домой, — позвал он. — Я устал.
Джордж Толбойс обернулся, услышав детский голосок, и пристально посмотрел на мальчика.
— Дорогой мой! Солнышко мое! — промолвил Джордж, беря ребенка на руки. — Я твой отец, приехал к тебе из-за моря. Ты будешь любить меня?
Маленький человечек оттолкнул его.
— Я не знаю тебя, — сказал он. — Я люблю дедушку и миссис Монкс из Саутгемптона.
— Джорджи у нас с характером, сэр, — заметил старик. — Он избалован.
Они медленно пошли обратно к коттеджу, и Джордж Толбойс еще раз рассказал о том, как он уехал. Он сообщил и о двадцати тысячах фунтов, накануне положенных в банк. У него не хватило духу спрашивать о жене, а рассказ его тестя не был длинным: через несколько месяцев после его отъезда они уехали в Саутгемптон, где у Элен было несколько учеников; им жилось неплохо, пока ее здоровье не пошатнулось и она не заболела недугом, от которого и умерла. Как и большинство печальных историй, она была короткой.
— Мальчик, кажется, любит вас, мистер Мэлдон, — заметил Джордж, помолчав.
— Да, да, — ответил старик, гладя кудрявую головку ребенка, — да, Джорджи очень любит своего дедушку.
— Тогда пусть он лучше остается с вами. Доход от моих денег будет около шестисот фунтов в год. Сто фунтов вы сможете тратить на образование Джорджи, а остальные пусть накапливаются до его совершеннолетия. Мой друг будет доверенным лицом, и если он согласится, я назначу его опекуном мальчика, разрешив пока что вам заботиться о ребенке.
— Но почему бы тебе самому не заняться его воспитанием, Джордж? — спросил Роберт Одли.
— Потому что я поплыву ближайшим кораблем из Ливерпуля в Австралию. Мне лучше заниматься раскопками в лесной глуши, чем оставаться здесь. С этого момента я не могу жить как все люди, Боб.
Глаза старика блеснули, когда Джордж заявил о своем решении.
— Мой бедный мальчик, я думаю, ты прав, — согласился он. — Ты действительно прав. Перемена обстановки, примитивная жизнь и…и… — Он запнулся, заметив пристальный взгляд Роберта, устремленный на него.
— Я думаю, вы слишком спешите избавиться от вашего зятя, мистер Мэлдон, — мрачно произнес он.
— Избавиться от него, дорогой мой! Да что вы! Нет, нет и нет! Но для его же блага, мой дорогой сэр, для его блага.
— Для его блага, я думаю, ему бы лучше остаться в Англии и воспитывать сына, — возразил Роберт.
— Но говорю же вам, я не могу, — воскликнул Джордж. — Каждый дюйм этой проклятой земли ненавистен мне — мне хочется бежать отсюда, как с кладбища. Я возвращаюсь в город сегодня вечером, завтра утром улажу денежные дела и без промедления отправлюсь в Ливерпуль. Мне будет гораздо лучше, когда между мной и ее могилой ляжет полсвета.
Прежде чем уехать, он заглянул к хозяйке, чтобы расспросить ее о жене.
— Они были бедны? — спрашивал он. — Нуждались ли они, когда она болела?
— О нет! — отвечала женщина. — Хотя капитан и бедно одет, у него в кошельке всегда полно золотых. Но бедняжке ничего не было нужно.
Это отчасти утешило Джорджа, хотя он и недоумевал, где старый пьяница ухитрился достать денег на лечение дочери.
Но он был настолько разбит свалившимся на него несчастьем, что был не в состоянии ни о чем думать, поэтому больше не задавал вопросов и вместе с тестем и Робертом Одли отправился на причал, к небольшому пароходу, на котором они должны были плыть в Портсмут.
Старик очень церемонно попрощался с Робертом.
— Ты даже не представил меня своему другу, мой дорогой мальчик, — заметил он укоризненно. Джордж посмотрел на него в недоумении, пробормотал что-то нечленораздельное и побежал по трапу на пароход, прежде чем мистер Мэлдон успел повторить свой вопрос. Корабль устремился навстречу заходящему солнцу, и очертания острова уже растаяли на горизонте, когда они приближались к другому берегу.
— Подумать только, — произнес Джордж, — что всего два дня назад я плыл в Ливерпуль в надежде прижать ее к своему сердцу, а сегодня я уезжаю от ее могилы.