Алисия почти угадала. В эту минуту перед внутренним взором Роберта предстало лицо Клары Талбойс, возвышенное и печальное. Он вновь увидел перед собой прекрасные карие глаза и услышал ее слова: «Кто будет искать убийцу моего брата, вы или я?» И вот он в Эссексе, в той самой деревушке, где прервался след Джорджа Талбойса – внезапно, как обрывается история, когда читатель захлопывает книгу. Так может ли он прекратить расследование, которое сам затеял? Может ли остановиться? По любым причинам? Нет, тысячу раз нет! Ему не позволит искаженное горем лицо Клары Талбойс, стоящее перед глазами, и ее слова, звучащие в ушах.
Глава XXVI. Убедительные доказательства
Роберт уехал из поместья ранним поездом на следующее утро и прибыл в Лондон в начале десятого. Он не стал заезжать в квартиру, а нанял кэб и поехал прямо в Западный Бромптон, в Кресент-виллас. Он понимал, что скорее всего не найдет по указанному адресу миссис Винсент, как полгода назад не нашел сэр Майкл, но надеялся разузнать ее новый адрес.
«Согласно телеграфному сообщению, почтенная леди находилась при смерти, – подумал Роберт. – Если окажется, что ее нет в живых, я по крайней мере установлю, что телеграмма была подлинной».
Кресент-виллас он нашел с большим трудом. Дома утопали в хаотических нагромождениях кирпича и цемента. Новые террасы, новые улицы и площади со всех сторон окружали кучи камня и строительного мусора. Колеса кэба и копыта лошади увязали в липкой глине. Запустение недостроенного района наложило мрачную печать на прилегающие кварталы. У Роберта ушло сорок минут, а по подсчетам извозчика и вовсе больше часа, пока они отыскали в безлюдных переулках нужный квартал. Почтенные черные колпаки труб над девственными оштукатуренными стенами, не потускневшими ни от времени, ни от дыма, надменно взирали на непрошеного гостя.
Найдя наконец нужный дом, мистер Одли выпрыгнул из кэба, указал вознице, где его ждать, и двинулся в путь.
«Будь я известным адвокатом, – с иронией подумал Роберт, – каждая минута моего времени стоила бы целую гинею и я спешил бы на чрезвычайно важный процесс, который рассматривается сегодня в Вестминстере, а пока… пока я могу позволить себе не торопиться».
Разыскав нужный дом, он постучал в дверь. Открывшая ему горничная заявила, что знать не знает никакой миссис Винсент. Затем, справившись у хозяйки, она вернулась и сообщила, что старушка когда-то действительно жила здесь, однако съехала за два месяца до нынешней жилички, а та снимает комнаты уже больше года.
– А вы случайно не знаете, куда она переехала? – не питая особых надежд, спросил Роберт Одли.
– Нет, сэр. Миссис говорит, что у той дамы, должно быть, кончились деньги, потому что съехала она внезапно, не оставив никому своего нового адреса.
Итак, снова тупик. Если миссис Винсент съехала, наделав долгов, то наверняка позаботилась о конфиденциальности. Разве что у молочника с булочником спросить, да прочего торгового люда? Кредиторы, пострадавшие сильнее остальных, могли проявить упорство в установлении местонахождения должницы.
Оглядевшись вокруг, Роберт обнаружил булочную, магазинчик канцелярских товаров и овощную лавку. Хозяин булочной гордо называл себя пекарем и кондитером. В витрине красовались окаменелые образцы печенья в стеклянных банках и торты с толстым слоем глазури, накрытые прозрачной зеленой тканью.
«Должна же она была покупать хлеб, – подумал Роберт, – и не на другом конце города, а рядом с домом. Надо попытать счастья».
Торговец стоял за прилавком и спорил о счете с молодой бедно одетой женщиной со следами былого благополучия.
– Что вам угодно? – спросил он у Роберта, уладив наконец дело с покупательницей.
– Вы случайно не знаете нового адреса миссис Винсент, проживавшей полтора года назад в доме номер девять, Кресент-виллас? – вежливо поинтересовался Роберт.
– Нет, не знаю, – сердито ответил булочник, и его лицо налилось краской. – И очень жаль! Дамочка задолжала больше одиннадцати фунтов, а я не настолько богат, чтобы позволить себе такие убытки. Если бы кто надоумил меня, где ее искать, я был бы весьма признателен.
Роберт попрощался и вышел из лавки, поняв, что найти миссис Винсент будет непросто. Можно, конечно, заглянуть в почтовый справочник, только вряд ли женщина, наделавшая долгов, позволит кредиторам с такой легкостью себя обнаружить.
«Если уж такой решительный, энергичный и предприимчивый человек потерпел поражение, то что могу я – флегматичный бездельник? Где бессилен простой булочник, там образованному джентльмену делать нечего».
Погрузившись в мрачные раздумья, мистер Одли медленно двинулся по улице, где ждал за углом кэб. Внезапно его окликнул женский голос. Обернувшись, Роберт увидел ту самую женщину, которая только что спорила с булочником.
– В чем дело, мадам? Неужели миссис Винсент и вам задолжала?
– Да, сэр, – ответила женщина. – Миссис Винсент мне кое-что должна, только не в этом дело. Мне бы… Мне бы хотелось узнать, зачем она вам понадобилась, потому что… потому что…
– Вы можете дать мне ее адрес, если захотите, не так ли?
Женщина заколебалась, окинув его подозрительным взглядом.
– Вы случайно не торгуете в кредит? – спросила вдруг она.
– Что?! – ошарашенно спросил Роберт.
– Извините, сэр, продавцы из магазинов, где торгуют с рассрочкой платежей, одеваются очень прилично – так, как вы, сэр. Между тем я знаю, что миссис Винсент оставила после себя кучу долгов, и… словом, я надеюсь, вы поняли, что я имею в виду?
– Сударыня, – проникновенно произнес Роберт Одли, беря собеседницу за руку, – о том, что такое «торговля с рассрочкой платежей», я не имею ни малейшего понятия. Это что, новый вид налогов? А может, вы приняли меня за политического заговорщика и обратились ко мне с тайным паролем? Лично мне миссис Винсент не задолжала ни пенни, я просто хочу задать ей несколько вопросов относительно одной молодой леди, некогда у нее работавшей. Если вы действительно знаете, где сейчас проживает миссис Винсент, и дадите мне ее адрес, поверьте, вы окажете мне великую услугу.
С этими словами молодой адвокат протянул женщине визитную карточку. Женщина долго и внимательно изучала ее, прежде чем заговорить вновь.
– Поймите меня правильно, сэр, – сказала она, – бедная миссис Винсент оказалась в отчаянном положении, и я единственная, кому она доверила свой новый адрес. Я, видите ли, модистка, сэр, обшиваю ее уже шесть лет. Платит она совсем немного, да и то кое-как, и все же она мне не чужая, и я не желаю ей зла. Если я дам адрес, вы ничего плохого ей не сделаете?
– Нет, клянусь честью.
– Тогда слушайте: Пекэм-Гроув, коттедж «В акациях». Я только вчера относила ей туда готовое платье.
– Спасибо, – сказал Роберт, записав адрес. – Уверяю вас, встреча со мной не скажется пагубным образом на судьбе миссис Винсент.
Он приподнял шляпу и, раскланявшись с модисткой, направился к кэбу.
«Ха, булочника я обставил, – задорно улыбнулся он. – Переходим к следующему этапу жизни миледи».
На протяжении долгого пути от Бромптона до Пекэм-Гроув у Роберта было достаточно времени для размышлений. Он думал о больном дяде, лежащем в комнате с дубовыми панелями в Одли-Корте. Прекрасные голубые глаза, наблюдающие за сном сэра Майкла; нежные белые руки, ухаживающие за ним в минуты бодрствования; ласковый голос, который скрашивает его преклонные годы… Какая приятная картина, если смотреть со стороны. Но Роберт видел нависшие над этой идиллией черные тучи, превращавшие ее в насмешку. Какой дьявольский морок!
Пекэм-Гроув, достаточно приятный летом, в тусклый февральский день имел довольно сумрачный вид. Коттедж «В акациях» не оправдывал своего названия, поскольку выходил оштукатуренными стенами прямо на дорогу, прикрытый лишь парочкой чахлых тополей. Это жилье стояло гораздо ниже по социальной лестнице, чем Кресент-виллас, и девчонка-прислуга, подошедшая к низкой деревянной калитке, явно привыкла общаться с кредиторами всех мастей. Она долго не признавалась, дома ли хозяйка, и в конце концов потребовала, чтобы гость назвался и сообщил, по какому он делу, и тогда она выяснит, дома ли миссис Винсент.
Вместо ответа мистер Одли вынул из кармана визитную карточку и написал на ней: «По делу, касающемуся покойной мисс Грэм».
– Пожалуйста, передайте это хозяйке.
Девочка вернулась минут через пять с ключом от калитки и сообщила, что миссис Винсент дома и готова его принять.
Небольшая квадратная комната, в которую вошел Роберт, несла в каждом элементе интерьера, в каждом предмете мебели несомненную печать той наиболее неуютной бедности, которая никогда не стоит на месте. Работяга, что обставляет крошечную гостиную полудюжиной плетеных стульев, раскладным столом пемброк, старинными часами, крошечным зеркалом, фарфоровыми фигурками пастуха и пастушки и набором металлических чайных подносов с яркой японской отделкой, использует свои скудные пожитки по максимуму и, как правило, ухитряется найти в них хоть какое-то утешение – жилище леди, вынужденной покинуть дом с красивой мебелью и поселиться в жилище поменьше с самым скудным скарбом, несет на себе такую печать благородного запустения и безвкусной нищеты, с какими не сравнится никакая другая бедность.
Меблировку составляли остатки роскоши, спасенные после бедствия, которое настигло несчастную учительницу в Кресент-виллас: небольшое пианино, шифоньер, занимающий полкомнаты и производящий удручающее впечатление былым великолепием и поцарапанной позолоченной отделкой, и тонконогий ломберный столик на самом почетном месте. Потертый брюссельский ковер образовывал в центре комнаты оазис из роз и лилий. Вязаные занавесочки затеняли окна; ужасного вида кактусы, висевшие в проволочных корзинах, тянули вниз колючие паучьи члены.
На зеленом сукне ломберного столика красовались аккуратно сложенные ежегодники в ярких переплетах и журналы мод. Роберт Одли эти литературные развлечения не прельстили. Он уселся на шаткий стул и стал терпеливо ждать появления учительницы. Из соседней комнаты раздавался гул полудюжины голосов и треньканье расстроенного пианино.