Роберт вздрогнул, услышав упоминание о друге.
– Ее первого мужа нет в живых, – сказал он. – Точнее говоря, он исчез, пропал… И у меня есть основания предполагать, что его нет в живых.
Он говорил с заметным волнением, что, разумеется, не укрылось от внимания доктора.
– Первый муж леди исчез, – повторил мистер Мосгрейв, делая ударение на каждом слове, – и вы считаете, что его нет в живых.
Несколько минут он молчал, глядя на огонь тем же угрюмым взором, каким прежде глядел на него Роберт, а затем произнес:
– Мистер Одли, между нами не может быть недомолвок. Вы рассказали не все.
Роберт взглянул на доктора с нескрываемым изумлением.
– Вряд ли я смогу помочь вам, – продолжил Элвин Мосгрейв, – пока буду гадать, где кончается ваша откровенность и начинается недоверие. Вы рассказали мне только половину истории, связанной с названной леди. Итак, что стало с ее первым мужем?
Мистер Мосгрейв задал свой вопрос столь решительным тоном, словно был заранее уверен, что здесь кроется разгадка всех тайн.
– Я же сказал: не знаю.
– Однако ваше лицо поведало мне о том, что вы что-то скрыли от меня и кого-то подозреваете!
Роберт окаменел.
– Если вы желаете извлечь пользу из моего визита, мистер Одли, – продолжил доктор, стараясь говорить как можно убедительнее, – вы должны мне доверять. Итак, первый муж леди исчез. Когда и как?
Роберт с трудом поднял голову:
– Что ж, я доверюсь вам, доктор Мосгрейв. Расскажу на этот раз все без утайки. Я не прошу вас ни о чем, что могло бы нанести вред обществу, но умоляю, если можете, спасите имя нашего рода от бесчестья и позора!
Со страшной неохотой он рассказал об исчезновении Джорджа, о своих подозрениях и опасениях. Доктор Мосгрейв слушал так же внимательно и спокойно, как раньше. В заключение рассказа Роберт искренне воззвал к лучшим чувствам врача, умоляя пощадить великодушного старика, чье роковое доверие к порочной женщине принесло ему такие страдания на склоне лет.
По внимательному лицу врача невозможно было угадать, к какому выводу он пришел. Когда Роберт закончил, доктор Мосгрейв встал и вновь взглянул на часы:
– Я могу уделить вам еще двадцать минут, не более. Мне хотелось бы осмотреть больную. Вы говорите, ее мать скончалась в лечебнице для душевнобольных?
– Да. Вы осмотрите леди Одли один на один, без свидетелей?
– Да, если не возражаете.
Роберт вызвал горничную, и та проводила доктора в сказочный будуар.
Десять минут спустя Элвин Мосгрейв вернулся в библиотеку, где его ждал Роберт.
– Я поговорил с миледи, – сказал доктор, – и мы прекрасно поняли друг друга. У нее душевное заболевание в скрытой форме. Болезнь эта может не проявиться никогда, а может обнаружить себя один-два раза в жизни в виде приобретенного слабоумия, причем в наиболее острой форме. Приступ длится весьма непродолжительное время и возникает только при условии экстремального психического воздействия. Эта женщина – не душевнобольная, но в крови ее содержится наследственная порча. Вот почему в ней причудливо совмещается коварство сумасшедшего с расчетливостью нормального человека. Вы спросите, что все это значит, мистер Одли? Эта женщина опасна!
Доктор Мосгрейв несколько раз прошелся взад-вперед по комнате, а потом снова заговорил:
– Я не стану укреплять вас в ваших подозрениях и опровергать их тоже не буду. Вот что я вам скажу: хотя мистер Джордж Талбойс исчез, бесспорных доказательств его смерти у вас нет. И даже если таковые появятся, вы не сможете ничего предпринять: ссылки на то, что у этой женщины имелись веские причины избавиться от первого мужа, не помогут. Поверьте, ни один суд присяжных не вынесет ей на этом основании обвинительный вердикт.
– Более всего, сэр, – поспешно перебил доктора Роберт, – я боюсь огласки дела и связанного с ним бесчестья для нашей семьи.
– Прекрасно понимаю ваше состояние, мистер Одли, – холодно заметил доктор, – однако вы не вправе ожидать, что я помогу скрыть наихудшее из преступлений, совершаемых против общества. Будь я убежден, что эта женщина совершила убийство, я не стал бы укрывать ее от правосудия из опасений поставить на карту честь даже ста благороднейших семейств! А поскольку я в этом не уверен, то сделаю все возможное, чтобы вам помочь.
Роберт Одли порывисто схватил доктора за руку.
– Когда мои дела пойдут в гору, я отблагодарю вас по достоинству, – с чувством сказал он, – и за дядюшку, и за самого себя!
– У меня осталось только пять минут, а нужно еще написать письмо, – улыбнулся доктор Мосгрейв, растроганный горячностью молодого человека.
Он сел за стол, обмакнул перо в чернила и принялся быстро писать. Прошло минут семь. За это время он заполнил три страницы, вложил письмо в конверт и, не запечатывая, протянул Роберту. Адрес на конверте был следующий: «Месье Валь, Вильбрюмьез, Бельгия».
Роберт с сомнением перевел взгляд с письма на доктора, который в эту минуту надевал перчатки с такой тщательностью, словно в его жизни не было более важного и ответственного занятия.
– Я написал доктору Валю, – произнес Элвин Мосгрейв в ответ на вопросительный взгляд Роберта, – владельцу и главному врачу лечебницы для душевнобольных в Вильбрюмьезе. Мы старые друзья, и я не сомневаюсь, что он с удовольствием примет леди Одли на свое попечение и возьмет на себя ответственность за ее будущую жизнь, которая вряд ли будет богата событиями.
Роберт хотел вновь поблагодарить доктора Мосгрейва за помощь, однако тот не дал ему и рта раскрыть.
– Как только леди Одли переступит порог этого заведения, – продолжал он, – с прежней ее жизнью будет покончено навсегда. Все ее тайны останутся при ней. Она не совершит более ни одного преступления. Выройте могилу на ближайшем кладбище и похороните ее заживо – и тогда она не будет укрыта от мира надежней, чем в лечебнице моего друга. Как врач и как честный человек, я утверждаю: удалив от мира и людей эту женщину, вы окажете обществу неоценимую услугу. Получи она возможность вцепиться мне в горло и задушить во время нашей беседы, она сделала бы это не моргнув глазом!
– Леди Одли догадалась, зачем вы пришли?
– Да, конечно. Она сказала: «Вы полагаете, что я безумна, как моя мать, и пришли осмотреть меня. Ну что же, вот я перед вами: попробуйте обнаружить порчу в моей крови!» – психиатр торопливо прибавил: – До свиданья, мистер Одли. Мое время истекло десять минут назад, я едва успеваю на поезд.
Глава XXXVII. Похороненная заживо
Роберт Одли сидел в библиотеке, положив перед собой письмо доктора Мосгрейва, и обдумывал, что еще предстоит сделать.
В свое время молодой адвокат не по своей воле принял на себя роль разоблачителя порочной женщины, потом стал ее судьей, а теперь тюремщиком. И пока он не доставит письмо по назначению и лично не договорится обо всем с бельгийским доктором, он не снимет с себя тяжкое бремя и не выполнит возложенный на него долг. Роберт написал несколько строк миледи, сообщая, что намерен увезти ее из Одли-Корта в такое место, откуда она вряд ли сможет вернуться, и предложил не теряя времени готовиться к отъезду. Выехать надо нынче же вечером.
Поскольку мисс Сьюзен Мартин, горничная, считала невозможным упаковать чемоданы в такой спешке, миледи взялась ей помогать. Она принялась за работу, направляя служанку, которая почуяла во всех этих сборах и поспешном отъезде катастрофу и трудилась спустя рукава. В шесть часов вечера миледи отправила гонца сказать мистеру Одли, что готова тронуться в путь.
Заглянув в справочник Брэдшоу, Роберт выяснил, что Вильбрюмьез находится в стороне от железных дорог и доехать до него можно только на брюссельском дилижансе. Почтовый поезд до Дувра отправлялся от вокзала Лондон-бридж в девять утра; на него нетрудно было успеть, потому что проходивший через Одли семичасовой поезд прибывал в Шордич в четверть девятого. Перебравшись из Дувра в Кале, Роберт со своей подопечной доберутся до Вильбрюмьеза на следующий день после полудня или к вечеру.
Вечером следующего дня по главной улице Вильбрюмьеза прогрохотал дилижанс. Миледи всю дорогу молчала, только отказалась от еды во время остановки. Когда Брюссель остался позади (она рассчитывала, что это конечная точка путешествия), у нее упало сердце и она в отчаянии отвернулась от унылого бельгийского пейзажа за окном.
Наконец дилижанс въехал в вымощенный камнем двор бывшего монастыря, служившего теперь гостиницей, в подвалах которой даже сейчас, при свете дня, теснились и пищали легионы крыс.
Леди Одли, с отвращением передернув плечами, вышла из дилижанса. Роберта окружили болтливые носильщики, которые сражались за его багаж и спорили между собой, в какой гостинице ему следует остановиться. Один из них по приказу мистера Одли убежал за наемным экипажем и вскоре вернулся с кэбом и двумя лошадками, такими маленькими, будто их сделали из одного животного обычного размера.
Оставив миледи в унылой кофейне под присмотром сонного буфетчика, Роберт уехал в наемном экипаже в противоположный конец тихого городка. Прежде чем определить жену сэра Майкла в лечебницу, рекомендованную доктором Мосгрейвом, ему предстояло множество дел: уладить формальности, повидать официальных лиц, предъявить письмо английского доктора, обговорить условия и подписать документы, и лишь после этого жестокая преступница обретет свое последнее пристанище на земле.
Вернувшись спустя два часа в гостиницу, он нашел свою подопечную за столом. Она отрешенно глядела на тающие свечи. На столе стояла нетронутая чашка кофе. Роберт усадил леди Одли в экипаж и вновь занял место напротив.
– Куда вы меня везете? – раздраженно спросила она. – Мне надоело чувствовать себе непослушным ребенком, которого запирают в темном подвале за плохое поведение! Куда мы едем?
– Туда, где у вас будет достаточно времени, чтобы раскаяться в своем прошлом, миссис Талбойс, – сурово ответил Роберт.
Они миновали огромную площадь, где возвышалось около полудюжины соборов, и выехали на широкий, освещенный фонарями бульвар, по которому дрожащи