А все, собственно, почему? Муж об него руки вытер в ванной. Да, вот так глупо перепутал вечернее платье жены с полотенчиком. А потом стоял и хлопал глазами, смотря на резко побледневшую насыщенную ткань юбки. Вот как? Скажите мне, боги, как можно перепутать платье с полотенцем? Нет, я этого просто не могла пережить.
Истерила я долго и упорно, рыдая над павшим смертью храбрых платьем. Нет, подсознательно-то я понимала, что оно безнадежно испорчено, и даже самые волшебные феи кройки и шитья не исправят мне его за сутки, потому нужно искать другое. Вот только мои нервы уже с трудом выдержали очередное потрясение.
Утешала меня свекровь, которую прислал муж в надежде избежать разборок. Впрочем, как успокаивала? Сидела и читала мне нотации, что истинная жена должна выглядеть кроткой и послушной. Хотя бы делать вид, что во всем слушается мужа, и ни в коем случае не закатывать истерики. А платье нужно выбрать самое роскошное и пышное, чтобы достойно смотреться при гостях рядом со своим венценосным супругом.
Явившийся вечером муж застал поистине восхитительную картину. Я сидела, рыдала и маникюрными ножницами разрезала испорченное бальное платье на запасные лоскутки. Всхлипывая и рыдая, я утирала слезы кружевной отделкой собственного платья. И уже даже икала от подкатывающих к горлу водопада слез.
Бореальд не нашел другого выхода, кроме как притащить за шкирку взволнованного лекаря с его настойками и снадобьями. Тот, осмотрев уже смеющуюся меня, отвел в сторону любимого супруга и что-то тихо стал нашептывать тому на ухо. Пока врач что-то объяснял императору, я грохнулась в обморок. Глубокий и натуральный такой обморок, чисто с впечатлительных пансионок из романов срисованный.
Глава 30
Слуги резво бросились приводить императрицу в чувства. Можно только представить, каково в тот момент пришлось моему дорогому и горячо любимому супругу, у которого и так нервы были донельзя расшатаны, ведь скоро ему предстояло выдержать наплыв многочисленной толпы гостей.
Бедный врач от страха за сохранность своей госпожи даже посинеть успел и пойти алыми пятнами по всему лицу и шее. К собственной чести, в себя я пришла относительно быстро и даже почти сама. Всего лишь влили в меня половину флакончика с зельем приведения в чувство.
Очнувшись, я увидела, как муж широко улыбнулся. Затем он рывком поднял меня с пола и, резко подхватив на руки, закружил по комнате. От такого резкого перехода я даже взвизгнула и прижалась к надежному мужскому плечу, посильнее ухватившись за рубашку.
– Бореальд? – я вопросительно приподняла бровь в немом вопросе.
– Моя хорошая девочка, – муж счастливо расцеловал ничего не понимающую меня.
– Да что такое происходит? – на место истерики постепенно начал приходить гнев.
– Как же я тебя люблю, счастье ты мое ненаглядное, – невнятно бормотал мужчина.
– Я тебя сейчас ударю, – пригрозила я, – если ты не объяснишь, что здесь происходит.
– Ваше императорское величество, позвольте мне сказать, – лекарь стоял наготове с еще одной порцией снадобья.
– Позволяю, – махнула я рукой. – А то от моего мужа я вряд ли чего толкового добьюсь. Какое-то слишком странное у него сегодня настроение.
– Искренне рад вас поздравить с будущим рождением наследника престола нашей великой империи, – поклонился нам врач. – Да пребудут боги на вашей стороне.
– Что? – шокированно произнесла я.
– Ты беременна, – муж со всей страстью поцеловал ошарашенную меня.
– Неужели? Почему именно сейчас? Нет-нет, – отрицательно помотала своей темноволосой многострадальной головушкой.
– Ты не хочешь детей? – энтузиазм в супруге резко угас.
– Да при чем тут мое желание, – отмахнулась от него. – Я не хочу подвергать ребенка опасности.
– Простите, госпожа, – лекарь нервно сглотнул, – но при вашем осмотре не было выявлено никаких патологий, которые могли бы навредить малышу.
Услышав это уточнение, я вдруг резко побледнела и взглянула на собственное запястье, по которому вились кривые рубцы порезов. После встречи с мертвой императрицей я даже забывала лишний раз взглянуть на свои руки. Теперь же все следы былого издевательства вновь оказались на виду.
Красные, никогда не заживающие шрамы. Отец еще девчонкой заставлял молиться богам, чтобы те лишили меня магического дара или головы. И каждый год на мой день рождения, если не происходило ни того, ни другого, он запирал меня в подвале на сутки, после чего начинались пытки и истязания. Однажды, после шумного застолья, когда и решалась моя судьба с неравным браком, отец перепил и распорол мое запястье почти до кости. Лекарь едва смог восстановить мне руку, помогла только моя собственная магия, которая держала меня в сознании и не давала конечности совсем отмереть.
Нет, отец, конечно, испугался, вот только не за меня, а за сорванную свадьбу. Кому нужна будет изувеченная невеста и жена? Если бы я говорить не могла, то очередь бы стояла, а так, что за девка без руки, так еще и ведьма из проклятого рода.
И вот сейчас мне говорят, что у меня и мужа будет ребенок, а перед глазами только всплывают все те многочисленные издевательства, что я переживала в детстве. День за днем они пролетали перед глазами, напоминая, насколько ужасными бывают мужчины и почему я выбрала быть Вдовой.
Унижения, издевательства и побои – я пережила все. И не позволю собственному ребенку оказаться в такой же ситуации. Сейчас я уже не видела в Бореальде родного и прекрасного мужчину, на поверхность вылезли все страхи разом. И я едва сдерживалась, чтобы не рвануть от мужа на другой конец империи или лучше на другой континент.
– Дорогая, ты чего застыла? – Бореальд нежно поцеловал меня. – Это же такое счастье. Надо будет накупить кучу детских игрушек, заказать одежду. На тебе еще и оформление комнаты, здесь уже много лет не было детей. Нет, у нашего ребенка будет все только новое и лучшее. А еще стоит сообщить радостную весть матушке. Я думаю, она обрадуется и немедленно примчится с кучей подарков и советами для беременных. Да и сестра не останется в стороне, хоть и не обученная до конца, но все-таки магичка, так что, думаю, тоже подскажет чего дельного. Я же в ваших женских заморочках ничего не понимаю. Я-то к сестренке приблизиться боялся лет до пяти, не меньше.
– Ты о чем? – я запоздало посмотрела на него шокированным взглядом.
– О нашей малышке, – муж улыбался так счастливо, что мне даже совестно стало за свое ненормальное поведение.
– Прости, – я всхлипнула, и из глаз снова брызнули слезы.
– Ты чего? Хорошая моя, – он прижимал меня к груди, – посмотри на меня? Что не так-то?
И я начала рассказывать, не скрывая ничего. Постоянные молитвы на ледяном каменном полу и стертые голые коленки. Порка, ругань и неприятная правда о моем истинном происхождении, после которой отец совсем взбесился и начал поднимать руку не только на мать, но и на меня. Так и протекало мое детство в ужасе и страхе перед пьяными в стельку мужчинами. Перед всем тем сбродом, что собирался у нас в доме. Не знаю, к чему бы все это привело, если бы папочке не нужна была моя невинность для свадьбы с богатеньким мужиком, который больше всех других заплатит. Так и произошло в итоге.
Муж не перебивал и тихо слушал, гладя меня по спине и дрожащим плечам. Так я и заснула, прижавшись к нему мокрой от слез щекой.
Глава 31
Утро началось, как ни странно, очень приятно и неожиданно. А если говорить конкретнее, с томных ласк моего супруга.
К подаренным бриллиантам и цветам я была равнодушна, а его чистые эмоции, то с какой страстью он на меня смотрел, все это заставляло меня судорожно вздыхать. Рядом с ним было так сладко и упоительно, что мне становилось уже все равно, что там нас ждет куча гостей, родственники да хоть сами боги. Не сломаются, подождут, а мне пока и так хорошо.
Из кровати мы выбирались уже в обед под настойчивое оханье и аханье горничных за дверью. Признаться, было безумно лень покидать удобное и нагретое ложе, в котором нам так уютно только вдвоем. Хотелось лежать и греться в объятиях друг друга. Но все хорошее рано или поздно имеет свойство заканчиваться. Вот и нам пришлось быстро принимать душ и собираться на государственную войну с собственными подданными.
На моих губах играла легкая и счастливая улыбка. Я готова была покорить целый мир под руку с моим мужем. В ожидании бала я уже с нетерпением посматривала на парадно одетого Бореальда.
Впервые за все время мы с мужем примерили на себя образ венценосной пары. На мне красовалось темно-синее платье с серебряной отделкой по подолу и рукавам. На муже было парадное императорское облачение, белоснежный костюм с золотым шитьем и темно-синяя рубашка в тон моему платью.
Императорские регалии мы еще не примеряли ни разу. С неким содроганием я чувствовала, как на мою голову опускается холодный платиновый обруч с россыпью драгоценных камней и витиеватыми узорами. Медленно, не веря в собственные силы, я приоткрыла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Я и представить не могла, что простая девушка из окраин южного побережья сможет примерить на свою голову настоящий венец власти.
Горничные закончили наши сборы, и в зеркале отражалась очень красивая пара. Я с темными волосами и глазами на пару тонов темнее платья, и рядом супруг со светлыми волосами и голубыми глазами в белоснежных одеждах императора. Такими красивыми и потрясающе гармоничными нам предстояло предстать перед гостями и послами нашей славной страны.
Вот так мы и стояли, нежно глядя друг на друга и переговариваясь тихо о всем происходящем. Бореальд тоже с недоверием смотрел на платиновый венец, что мягко переливался в его светлых волосах. И неохотно кривил губы, глядя на огромный бриллиант, что венчал это произведение ювелирного искусства. Я же тихо посмеивалась над его кривляниями. Понимала, что теперь без этого человека жить просто не смогу.
Но как бы мы ни старались отсрочить тягостный момент явления в зал, нам все-таки пришлось выйти из комнаты и почтить своим присутствием императорский бал. Попасть туда мне страсть как не хотелось, но собственное положение не позволяло сбежа