– Да, – подтвердил Меньшов. – Полицейские дивы не обнаружили никаких посторонних следов. Служебный выход был наглухо заблокирован, как и все остальные. Никто не мог покинуть арену через него.
– Парень определенно очень расстроен гибелью ректора Светлова. Я видел фамилию Светлов в списке дежурных. Он родственник?
– Да, внук, единственный притом. Но, боюсь, не смерть дедушки его так расстроила.
– А что же?
Меньшов вздохнул:
– Они не очень ладили. Видите ли, отец Матвея… полностью разорился при весьма неблаговидных обстоятельствах. И Иван Григорьевич отрекся от него. Но Матвею помогал, в том числе оплачивал его обучение в Академии. Но не стал платить полностью за всё обучение, а вносил оплату каждый год, исходя из успехов парня. И вообще его, мягко скажем, не баловал.
– Хм… он не ушел после дежурства? – Аверин двинулся вперед, к огням и теплу – стоять на аллее было зябко.
– Остался на скамейке подождать Ивана Григорьевича, как он выразился, «для разговора». Думаю, хотел просить денег. – Меньшов последовал за ним.
Аверин обернулся:
– Но ведь это мотив. Они не ладили, семья разорена. Единственная надежда – это наследство деда.
– Увы. Никакого наследства. Всё свое имущество Иван Григорьевич завещал Академии. И совершенно этого не скрывал. Так что, если Матвей в конце года не сдаст экзамены на государственную стипендию – учиться он больше не сможет. Но, надеюсь, парень справится. Иван Григорьевич многого требовал от него. Наш ректор считал, что хороший колдун может и должен сам добиться места в жизни.
Аверин усмехнулся:
– Значит, в лучшем случае Матвея Светлова ждет жизнь «казенного колдуна» – обязательная служба в армии или в полиции? А в худшем – изгнание из Академии? Да, понимаю, парню есть от чего заплакать.
Меньшов пожал плечами:
– Я поступил и учился за государственный счет, даже жил на кампусе круглый год, и тоже был обязан служить государству до самой отставки. И, как видите, ничего страшного со мной не произошло, и я не прозябаю в нищете под забором.
Глава 7
Лапы мерзли. Кузя даже несколько раз перевоплощался в крылатую форму, чтобы хоть немного согреться, но из галки приходилось очень быстро снова возвращаться в кота: в месте, где водилось столько колдунов, перемещение под личиной совсем не подходило для тайной слежки. Хорошо, что время было позднее, и почти все колдуны – и маленькие, и большие, уже сидели по домам. Кузя иногда заглядывал в светящиеся окна, но ничего интересного не обнаружил – люди занимались своими обычными делами: кто-то пил чай с приятелями в общих гостиных, кто-то, лежа в постели в своей комнате, читал книжку. Кузя обратил внимание, что ни в одной из комнат одинаково длинных корпусов кампуса не было телевизора. Интересно почему? Вряд ли колдуны не могут себе этого позволить. Может, телевизоров нет специально, чтобы студенты не отвлекались от занятий?
Впрочем, и сам его хозяин смотрел телевизор редко, в основном новости. Кино или телепередачи колдун не включал почти никогда и также не ходил в кинотеатры. Он предпочитал обычный театр. Кузя разок побывал с ним на одном из представлений и больше не рвался – ничего скучнее, чем тетеньки в белых юбках, похожих на перья, странно и грузно подпрыгивающие и перебирающие ногами под громкую пронзительную музыку, он не видел. А вот кино Кузя любил. Особенно детективы и приключения – и на такие сеансы ходил часто вместе с сыновьями Виктора Геннадьевича.
Интересно, есть ли в кампусе кинотеатр?
Сама Академия и размерами, и планировкой улиц, и расположением зданий напоминала небольшой городок. В центре возле главного корпуса даже имелась довольно просторная площадь с высоким обелиском, украшенным огромным блестящим вензелем. Когда Кузя пролетал рядом, он почувствовал, что вензель сделан из серебра. Ну или очень сильно посеребрен. Огромный знак сиял даже в свете почти полной луны, очевидно, что его начищают чуть ли не каждый день. Неужели заставляют дивов?
Недалеко от площади начинался просторный парк, а чуть в стороне виднелась железнодорожная станция с яркими фонарями, резными крышами и вычурными коваными скамейками. На перрон вели мраморные ступени. Судя по всему, это была центральная станция академического городка. Железная дорога, как успел заметить Кузя, проходила через всю территорию Академии и насчитывала еще три станции, но гораздо более скромных. Похоже, поезд служил здесь основным средством передвижения: ни машин, ни автобусов, кроме прибывшего в связи с делом транспорта полиции и Управления, Кузя не увидел. Да и автодорог было не так и много, причем одна вела к приземистому зданию с широкими воротами. По запаху Кузя понял, что это гараж. Наверняка в нем стоят машины профессоров Академии и другого персонала.
Зато к большой своей радости Кузя обнаружил огромную, весьма впечатляющую столовую. А буфет, в котором ему уже довелось поужинать, оказался совершенно отдельным зданием, где обслуживали только взрослых колдунов и чародеев, так как на полках Кузя заметил алкоголь. Пробегая по парку, Кузя подумал, что всё в Академии призвано создавать хорошую атмосферу для учебы: большинство скамеек в парке, например, были оборудованы столиками, сделанными с легким наклоном. Видимо, чтобы удобнее было писать или читать книгу. Сейчас слишком холодно, но летом наверняка многие студенты предпочитали заниматься на свежем воздухе.
Местные дивы подходить к нему опасались, а сам Кузя, хоть и подумал, что было бы здорово поиграть и погоняться за ними, вовремя вспомнил, что он на ответственном задании, и отказался от этой мысли. Больше всего Кузю интересовали жилые корпуса: там, где обитают люди, всегда происходит много интересного. А Кузе очень хотелось найти еще что-то важное. Он очень обрадовался, узнав, что колдун Сергей жив, да и то, что тетенька Инесса – не демон, тоже стало весьма приятной новостью. После событий трехмесячной давности ему не слишком хотелось опять драться с сильными и опасными дивами. Пусть лучше этот убийца окажется умным и хитрым, но человеком. Тогда они его найдут, арестуют и посадят в тюрьму.
Кузя навострил уши – он сидел на дереве возле одного из жилых корпусов, когда откуда-то издалека послышались голоса. Кот скользнул вниз, в покрытые засохшими листьями кусты, и затаился в них. И тут же до его ноздрей донесся запах сильного дива. Он рванул вперед, на звук и запах, и наконец в свете фонарей увидел двоих, человека и дива, быстро идущих по дороге к одному из жилых корпусов.
Да это же Диана! Та самая дива, что заходила в кабинет. А с ней совсем молодой колдун.
Кузя вжался в сухую траву, и шерсть на его загривке вздыбилась. От студента исходил такой запах страха, будто дива прямо сейчас собиралась его сожрать, и он об этом знал. Но от Дианы не чувствовалось никакой агрессии. Да и голос, которым она говорила с колдуном, был очень ласковым. На взгляд Кузи, даже чересчур. Но, может, это потому, что она тоже чувствовала состояние паренька и желала его успокоить? Ее слова только подтвердили догадку Кузи:
– Ну вот, мы уже почти и дома, – проговорила она, подталкивая его к крыльцу, – идите к себе, примите душ и сразу же в кроватку. Я принесу успокоительного отварчика, выпейте всё-всё, до капельки. Я приду и проверю. – На ее лице, освещенном фонарем, заиграла очаровательная улыбка, но молодого колдуна только еще больше бросило в дрожь. Интересно… чего же он так боится? Надо будет обязательно рассказать хозяину.
– Д-да, наставница, – пробормотал студент. Зубы его стучали, но, возможно, от холода – пальто на нем было слишком легким для зимы, а шарф и вовсе отсутствовал, из-под поднятого воротника торчал замерзший красный нос. Кузя снова поежился. Может, уже можно возвращаться с докладом?
Он проводил взглядом Диану, надеясь, что в своей человеческой форме она не заметила кота, и начал осторожно подкрадываться к зданию – необходимо как-то выяснить, где комната этого студента. Может, удастся подсмотреть за ним?
Он обежал корпус несколько раз, думая, что успеет увидеть, как зажжется какое-нибудь окно. И наконец в одном из окон третьего этажа мигнул свет. Ура!
Кузя кинулся вдоль аллеи, выбирая дерево поудобнее и поближе – густые, развесистые, они росли почти у самых окон и представляли собой очень удобный наблюдательный пункт. Добравшись по дереву до подходящей ветки, он лег на нее и принялся смотреть.
И не пожалел.
Комната принадлежала испуганному студенту и, вопреки обещаниям, он не пошел в душ, а принялся лихорадочно перебирать вещи в шкафу. Что именно он искал, Кузя не видел, но на пол летели то какие-то тряпки, то коробки, из которых рассыпались разные мелкие предметы. Вскоре парень схватил в руки выпавший листок бумаги, на мгновение замер, затем начал так же судорожно заталкивать вещи обратно – при этом было непонятно, нашел он то, что искал, или нет. А потом он подошел к выключателю, и окно погасло. Кузя вздохнул. Через стекло, блестящее в свете фонарей, разглядеть, что делает в комнате человек, стало практически невозможно, поэтому кот спустился с дерева и медленно пошел вдоль стены здания, надеясь найти какой-нибудь проход внутрь. Он сунулся было через главный вход, но на вахте отчетливо угадывался силуэт сидящей тетеньки: такие всегда есть в корпусах, где живут студенты. Но если мимо тетеньки можно было незаметно пробежать, то отчетливый запах дива однозначно указывал, что затея обречена на провал.
О, а вот и подходящий лаз! Окно коридора первого этажа было приоткрыто: скорее всего, коридор проветривали. Возможно, на ночь его и закроют, но пока такой вход вполне устраивал. Кузя подошел к нему и едва успел отскочить к стене, как окно внезапно начало распахиваться, и из темной щели показалась сначала рука в полосатой вязаной варежке, а следом за ней нога, обутая в кожаный сапожок, отороченный мехом. На носке красовалась блестящая вышивка. Наконец хозяйка сапожка появилась целиком: юная девушка, скорее даже девочка, на вид лет пятнадцати. Легко спрыгнув с подоконника, она отряхнула пальтишко, такое же полосатое, как и варежки, и огляделась.