– Владимир, – поинтересовался Аверин, – этот порядок – работа Дианы или господина Меньшова?
– Алексей Витальевич почти никогда не допускал меня в свой кабинет. Особенно наводить порядок. Он всегда делал это лично. Здесь тоже присутствия Дианы почти не ощущается. Думаю, именно поэтому талисман владения спрятали в спальне.
– Что же… – Аверин покачал головой, – это подтверждает версию, что проректора хотели убить. Талисман подложили туда, где Диана его найдет быстрее всего. Вот только непонятно зачем. Что смерть проректора может дать преступнику?
– А может, он следующий в очереди? Какой-нибудь колдун с амбициями, – Кузя почесал нос, – я такое в книжке про проклятых королей читал. Сначала одного убить, потом следующего, и так, пока очередь не дойдет до преступника. Вот, например, хозяин Петровича, он злой и жестокий. И очень сильный. Наверняка он следующий в очереди за дедушкой Меньшовым! И отлично подходит! Станет ректором и проберется в Хранилище. Украдет там самое разрушительное заклинание и будет повелевать миром.
– Это глупо, – сказал Владимир.
– Глупо – прятать улику у себя под подушкой, – Кузя дернул плечом, – ну разве что твой бывший хозяин пытается изобразить попытку его убийства, как студент Матвей. Чтобы отвести от себя подозрения.
Аверин вышел в коридор. В его доме на Петроградке на втором этаже находилась комната вызовов, но в Академии в этом не было необходимости – к услугам и студентов, и преподавателей были просторные и хорошо защищенные залы вызовов. В доме Меньшова в конце коридора, за стеклянной дверью, располагалась веранда, прикрытая сверху резным навесом, с которого спускались ветви декоративного винограда. Сейчас их плети выглядели как голые, обрезанные лианы, а столик и плетеные стулья были закрыты непромокаемыми чехлами. Аверин вышел наружу, вдохнул морозный воздух и поспешил обратно в тепло. Несмотря на разбитое окно, на втором этаже по-прежнему было жарко, видимо, холод сюда не добрался. Интересно, Меньшов всегда любил жару или приобрел к ней привычку только в старости?
Аверин спустился по лестнице в гостиную, Владимир и Кузя следовали за ним.
Меньшов сидел в кресле, а рядом с ним, уткнувшись головой ему в бедро, на коленях стояла Диана. Руки старого колдуна покоились у нее на голове.
Неужели старому колдуну стало настолько плохо, что дива отдает ему силу? Надо вызвать врача.
Аверин уже открыл рот, чтобы отправить Владимира в госпиталь, как внезапно заметил, что Меньшов осторожно перебирает пальцами золотистые локоны дивы. Как будто поглаживает их, насколько это позволяют наручники.
Аверин подошел.
Диана немедленно подняла голову, и Аверин с удивлением увидел на ее щеках мокрые следы. Диана плакала? А Меньшов не забирал у нее силу, вернее, не только забирал, но и успокаивал ее?
Аверин даже застыл от изумления. Это Диана, кошмар любого студента, дива, за милой и кроткой внешностью и мягкими словами которой скрывались жуткая сила и неотвратимость жестоких наказаний и взысканий. Ни одному студенту, испытавшему справедливость Дианы, даже в голову бы не пришло, что это существо может испытывать какие-то чувства. Аверин обернулся. Владимир и Кузя, застыв за его спиной, также смотрели на Диану с нескрываемым интересом.
– Проходите, присаживайтесь, – позвал Меньшов, – прошу извинить меня за эту сцену. Я могу сколько угодно хорохориться, но увы. Бой на переправе существенно подорвал мои силы и здоровье. А я-то, признаться, уже начал надеяться, что старость как-то хитро обойдет меня стороной. Диана, сделай кофе. Знаю, что нельзя, но мне необходимо взбодриться. Гермес Аркадьевич, может быть, вам коньяку?
– Нет, благодарю, я не пью. – Аверин подошел и сел в кресло напротив. Кузя плюхнулся на диван, а Владимир остался стоять, глядя вслед скрывшейся в кухне Диане.
– Очень хорошо, всецело одобряю. Боевому колдуну, особенно владеющему настолько сильными дивами, ни в коем случае нельзя туманить свой разум. Никогда не понимал, зачем люди добровольно заливают в себя эту отраву… Но перейдем же к делу. – Старый колдун, слегка наклонив голову, рассматривал Аверина с легкой полуулыбкой. Тело его было полностью расслаблено, скованные руки покоились на коленях.
– Вам не нужен врач? – на всякий случай еще раз уточнил Аверин. – Вы уверены в этом?
– Конечно. Иначе Диана с меня не слезла бы, заставила вызвать. Я ей поклялся в том, что я невиновен, знаете ли. И она мне поверила. Было бы очень хорошо, если бы вы тоже поверили. Но, я, к сожалению, не див, и вы имеете полное право не доверять моим словам.
– Я предпочитаю доверять фактам, – проговорил Аверин. Появилась Диана и поставила перед ним чашку. По комнате разлился приятный аромат хорошего кофе. Сама же дива присела рядом с креслом Меньшова, держа вторую чашку в руках. Старый колдун наклонил голову, и она поднесла чашку к его губам.
– Вот и прекрасно, – сказал Меньшов, глотнув кофе, – тогда вот вам факт. Я, конечно, вполне могу изображать перед вами беспомощного старика, спросите у Владимира, я хороший актер. Но Диана вам лгать не может. И подтвердит, что я сопротивлялся ей из последних сил. И лечила она меня не понарошку. И если бы вы поняли, что происходит буквально парой секунд позже… – он сделал нарочитую паузу, – то сейчас были бы полностью уверены в моей невиновности, да. – Он усмехнулся и добавил: – Как-то слишком опасно для спектакля, согласитесь? Я старый опытный колдун, следователь и разведчик, а не глупый студент Матвей.
– Матвей? – Аверин даже не стал делать вид, что удивлен, это было бесполезно. Кузя говорил о Матвее в кабинете хозяина дома.
По губам Меньшова снова скользнула усмешка:
– Если не хотите, чтобы какие-то ваши слова услышала Диана, лучше в этом доме вообще их не произносите.
– Ну вот… – уныло протянул Кузя, – опять я… напортачил.
– Не важно, – успокоил его Аверин, – всё равно придется рассказать. Но сначала я спрошу у Дианы. Скажи, ты и правда сожрала бы Алексея Витальевича, если бы я его не арестовал?
– Скорее всего. Несмотря на то, что я очень не хотела этого делать, – ответила дива, глядя Аверину в район подбородка, чтобы колдун не усомнился, что она разговаривает именно с ним.
– А Триглав? Почему вы не носите его? – спросил Аверин.
– Профессорам, как и другим ответственным лицам Академии, это запрещено, – пояснил Меньшов. – Как раз именно для того, чтобы див мог быстро и легко установить истину.
– Не знал о таком правиле. Довольно опасно.
– Все колдуны рискуют, – заметил Меньшов и улыбнулся. – Вон посмотрите, ваш див уже облизывается.
– Неправда! – подпрыгнул на месте Кузя, которого слова старого колдуна явно застали врасплох. – Я просто кофе хочу! Он так пахнет…
– Алексей Витальевич, – вступился за него Аверин, – можно дивам кофе?
– Разумеется. На кухне есть столик и стулья. Диана, чашка уже остыла. Ты тоже можешь пойти. Предложи гостям печенье, конфеты и что там у тебя еще есть.
Диана осторожно вложила чашку в ладони хозяина и, поклонившись, направилась на кухню. Кузя и Владимир последовали за ней.
Меньшов поднял руки, поднося чашку к лицу, сделал еще глоток и произнес:
– Знаете, чем меня больше всего поражает эта история? Удивительной осведомленностью и умом и одновременно невероятной непредусмотрительностью преступника. Вот, например, сегодня. Кто-то точно знал, что Диана должна меня сожрать. Но не предусмотрел ни вашего визита, ни того, что Диана… не хочет моей смерти. Я бы не справился, если бы она не засомневалась. Диане очень много лет, она очень умна, и разум позволил ей не подчиняться приоритету вслепую. И во время убийства ректора Светлова произошло то же самое. Преступник составил план, основанный на знании и привычек ректора, и даже того, как проверяют конструкции арены, но не смог привязать Инессу. Попросту не сообразил, что она придумает выход быстрее, чем он проникнет на арену с талисманом. Он считает дивов примитивными животными?
Аверин улыбнулся:
– И тем не менее мы до сих пор еще далеки от разгадки. Так что не будем думать, что преступник глупец. И скажите мне, если бы вы хотели убить господина Светлова, как бы вы это организовали?
– За пару минут хороший план не придумаешь, а готового у меня, как вы понимаете, нет. Но если навскидку и первое, что приходит в голову, – я бы постарался создать условия, чтобы у ректора случился сердечный приступ. Его здоровье последние месяцы заметно пошатнулось, и, если бы произошел инфаркт, это бы никого не удивило. Тем более и Инесса бы подтвердила остановку сердца. Как довольно близкий к господину Светлову человек, я имел множество возможностей подлить ему что-то в кофе или коньяк. Да-да, он употреблял немного. По каким-то новым, якобы научным данным, малые дозы коньяка полезны для сосудов и сердца. Кроме того, ректор принимал много сильных лекарственных препаратов, передозировка которыми, да еще и в сочетании с кофе или коньяком, вполне могла вызвать остановку сердца. Никаких ядов, никаких следов, вполне естественная смерть.
– А вы и правда профессионал, – заметил Аверин.
– Так и есть, – без тени улыбки согласился Меньшов. – Владимир верно сказал, ни к чему устраивать спектакль из устранения объекта. Чем меньше к его смерти внимания, тем больше шансов на успех операции. То, что произошло у нас на глазах, – вопиющее дилетантство. Собрать на месте преступления руководство трех Управлений, причем даже столичного – это еще постараться надо. Поимка преступника в таком случае – это просто вопрос времени. Именно поэтому я сначала принял происшедшее за трагическое стечение обстоятельств. Но, как вы могли заметить, быстро изменил свое мнение.
– Да, в этом вы правы, – Аверин вздохнул. – Если у преступника в планах были, во‐первых, убийство ректора, во‐вторых, гибель следователя Управления, в‐третьих, кража дива десятого уровня и, главное, взлом Хранилища Академии… то или он очень самоуверен, или его уже ждут агенты спецслужб Соединенного Королевства с новыми документами, вертолетом и подкупленными колдунами на границе.