вышли в коридор, Меньшов, шедший впереди, уже взялся рукой за перила, но внезапно замер в странной напряженной позе. Блокнот выпал из его пальцев.
– Алексей Витальевич? – Аверин рванулся к проректору, но Владимир его опередил. Старый колдун повернулся к диву. Лицо его покрывали красные пятна, крупные капли пота выступили на лбу.
– Зря я перед тобой хорохорился, а, Владимир? – улыбнулся он какой-то кривоватой улыбкой. Фраза прозвучала невнятно, как будто язык плохо слушался своего хозяина. Рука, сжимавшая перила, задрожала, вторую Меньшов рывком вскинул вверх и прижал к груди, скомкав пальцами рубашку. Было похоже, что он пытается разорвать ворот. Внезапно прекратив бесплодные попытки, старый колдун судорожно вздрогнул всем телом и начал медленно заваливаться набок.
Но не упал. Владимир подхватил его и, опустившись на одно колено, крепко сжал обмякшее тело колдуна, устроив его голову у себя на плече. Аверин наклонился посмотреть, дышит ли Меньшов, но тут же отпрянул: Владимир глухо зарычал, обнажив весьма внушительные клыки. Кузя тут же оказался рядом, но Аверин удержал его за руку: рычал Владимир вовсе не на хозяина. Диана замерла в шаге от них. По ее лицу снова поползли полосы, зрачки стали вертикальными. Клыков она не выпустила, но губы сжались в тонкую нить и словно бы приклеились к зубам.
– Отойди, – глухим гортанным голосом проскрипела она.
– Нет, – рыкнул в ответ Владимир, – этот колдун находится под юрисдикцией Управления.
– В его памяти важный код и множество других секретов Академии. Проректор еще не выбран, поэтому хозяин – единственный, кто владеет информацией. Если он умрет, код бесследно исчезнет. При такой угрозе я должна поглотить колдуна.
Однако Владимир не сдвинулся с места, лишь его зрачки начали светиться.
События, произошедшие на площади во время коронации, яркими картинками пронеслись в памяти Аверина. В тот раз Иннокентий с подобной же целью сохранения важной информации хотел сожрать самого Владимира. Что движет дивом сейчас? Желание защитить интересы Управления и сохранить старые служебные секреты, которые может узнать Диана, а значит, и Академия? Или Владимир пытается дать шанс своему прежнему хозяину? Ведь в прошлый раз шанс дали ему самому.
Аверин шагнул между Владимиром и Дианой и посмотрел наставнице прямо в глаза, собирая в кулак всю волю.
– Никто не тронет Алексея Меньшова, ясно? Он поправится. Кузя, лети в госпиталь за врачом. Диана, и ты, Владимир, если из-за старой связи чувствуешь такую возможность, – делитесь силой.
Диана не обязана подчиняться ни одному колдуну в Империи, кроме своего хозяина. Поэтому Аверин, ожидая ее реакции, на всякий случай сжал пальцы, чтобы при необходимости быстро призвать Плеть.
Кузя исчез, а Владимир без лишних разговоров положил руку старого колдуна себе на голову. Диана в нерешительности замерла на пороге.
Глава 15
Если бы Аверин был ученым или в тот вечер у него оказалось хоть немного времени на размышления, он обязательно задался бы вопросом, может ли действовать связь после того, как внутренний ошейник снят. Поскольку было очень похоже, что лечение, сразу начатое Владимиром, всё же сработало. Ну или Меньшову по какой-то другой причине вдруг стало легче. Поэтому Диана не атаковала. Оценив состояние хозяина, она присоединилась к Владимиру и делилась силой до приезда скорой помощи. Без лишних вопросов она села в импровизированную карету, которую для большей скорости везли два дива. И всю дорогу сидела тихо, положив руку на голову хозяина и прикрыв глаза. Она ежесекундно прислушивалась к состоянию старого колдуна. Аверин устроился там же, сбоку, на узкой скамейке. Он понимал, что не сможет остановить Диану, если та всё же решит, что Меньшов перешагнул грань жизни и смерти, и атакует, но оставить проректора без присмотра он не мог. Поэтому, когда Меньшов вдруг открыл глаза, Аверин даже не стал сдерживать вздох облегчения.
– Еще поживу, – увидев выражение лица коллеги, Меньшов вымученно улыбнулся, и Аверин почувствовал, как рука в перчатке сжала его запястье. – Не уходите… сразу, как меня заберут, – слабым голосом проговорил старый колдун, – мне надо приготовить приказ и письмо… для вашего дива.
Он замолчал, слова явно давались ему с трудом.
– Вам сейчас нельзя двигаться. По крайней мере, пока вас не осмотрит врач.
– А если я… не доживу до утра? Нельзя, чтобы все сошло с рук этому… кукловоду…
И Аверин понял, что так просто Меньшов не успокоится. И накрыл его ладонь сверху своей.
– Вот что, давайте так. Я никуда не уйду, дождусь вердикта врачей. И если они вам разрешат, то сделаете, что собирались. Договорились?
Меньшов прикрыл глаза.
– Хорошо. Меня сейчас подключат к Батарейке, и всё будет в порядке. Так… уже было в прошлый раз.
Прямо на крыльце больницы карету встречал врач – немолодой уже чародей, в котором Аверин с некоторым удивлением узнал того самого хирурга, что занимался когда-то его рукой. Сейчас на его халате красовался шеврон главного врача. А рядом с ним, тоже в белом халате, стоял див, получивший при петровской переписи имя Пафнутий. Однако из уроков истории Аверин знал, что в прежние времена этот древний и очень сильный див был известен как Кадуцей. Теперь же, в беспардонном современном мире, его без всякого стеснения называли попросту Батарейка. Пафнутий обладал поистине уникальной способностью передавать силу не только своему хозяину, но и любому живому существу, причем его сила обладала огромными целительными свойствами. Именно из-за этого необыкновенного умения Батарейка был по-настоящему бесценен для Академии и считался лучшим в мире и незаменимым медицинским дивом.
Деловито подойдя к выгруженным из кареты носилкам, он приветливо улыбнулся:
– Доброго здравия, ваше сиятельство. А вас, Алексей Витальевич, придется немного пожурить, уж не обессудьте. Как же так? Что вам говорил доктор в прошлый раз? Разве можно так напрягаться? Вы потеряли почти всю силу, в вашем-то состоянии! Но ничего, не волнуйтесь, починим в лучшем виде.
Див обратился к Диане:
– Дианочка, радость моя, иди-ка ты в клеточку, а то мало ли. Я тут сам разберусь.
Диана мгновенно исчезла, зато у ступеней больницы появился Владимир. А Аверин поспешил отойти от кареты подальше: он знал, что сейчас произойдет. И как только он сделал несколько шагов, длинный пернатый змей оплел Меньшова своим телом, буквально спеленав его. Взметнулись крылья, и проректор поплыл по воздуху в распахнутые двери больницы.
– Проходите, Гермес Аркадьевич, – пригласил Аверина главный врач, – давненько мы с вами не виделись. И еще бы столько не встречаться, – он сплюнул и постучал по дверному косяку, – незачем вам попадать в больницу. Что произошло?
Аверин, зная, что Пафнутий тоже слышит его, кратко рассказал о событиях вечера.
Доктор покачал головой:
– Ох уж этот Алексей Витальевич… Но, с другой стороны, такие уж у нас теперь мрачные обстоятельства… Кому же сражаться за Академию, как не исполняющему обязанности ректора? Пойдемте в приемную, там имеется отличный диван. Как только что-то прояснится, я вам сообщу.
Ждать долго не пришлось. Минут через двадцать врач вернулся.
– Ну что же. Как я и предполагал, случился гипертонический криз. Уже второй, к сожалению. Господин проректор просил отвести вас к нему в палату, ему нужно закончить какие-то важные дела. Только, умоляю, постарайтесь побыстрее.
– Нужно всего лишь написать письмо. Его под диктовку напишет Владимир. А Алексей Витальевич просто поставит подпись и печать с заклинанием.
– Тогда надевайте, пожалуйста, халат. И ваш полицейский див пусть наденет тоже.
Меньшов всё еще находился в кольцах Кадуцея, но к его руке уже через катетер была подключена система. И сам он выглядел значительно бодрее.
– Я думал, вас разбил инсульт. – Аверин присел на стул возле кровати.
– Я тоже так думал. Но меня засунули в круглый аппарат и сфотографировали мозги. К счастью, не удар. Но вы представляете, до чего техника дошла? Скоро ни наш брат-колдун, ни чародеи никому уже не понадобятся.
– Может быть, подождем с делами до утра?
– Ни в коем случае, – нахмурился Меньшов, и Аверин вспомнил, что волновать старого колдуна нельзя.
– Владимир, – обратился он к диву, – у тебя всё готово?
– Да, – отозвался тот и показал листы, закрепленные на планшете, – готов записывать.
Меньшов попытался сесть поудобнее, и Пафнутий зашевелился, помогая колдуну поменять позу.
– Тогда сначала напишем записку Петровичу – Кузьме давно пора начать готовиться. А потом ты, Владимир, слетаешь в кабинет ректора и принесешь мне печать из сейфа. С помощью нее я зачарую послание в Академию Коимбры. Перчатки, чтобы ты мог держать серебряный ключ, спросишь на вахте.
И Меньшов принялся диктовать.
Вернувшись из больницы в гостиницу, Аверин посмотрел на часы и спросил у Владимира:
– Твой допуск позволяет попасть в архив Управления и забрать документы после окончания рабочего дня? Или мне позвонить главе Московского Управления и запросить у него разрешение?
– Смотря какие документы, – ответил Владимир, – если для их получения не нужно дополнительного согласования – то мне их вполне может выдать дежурный див.
– Отлично. Тогда отправляйся и принеси мне личное дело Меньшовой Евгении Алексеевны.
Кузя заявился в номер ближе к полуночи. Бросив на диван деревянный тубус, в котором находилось запечатанное заклинанием письмо ректору, он принял человеческую форму, оделся и воскликнул, помахав рукой:
– Boa noite!
Аверин отложил принесенные Владимиром документы.
– Я вижу, ты продвинулся в изучении языка. Надеюсь, в остальном всё пройдет так же успешно. Мы с тобой не увидимся до моего возвращения из Пустоши, поэтому сейчас выслушай меня очень внимательно.
– Ага. – Кузя сел.
– Так, но для начала… вытяни-ка руки вперед.
Кузя протянул руку, и Аверин, поднявшись, принялся читать заклинание изменения Пут Подчинения. Ошейник, словно живой, зазмеился по шее дива, а потом стек по коже и исчез под одеждой, возникнув снова на левой руке в виде браслета. Кузя охнул и широко распахнул глаза. И тут же на второй его руке Владимир защелкнул часы со вставленным в них амулетом блокировки силы.