К его удивлению, внутри оказалось довольно много студентов. Наверное, пришли подготовиться перед занятиями. Кузя задумался: это отличники, которые много занимаются, или, наоборот, отстающие, которые не успели сделать задания заранее?
В любом случае в библиотеке тоже следует понаблюдать. А потом отправляться на лекции.
Кузя посмотрел, как Соколов берет себе книги, а когда студент отошел на достаточное расстояние, сам приблизился к Петровичу. Див вежливо поприветствовал новичка и тихо проговорил:
– Карточка на твое имя у меня уже есть. Но я не могу выдать тебе книги по колдовству. Их высокородие господин проректор велели мне обернуть обычные книги в подходящие обложки. Я сейчас принесу.
– Ага, – кивнул Кузя, – давай. Только выбери что-нибудь поинтереснее, если можно. У тебя тут есть какие-нибудь приключения? Про пиратов?
– Есть Стивенсон, тысяча девятьсот тринадцатый год, полное собрание.
– Идет, – обрадовался Кузя. Он не знал, кто такой этот Стивенсон, но Петровичу определенно виднее.
Див исчез, а Кузя принялся незаметно оглядывать зал. Подошли еще несколько студентов, они сели неподалеку на диванчики, ожидая своей очереди на выдачу. Олег Соколов устроился за столом в самом углу и, разложив вокруг себя гору книг, погрузился в чтение. М-да… Подсесть к нему и разговорить и в этот раз не получится. Что бы такое придумать? И при этом не выдать своего навязчивого интереса к молодому колдуну?
Вернулся Петрович.
– Вот это – книги по колдовству, – проговорил он, – а это – по обычным дисциплинам.
Он протянул Кузе две стопки книг, связанных лентами. И негромко добавил:
– Удачи тебе, парень.
– Спасибо. – Кузя наклонил голову. Это хорошо, что у него появился див-союзник, да еще такой сильный. В случае проблем к нему можно обратиться за помощью. Бунтовщику Феофану из Управления Кузя не очень-то доверял. Он выбрал стол, сел, развязал ленту и взял из стопки первую книгу. До начала занятий еще целый час, за это время можно многое услышать. Несмотря на то что, как оказалось, в библиотеках не принято разговаривать, читатели все равно тихонько шептались.
А студенты все подходили. Кто-то брал книги для предстоящих лекций, кто-то – для дополнительных занятий. Кузя не всегда понимал, что именно необходимо, да и сами студенты, судя по сумбурным объяснениям, тоже, но Петрович задавал пару емких и точных вопросов, исчезал и возвращался, держа в руках именно то, что было нужно просителю. Вскоре желающих получить книгу стало так много, что возле стойки образовалась небольшая очередь.
Внезапно она зашевелилась, студенты расступились, и появился пожилой колдун в профессорском мундире и с таким суровым выражением лица, что Кузе стало не по себе. Все в зале заметно напряглись. Повисла гробовая тишина. А Петрович вышел из-за стойки, чтобы поприветствовать вновь пришедшего низким поклоном. Профессор коротко кивнул в ответ и сказал несколько совершенно незнакомых Кузе слов.
– Будет исполнено, ваше высокоблагородие.
Див скрылся, а строгий профессор направился в соседний зал, вероятно предназначенный для преподавателей. Студенты, проводив его взглядом, снова скучковались возле стойки.
Вскоре Петрович появился вновь, с книгой, которую он почтительно держал двумя руками, и последовал за профессором. А вернувшись, принялся снова обслуживать студентов.
Кузе даже не нужно было принюхиваться, чтобы понять: явился хозяин Петровича, тот самый колдун, что так жестоко наказал своего дива за оплошность! От профессора веяло силой, и Кузя отметил, что студенты его однозначно побаиваются. А что, если он будет вести какие-нибудь лекции у Кузи? Такого обмануть совсем не просто. Кроме того, он вполне подходит на роль главного преступника. В нем чувствовалась сила, достаточная, чтобы надеяться удержать Инессу с помощью всех этих хитрых заклятий на ее талисмане подчинения. К тому же этот профессор – злой и жестокий человек. А именно такие как раз и совершают самые мерзкие преступления. Надо приглядывать за ним. И вообще – попросить у проректора Меньшова список всех сильных колдунов. И следить за ними тоже. Убийцы ведь умеют отлично маскироваться под порядочных людей!
Собственная идея так понравилась Кузе, что он даже заулыбался. Гермес Аркадьевич точно похвалит его за сообразительность.
Внезапно зал опять напрягся и замер, и Кузя, подняв голову, судорожно сглотнул. Тот опасный колдун стоял в дверях, и взгляд его был направлен на Кузю! И вот он направился прямиком к столу, где сидел див, и остановился рядом, сложив руки за спиной.
– Студент по обмену Диниш Оливейра? – слегка наклонив голову, спросил он.
– Да, это я. – Кузя вскочил и вытянулся по струнке. Так, спокойно. Вдруг профессор просто решил познакомиться с новеньким?
– Не могли бы вы выйти из-за стола, студент Оливейра? – проговорил колдун.
Кузя вышел и увидел, как профессор, подняв указательный палец вверх, описал им полукруг и указал куда-то под ноги Кузе. И тотчас же перед ним появился Петрович. Див опустился на колени и низко склонил голову.
– До меня дошли слухи, что ты осмелился нахамить нашему гостю из Коимбры, – спокойно проговорил колдун, но от его тона у Кузи едва наружу не вылезли клыки.
– Нижайше прошу простить вашего скромного слугу, хозяин, – пробормотал Петрович.
Волосы на затылке Кузи встали дыбом. Глубоко вдохнув, он заставил себя успокоиться. Его не раскрыли, а это главное.
– Не у меня проси прощения, а у оскорбленного тобой студента.
– Умоляю о прощении, уважаемый господин Оливейра, – Петрович немедленно повернулся к Кузе и начал подобострастно кланяться.
– Позвольте вопрос, господин профессор, – полностью взяв себя в руки, заговорил Кузя, старательно изображая акцент, – но разве этот бешта… див мне хамил?
– Профессор Вознесенский, Вадим Владимирович, – представился колдун. – Добро пожаловать в Академию. Я приношу вам извинения за неприятный инцидент в первый же день вашего пребывания. Вы, вероятно, не поняли, юноша. Ваш русский язык весьма хорош, но вы еще не знаете всех тонкостей вежливости. Этот див обратился к вам на «ты». Это недопустимо и оскорбительно. И он должен понести за это наказание.
«Вот же черт… Надо было так проколоться!»
Кто-то из студентов, ожидающих своей очереди на диване, услышал пожелание удачи от Петровича и немедленно донес об этом его хозяину. Кузя едва зубами не заскрипел от досады и почувствовал, как от волнения изменяются его зрачки. К счастью, линзы маскировали глаза, но он все равно для надежности опустил их в пол.
– Чего же вы стоите? – продолжил колдун. – Вы должны наказать его.
– Я? – удивился Кузя.
– Ну конечно. Он же вас оскорбил, а спускать диву неповиновение никак нельзя. Если у вас нет оружия или оно слишком опасно для этого места, можете просто усилить удары щитом.
– Удары? Вы хотите, чтобы я его бил?
Кузя посмотрел на согнувшегося на полу в три погибели Петровича и тут же услышал по ментальной связи:
«Ударь несколько раз ногой мне в живот. Этого будет достаточно. Многие колдуны не любят марать руки о дивов, даже используя щит».
Вот, значит, как Петрович истолковал его заминку. Удивление сменилось нахлынувшей злостью. С трудом подавив ее, Кузя проговорил:
– Я не чувствую себя оскорбленным, сеньор профессор. Простых извинений вполне достаточно, и я их принимаю.
Профессор приподнял брови:
– Ах вот как… боюсь, что вы кое-что забываете, студент Оливейра. Перед вами див. Если вы сейчас не проявите силу, он потеряет к вам уважение и в следующий раз простым оскорблением вы не отделаетесь. Он проверяет вас.
Ярость захлестнула настолько сильно, что это стало неожиданным даже для самого Кузи. Петрович допустил серьезную ошибку, недосмотрев за Хранилищем. И хоть большой вины библиотекаря в произошедшем не было, суровое наказание от хозяина еще как-то можно было объяснить. Но сейчас… происходило что-то такое, чего Кузя не мог даже сформулировать. Он примерил к ситуации слово «жестокость» и понял, что оно не подходит. Но одно Кузя знал четко: так быть не должно! Поэтому он посмотрел колдуну прямо в глаза и четко произнес:
– Я не буду бить. Это неправильно. Хотите наказать – бейте сами.
Удары Кузи, даже в полную силу, не причинили бы Петровичу никакого вреда. Но это было… отвратительно. И унизительно. И униженным Кузя почему-то ощущал себя.
– Хорошо, студент, – внезапно легко согласился профессор, – тогда отойдите.
Кузя машинально сделал шаг назад, и тут же из пальцев колдуна, заискрившись, появилось что-то похожее то ли на крючья, то ли на когти хищной птицы. «Когти» вылетели из руки профессора, и Петрович без звука рухнул ничком, распластавшись по полу. Рука его, почти оторванная от плеча, вывернулась под неестественным углом, из разорванных вен забили струйки крови. Но это не удовлетворило колдуна. Он взмахнул ладонью еще раз и еще, оставляя на теле библиотекаря глубокие рваные раны.
Стало совершенно очевидно, что профессор не просто наказывает своего дива. Он заодно преподает урок посмевшему спорить с ним ученику. Кузя завертел головой. Студенты, побросав книги, привстали из-за своих столов, чтобы лучше видеть экзекуцию. Кузе стало противно. Только что этот див старался, помогая каждому подготовиться к занятиям, а теперь те же люди едва ли не с восторгом наблюдали за его избиением.
Впрочем, сила и умение колдуна, надо отдать ему должное, действительно впечатляли.
И тут взгляд Кузи наткнулся на Олега Соколова, и див увидел на лице молодого человека совершенно нескрываемое отвращение. И понял: вот он, шанс.
Кузя привлек внимание и постарался изобразить на своем лице растерянность и мольбу о помощи.
И это сработало. Олег Соколов поднялся, подошел и негромко проговорил:
– Вадим Владимирович, прошу вас прекратить. Вы выставляете Московскую Академию перед иностранцем настоящими дикарями.
В тишине его тихий голос прогремел как набат. По рядам студентов пронесся шум и тут же затих. А профессор, убрав свое оружие, повернулся к Олегу. Его губы совершенно внезапно растянулись в улыбке.