– Врач категорически запретил, особенно по вечерам, – отрезала Диана. Но, увидев несчастное лицо хозяина, смягчилась и добавила: – Но разрешил немного какао. Я уточняла сегодня после осмотра.
– Что же… давай какао, но с ванильным кексом, никаких сухофруктов! Гермес Аркадьевич, вам что?
– Чаю, – решил Аверин.
– Отлично, – Евгения встала, – тогда пойду и все приготовлю. Давно я отцу какао не варила, даже соскучилась.
– А мне? Мне можно какао? – встрял Кузя.
– Да, Женя, свари еще порцию для нашего студента. Владимир? Ты ничего не хочешь? Леденцов нет, но есть карамель и ириски, я сегодня видел на столе. Диана?
Все заметно оживились.
– Благодарю, – сказал Владимир и поднялся, – но я уже ухожу. Мне необходимо вернуться в общежитие.
«Феофан уже отправился в Петербург», – сообразил Аверин.
Владимир поклонился и исчез. Меньшов с грустью посмотрел ему вслед.
– О! – встрепенулся Кузя, кое-что вспомнив. – Алексей Витальевич… вы же бывший хозяин Владимира, тот самый! А мы каждый год запускаем салют! Ну, чтобы подвиг его отметить. Владимира совсем не наградили, а вас? Вы ведь колдун! Дали орден?
– Наградили, Кузьма, еще как… наградили.
Слова Меньшова прозвучали неожиданно мрачно, и все уставились на него. А Кузя смущенно пробормотал:
– Извините…
– Не нужно, – на лицо Меньшова вернулось обычное выражение, – просто очень неприятные воспоминания. Меня обманули. Когда мой див вернулся с задания, первым делом я рванул в комнату вызовов Управления, чтобы снять внутренний ошейник, доставляющий ему мучения. Но заново привязать его не вышло. Сразу, как я освободил Владимира, мне зачитали приказ об изменении срока совместной службы. Больше этим дивом я владеть не мог. Тогдашний глава Управления специально дождался, когда ошейник будет снят. И подозреваю, что император Владимир придумал это правило специально для меня. Опасался, ведь после внутреннего ошейника связь стала поистине колоссальной. Чего он боялся, ума не приложу…
– Видимо, ожидал предательства, как и от моего отца. Что случается с юношеской верой в преданных людей?
Меньшов промолчал, но было заметно, что слова Аверина его не удивили.
– Вот это награда… – Кузя скрестил на груди руки. – Ломка вместо медали?
– Медалей мне потом выдали массу. Ведь в тот же день я положил заявление на стол и ушел в Департамент, в разведку. А ломка… она была сильная. Но дело даже не в ней. Я колдун и обучен выдерживать ломку. Дело в том, что Владимир… благодаря его способностям и всем испытаниям, через которые мы прошли… Вы будете смеяться, я сейчас скажу очень странную для колдуна вещь, но, не будь Владимир дивом, я бы на полном серьезе считал его самым близким другом…
Аверин даже и не думал смеяться. Зато, изо всех сил сжимая рот ладонью, захихикал Кузя.
Сергея разбудил ставший привычным крик петуха. Он сел на кровати, потянулся, и тут же рядом материализовался Савелий с тазиком теплой воды и вышитым рушником.
– Ой, спасибо.
Ноздри приятно щекотал вкусный запах: яства – а иначе блюда в расписных фигурных плошках было не назвать – уже возвышались на дубовом столе.
– Что у нас на завтрак? – спросил колдун, тщательно умывшись.
– Пшеничная каша с медом, орехами и сушеной земляникой.
– Восхитительно! – Сергей сунул ноги в суконные тапки, чем-то похожие на обрезанные валенки, снял ночную рубаху, натянул такую же, только короче и украшенную петухами, и направился в светлицу. Тело приятно ныло.
…Накануне он посетил местную научную станцию, где познакомился с работающими на ней учеными – колдунами и чародеями. С ними и пообедал. Сотрудники станции наперебой принялись расспрашивать молодого колдуна о последних новостях из «большого мира», было заметно, что они не слишком-то поддерживают с ним связь. Эти люди могли работать в Убежище вахтами, но могли и оказаться полностью изолированными. Сергей не стал уточнять, решил, что такие вопросы неуместны. Зато его пригласили на подледную рыбалку.
Просидев над лункой два часа в тулупе и огромных валенках, Сергей ожидаемо ничего не поймал, зато отведал горячего сбитня и вернулся в свой терем чрезвычайно довольный.
А вечером была баня. Та самая, что он увидел в первый день. Сама по себе баня не являлась для Сергея чем-то экзотическим: детство он провел в гарнизоне под Мурманском и вся семья постоянно ходила в общественную баню. Но эта, пахнущая еловой смолой и дубовыми листьями, с потрясающей парной, оказалась просто волшебной.
Корочун со знанием дела и без всякой жалости отходил его веником, а Савелий несколько раз окатил ледяной водой. Под конец процедуры Сергей выскочил наружу и нырнул в сугроб, а вернувшись в предбанник, застал там Василису. Дива, опустив глаза долу, протянула ему то самое одеяние, в котором он сейчас и сидел за столом. К рубахе прилагались штаны из плотного синего сукна, но в горнице было так жарко натоплено, что Сергей не стал пока их надевать.
– Эх… – протянул он, берясь за ложку, – а скажи, Савелий, жалко ведь, что сюда нельзя будет просто съездить в отпуск? А? И… – с грустью добавил он, – вот бы позвонить домой…
– Тут скучно, – Савелий поставил на стол блюдо с пирожками, которые извлек из печи. – Интересно только господам ученым, охотникам и рыбакам. Жаль, что вы не охотник, Сергей Дмитриевич. Вокруг кто только не водится! И зайцы, и волки, и лоси, и даже медведи, – див облизнулся.
– Так, – Сергей сделал строгое лицо, – ты никого еще не сожрал? Убивать диких животных без разрешения – это браконьерство!
– Я знаю! – тут же воскликнул див, вытянувшись по струнке. – Корочун объяснил. И что дичь пугать нельзя, за это ух… строго тут… – див поежился.
– Я совсем не люблю охоту. – Сергей откусил дымящийся пирожок. – И ты прав. Скорее бы домой и на работу, у меня там дела. И разрешат ли мне пересдать экзамен?
Сказав это, Сергей понял, что очень скучает. И по матушке, и по Любаве, и по молодым коллегам в Управлении, с которыми уже успел подружиться. И по Владимиру. Оставалось надеяться, что преступника быстро поймают. Тогда можно будет вернуться домой. Вот бы Гермес Аркадьевич занялся этим делом!
Дверь открылась, и на пороге появился Корочун. Пахнуло свежим деревом и морозным воздухом.
– Ваше благородие, – поклонился он, – по такому снегу да морозу бегать несподручно, да и неполезно, можно поскользнуться. А вот не желаете ли для поддержания формы дровишек поколоть? Только что подводу отличных чурочек привезли.
– А отчего бы и нет? – обрадовался Сергей. После вчерашней баньки тело требовало физических упражнений.
Он допил компот, натянул штаны, подвязал их плетеным кушаком и вышел в сени. Там уже поджидал Корочун. Протянув колдуну полушубок, он, как бы между делом, поинтересовался:
– Ваше благородие с таким делом знакомство водили? Или поучить надобно?
– Водил, а как же. Отец меня лет в шесть научил. У нас в доме печь была. Дрова колол и топил ее, конечно, отцовский див, но отец говорил, что такой работой нельзя и колдуну брезговать. Кто знает, куда судьба занесет служивого человека…
– Добрые слова, – удовлетворенно заметил Корочун, – умным человеком был ваш отец. Ну тогда извольте за мной.
Он открыл дверь, пропуская Сергея во двор, и колдун сразу же увидел огромную кучу чурок. А рядом с ними стояла большая и приземистая деревянная плаха, в которую был воткнут колун.
– Надеюсь, не разучился, – с сомнением произнес Сергей.
Он подошел к куче, выбрал из нее чурку поровнее для начала и, установив на плаху, тюкнул топором. Чурка послушно разлетелась на две части. За спиной раздались хлопки – Савелий поддерживал хозяина.
– А ты что стоишь? – прикрикнул на него Корочун. – Давай подноси чурки хозяину, а потом складывай дрова в поленницу.
Когда валявшаяся на снегу куча превратилась в ровную красивую поленницу, Сергей вытер с лица пот и помахал руками, разминая уставшую спину.
– Ух, а было здорово, – улыбнулся он.
– Рад угодить. – Корочун вновь появился откуда ни возьмись. Сергей никак не мог уследить за перемещениями дива: то он сидит петухом на крыше терема, то вдруг появляется прямо перед носом.
– Самое время перекусить, хозяин, – заботливо проговорил Савелий. – Там пирожки в печи. А я чаю сделаю, с мятой и смородиновым листом.
– Пойдем, – согласился Сергей. – А что на обед, не знаешь?
– А как же, знаю. Суп с белыми грибами. В палаты пойдете или в тереме отобедаете?
Но как только Сергей собрался сцапать очередной пирожок, раздался крик петуха. Раз, другой, третий. Это не было похоже на привычный отсчет времени: Корочун кричал в шесть утра, в двенадцать дня и в девять вечера. Этот крик извещал о чем-то важном. Сергей, отдернув руку, выпрямился на лавке, а Савелий тут же встал слева от него. Мгновение, и колдун ощутил сильное головокружение.
Инесса!
На этот раз появление дивы Сергей перенес намного лучше. Ему понадобилось чуть больше минуты, чтобы сфокусировать на ней взгляд. Заметив, что он справился, Инесса подошла ближе.
– Только что состоялась инаугурация ректора, – сказала она, – мы возвращаемся.
– Ох… – вздрогнул Сергей, – мы снова полетим? Так же, как в прошлый раз?
– Нет.
Сергей увидел, как морщинки в уголках глаз Инессы дрогнули.
– Мы полетим на вертолете.
Сердце Сергея отчаянно забилось.
– Ты слышал, Савелий? Мы возвращаемся домой! – воскликнул колдун и почувствовал радость своего дива. Надо же, казалось бы, в Тридевятом царстве, как про себя называл сказочное Убежище Сергей, условия были намного лучше, чем в общежитии Управления, но Савелий все равно рвался обратно. Неужели соскучился по работе?
– Собирайтесь, – приказала наставница и исчезла.
Сергей моргнул и вытер лоб рукавом.
– Ой, мне переодеваться или в этом лететь? И где вообще моя обычная одежда?
– Ее Василиса постирала, – отрапортовал Савелий. – Наверное, высохла уже, я сейчас проверю и принесу, – див метнулся было к двери, но потом остановился и обернулся. – Сергей Дмитриевич, – смущенно глядя в пол, проговорил он, – а вы купите конфет, когда мы вернемся?