Я посмотрел на Макса.
– Давайте с божьей коровкой, – предложил он.
– А цвет? – спросила доктор.
– Голубую. – Я выплюнул остатки пластилина.
– Ну все, через неделю будет готова пластиночка, – и розовая доктор помахала нам рукой.
По дороге домой Макс сказал:
– Вот увидишь, скоро станет полегче.
– Как раньше уже никогда не будет, – пожал плечами я.
– Ну, будет как-то по-новому. Может быть, даже лучше. В любом случае интересно же, когда все меняется.
– А по-моему, совсем не интересно.
– Слушай, мне самому очень страшно. Только не говори никому.
– Почему?
– Ну у меня же нет детей. Вдруг я не справлюсь.
– У тебя столько учеников – можно считать, что ты многодетный.
– У Пушкина было четыре сына, и все идиоты.
Я решил, не уточнять, что он имеет в виду, – опять этот Пушкин. Макс немного помолчал.
– Это все-таки разные вещи. И потом среди моих учеников нет ни одного новорожденного.
– Мама будет любить его больше, – вдруг сказал я, хотя совсем не собирался это говорить.
– Так не бывает.
– Еще как бывает. Взрослые врут, что любят всех детей одинаково.
– Но ты же любишь родителей одинаково.
– Иногда я больше люблю маму, а иногда папу. Просто я их люблю по-разному.
– Вот и родители любят своих детей по-разному. Понимаешь? По-разному, но не больше и не меньше.
Я вздохнул и посмотрел в окно машины.
– А мама может умереть во время родов? – спросил я, хотя знал ответ.
– Слушай, в наше время так почти никогда не бывает.
– В наше время каждый день от родов умирают восемьсот женщин.
– Откуда ты знаешь?
– В интернете прочитал.
– Нет ничего глупее, чем читать такие вещи. Это все равно что искать в инструкции, какие могут быть побочные действия от лекарства.
– Почему?
– Потому что среди них почти всегда будет что-то ужасное, в том числе смерть.
Я вздохнул.
– Не волнуйся. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.
– Ладно, – ответил я, хоть и понимал, что он просто хотел меня успокоить.
Глава 26План действий
Наконец прошла еще неделя. Мы с Девицей открыли экран ее компьютера и включили скайп.
«Ту-ту… Ту-ту-ту… Ту-ту», – забулькал скайп. Я нажал зеленую кнопку, и на экране появились Франсуа, Жан-Пьер и тетенька в седых кудряшках. Я сразу понял, что это Жозефин.
– Это моя Жозефин, – сказал Жан-Пьер по-английски.
– Простите, – сказала Жозефин, – я не могла удержать себя. Я так интересуюсь вашим детективом, что умоляю Жана позвать меня на этот скайп-колл.
– Очень приятно познакомиться, – сказал Франсуа. Он оказался лысым, толстым с аккуратной бородой и в маленьких круглых очках.
– И нам, – сказали мы с Девицей хором.
– Юля, – добавила она.
– Итак, давайте подведем итоги. Посмотрим, что мы имеем, и определим план действий, – сказал Франсуа и взял ручку.
1. 13 декабря 1812 года Антуан-Луи находится в Ковно. Он решает не возвращаться в Париж и пишет письмо Кристиану с просьбой уговорить Сесиль приехать к нему в Россию вместе с маленьким Шарлем.
2. Что мы знаем о Кристиане? Его фамилия де Берженель. Он живет в Париже на улице Доженю, 6.
3. В 1813 году Сесиль выходит замуж за Кристиана. Судя по второму письму Антуана-Луи, Кристиан воспользовался положением и не передал ей просьбу мужа. Возможно, он обманул Сесиль, а она так и не узнала правды.
4. В начале 1813 года Антуан-Луи едет из Ковно в Петербург, проводит там полгода и летом оказывается в Москве. В апреле 1814 года он уже в имении своего друга. Напомните, как оно называлось?
– Ты помнишь? – спросил я Девицу.
– Не-а, – пожала плечами она. – Какое-то странное слово. Типа «арбуз». Или «укус»…
– Некоуз! – завопил я.
– Точно, – подтвердила Девица.
– Я предлагаю два пути, – Франсуа отложил ручку. – Я отправлю запрос в разные инстанции и попробую узнать что-то о судьбе Сесиль и Кристиана де Берженель. А вы поищете информацию про дворянина Николая Павловича, которому принадлежало имение Некоуз. Возможно, так мы сможем узнать что-то и о судьбе Антуана-Луи. Предлагаю созвониться в таком же составе через три недели. D’accord?[33]
– Я так взволновалась, – всхлипнула Жозефин, вытирая глаза большим красным платком.
– Ma chérie[34], – сказал дрожащим голосом Жан-Пьер и обнял ее.
– Bonne chance всем нам и au revoir![35] – Франсуа исчез с экрана.
– Adieu[36], – хором попрощались Жан-Пьер и Жозефин и тоже отключились.
– Ну что, Марчелло, влипли мы с тобой. Отступать некуда – придется нам как следует потрудиться, – хмыкнула Девица и закрыла компьютер.
Глава 27Нетка, усь!
– «Некоузский район – точка, незаметная не только на мировой географической карте, но и, по большому счету, на карте Ярославской области. Но этот малонаселенный, удаленный от всех транспортных путей ареал имеет одно уникальное отличие – супервысокую “плотность” исторических персон, так или иначе связанных судьбами с этой землей. Более 160 человек, оставивших свой след в истории России и мира, родились, жили, работали или нашли свой последний приют именно в Некоузском районе». – Это я тебе читаю текст с одного сайта, – обернулась ко мне Девица и снова уткнулась в компьютер. – Твой Луи, судя по всему, в числе нашедших свой последний приют. Хотя, может, и не последний, кто его знает. Я заказала в библиотеке старинную книженцию про генеалогию ярославского дворянства. Надо посмотреть, нет ли там нашего Николая Павловича.
Мы сидели на диване, грызли яблоки и смотрели в экран ее ноутбука.
– Какое-то странное слово – Некоуз, – сказал я.
– Да, я сразу полезла смотреть, что это значит. Вот, смотри.
1. Считается, что название «Некоуз» произошло от слова «некуза» – низина. Так когда-то называлась река Чернавка, сильно обмелевшая в последние десятилетия.
2. Местные историки неоднократно пытались ответить на этот вопрос, предлагая различные варианты его решения. Наивный домысел в объяснении слова Некоуз: «Жил-был охотник, а у него была собака Нетка, и вот он травил ей зверей, приговаривая: “Нетка, усь!”».
3. Наиболее распространена красивая легенда о приходе татар в 1238 году в Некоуз, где они никого не нашли, все люди погибли. Татаро-монголы нашли здесь полное безлюдье, увидели, что «некого узить», то есть брать в полон. Но такое объяснение противоречит правилам русской топонимики, где установлена невозможность образования названия в глагольной форме за исключением повелительного наклонения. А здесь использована как раз глагольная форма – «узить».
– Чего-чего?
– Да ничего. Так никто и не знает, вот чего.
– А, по-моему, бред какой-то.
Девица разочарованно посмотрела на меня.
– А… – понял я.
– А еще я нашла, что в это время в Ярославле работал Демидовский лицей. Его еще в 1803 году основал Александр I. Там много чего преподавали – древние языки, философию, право и еще кучу всего. В том числе новые языки – немецкий и французский. Я подумала, что наш француз запросто мог найти там работу. Кроме того, в 1819 году ввели фехтование, музыку, танцы и рисование. То есть в принципе он вполне мог и рисование преподавать – наверняка они с этим Николаем Павловичем неплохо навострились.
– Жалко, у нас нет фехтования.
– У них там еще и красноречие было. А математика – чистая и смешанная.
– Лучше бы никакой математики не было.
– Опять заныл. Вот, посмотри, есть фотка лицея. Видишь, какой красивый – длиннющий и прямо на Волге. Короче, – она захлопнула ноутбук, – я попробую разыскать Николая Павловича. Если это был более-менее известный чувак, то мы и про его окружение сможем что-нибудь найти.
– Марк, ты собрался? – В комнату вошел папа, который должен был отвезти меня домой.
– И не забудь свое имущество. – Девица кивнула в сторону стола, под которым лежали мои грязные полосатые носки.
Я поднял их и поплелся собирать остальные вещи.
Глава 28в которой все проливается
На ужин мама приготовила брокколи. Слава богу, с сосисками.
– Марк, ешь брокколи, – сказала мама.
«Марк» – плохой знак, хуже некуда. Так что лучше ей, как она выражается, не прекословить.
– Не прекословлю. – Я покорно проглотил микроскопический кусочек брокколи.
Макс открыл холодильник и достал банку пива. Видели бы вы мамин взгляд.
– Это уже вошло в привычку.
– Марика, ну не начинай.
– А вы знаете, что в Африке есть черви в несколько метров длиной, которые попадают в человеческий организм?
Я умею переключить маму на другую тему.
– Обязательно говорить об этом за столом?
– А по-моему, интересно, – поддержал меня Макс.
– Я смотрел видео на ютубе, где такого червя вырезают из ноги.
– Ешь брокколи.
Я отъел еще один микрокусочек.
– Кстати, интересный факт. В «Макдоналдсе» сделали брокколи со вкусом жвачки, но дети ее все равно не стали есть.
– Слава богу, это обычная, зеленая и очень полезная брокколи. А-а… – вдруг пискнула мама каким-то детским голосом.
– Что? – сказали мы с Максом хором.
– Что-то живот тянет.
– Я же говорил, что не надо есть брокколи.
Но мама меня не слушала. Она взяла телефон, ушла в комнату и стала кому-то звонить.
– Ну что? – спросил Макс, когда она вернулась.
– Говорит, ждать. И считать время между схватками.
– Какими схватками? – заволновался я.
– Ты уверена, что это оно? – уточнил Макс.
– Не знаю. А что еще это может быть?
В этот момент раздался хлопок или щелчок. Мы с Максом посмотрели на маму и увидели, что она стоит в огромной луже воды.