Как-то раз маленькая девочка без спросу ушла в лес, заблудилась и случайно вышла к медвежьему дому. Медведи приняли человеческого ребенка хорошо и воспитали вместе со своими медвежатами. Когда девочка подросла, ее выдали замуж за сынка-медведя — парня хоть куда. У четы медведя и человека родились дети. Их отличали свирепый нрав и красный цвет кожи. Так появились индейцы.
Как видим, в легенде отраженно представление индейцев о своем тотемном предке — медведе. Однако, на этом легенда не заканчивается, у нее есть продолжение. Всесильный Маниту как-то прослышал, что на Земле появилось новое племя — краснокожих людей. Он пришел в неописуемую ярость: ведь только ему принадлежит право творить новые виды живых существ. Решил он наказать медведей за вероломство и страшными раскатами грома и ударами молний пригнул их к земле. Те в испуге встали на четвереньки и позабыли в одночасье человеческую речь. Маниту забрал у них дубинки и повелел убивать добычу только руками и ртом. Медведям пришлось подчиниться, и со временем у них появились клыки и когти.
И действительно, несмотря на природную свирепость и агрессивность, косолапый немного трусоват и простоват: может испугаться хруста ветки под собственной ногой или зайца, выскочившего у него из-под ног. Обычно он сторонится человека, его пугает человеческий запах. Только медведь шатун, по какой-то причине не залегший на зиму в берлогу, может первым напасть на человека.
Эмоции медведя слабо отражаются на его морде в отличие от обезьян и кошек, чья выразительная мимика которых, показывает, злы они или довольны. Хвост как выразитель звериных эмоций у медведя мал и почти не виден в густом мехе. Так что грибники и охотники, повстречав косолапого на лесной тропинке, могут лишь гадать, что на уме у зверя.
Когда пищи много медведи становятся на удивление миролюбивы. Они забывают свою вражду, перестают метить территорию и нередко собираются в группы греются на солнышке и придаются медвежьим играм и забавам. Так, медведь, будучи в хорошем настроении, не пройдет мимо расщепленного бурей ствола большого дерева: он ухватит лапой отщеп, отогнет в сторону и отпустит, а затем долго слушает, как гудит и вибрирует ствол. Мишка может долго так музицировать, пока не надоест.
Молодые медведи беспечны: после того как досыта наедятся молодой растительности, на них нападает порой неудержимое веселье. Они начинают куролесить, бегают по лесу, ревут в полный голос, валяются на травке. Увлеченные столь приятным времяпрепровождением, могут не заметить опасности, которая им грозит. Чаще всего опасность «хозяину тайги» грозит со стороны человека.
Среди охотников бытует масса «медвежьих рассказов». Например, быль о том, как медведи ловят рыбу: вылавливают ее из потока резким ударом когтистой лапы, а затем закапывают в горячий песок, где она вялится, а после этого с аппетитом поедают. А вот «страшный» рассказ: медведь заломал сначала отца-медвежатника, а спустя год — сына, на том же самом месте. Другая байка: медведя еще крохой люди вытащили из-под убитой в берлоге медведицы. Воспитали его дома; приемный «сыночек», встав взрослым, периодически заходит к своим приемным родителям «на огонек». Обожает, когда его чешут за ухом, и любит шутя облизать и пожевать человеческую руку. Когда «сынуля» гостит, то вполне культурно ужинает, как и все домочадцы, из миски, а затем спит до полудня следующего дня, картинно развалясь на полу посреди избушки. Но вскоре ему надоедает человеческая жизнь и он уходит в лес, который, вероятно, кажется ему милее, чем жилье человека. Недаром медведя называли в старину лесным человеком.
Поросеночек рос-рос, а выросла большая свинья. К сожалению, а может быть, к счастью, это удел всех поросят независимо о того, где они живут — на воле или около человека. В Древней Греции кабана называли вепрем. (В переводе — «свирепое животное».) И правда у кабана крутой нрав, особенно в период свадеб, который в нашей полосе наступает в ноябре — январе. В это время самцы приходят в возбуждение, щетина у них на их спине встает дыбом. Встретив соперника, они в буквальном смысле роют землю носом, а то и сразу безоглядно бросаются в бой. Повстречав самку, принимаются гонять ее по кругу, ища ее расположения. Когда дело сделано, их любвеобилие улетучивается как дым и они оставляют самку одну.
Будущая мать более покладистая; она сооружает гнездышко — пристанище себе и своим деткам. Самка заботливо сооружает дом с толстыми стенками из ветвей и поваленных деревьев, крышу, сгребает мягкую подстилку из сухой травы. Делать ей это непросто — ведь у свиньи отсутствует рука, которая, как и нога, превратилась еще у далеких ее предков в свиное копыто. Опоросившись, свинья уходит кормиться, оставляя поросяток одних, но тщательно маскирует свое потомство. Поросята лежат тихо, тесно прижавшись друг к другу, и не издают никаких звуков: они-то знают, что от этого зависит их жизнь. При малейшей опасности разбегаются в разные стороны, прячутся в траву, под валежник, или неподвижно стоят в зарослях кустарника. Полосатая окраска делает их незаметными, и матерый хищник может пройти мимо совсем близко, не заметив поросенка.
Рытье для свиньи важная часть жизни: с помощью рытья она строит дом, выкапывает вкусные корневища, земляных червей и личинки насекомых. Не брезгует свинья птичьими яйцами, птенцами выпавшими из гнезда, ящерицами, змеями, лягушками, а также падалью.
Свиньи, живущие в разных районах мира, не блещут разнообразием форм. Однако в непроходимых зарослях Экваториальной Африки обитает самая большая свинья. Ее огромная, гривастая голова имеет пятачок размером с блюдце (16 см в поперечнике), а на морде имеются внушительные бородавки, которые, срастаясь, образуют у старых самцов наплыв, похожий на древесный кап. Трехметровая «свинка» прокладывает в джунглях туннели и в случае опасности мчится по ним как курьерский поезд, сметая все на своем пути.
Другой распространенный представитель семейства, бородавочник, живет тоже в Африке, к югу от Сахары. Он получил свое название за огромные кожаные бородавки, что покрывают его морду и придают ей устрашающий вид. Своим естественным врагам — леопардам, львам, гиеновым собакам — бородавочник порой наносит страшные раны, но не бородавками, а мощными и острыми верхними клыками, направленными в стороны и загнутыми вверх. Однако в поединке за право обладания дамой кавалеры более галантны — не спешат пускать в ход свое оружие. Встав друг против друга, вздыбливают свою роскошную гриву и лбами стараются сдвинуть один другого за грань невидимого круга — ну совсем как борцы сумо. Иногда еще встают на запястья — при этом страшно рычат и возбужденно бьют себя хвостами по бокам.
Люди раньше нередко с завистью смотрели на свиней: как вальяжно и беззаботно живут, едят вволю и не утруждают себя повседневными заботами. Может быть, отсюда пошло поверье, что свиньи — это бывшие люди. В меланийской легенде, до сих пор бытующей у жителей острова Мота, из группы Банкских островов, рассказывается: великий божественный герой некогда создал людей и свиней по одинаковому образцу, но свиньи неожиданно возроптали. Тогда герой одним ударом посоха пригнул свиней к земле — и они стали ходить на четырех ногах. Люди же остались двуногими.
Свинья анатомически и физиологически и впрямь похожа на человека. Так пусть же человек впредь никогда не превращается в свинью.
Однажды, путешествуя по миру, богатая чета супругов Хойт приехала в Экваториальную Африку. Там супруги стали свидетелями охоты на горилл; было убито восемь животных и сиротой остался маленький горилленок. Он визжал, царапался и кусался, пытаясь вырваться, но как только его взяла на руки Мария Хойт, прижался к ней и затих у нее на груди. Наверное, почувствовал, что эту белую, богатую женщину послала ему сама судьба. Мария выходила горилленка — оказалось это самочка. Специально для своего приемного ребёнка Мария купила дом в Гаване, где, как она считала, для ее подопечной благоприятный климат. Малышку назвали Тото. Когда Тото была маленькой, она радовала домочадцев: к всеобщему удовольствию, танцевала под граммофон; научилась сидеть за столом и орудовать ложкой. Однако когда обезьянка повзрослела, у нее стали проявляться звериные замашки. Еще в детском возрасте она завела дружбу с собаками; кусалась и царапалась, но собакам это только нравилась. Чуть повзрослев, Тото, разыгравшись, хватала собаку, поднималась во весь рост и с размаху швыряла ее о землю. Постепенно собаки перестали с ней дружить и при ее приближении в страхе забивались куда-нибудь подальше.
Гипотетическое превращение человеческого существа в гориллу.
Как-то на прогулке Тото обнаружила под кустиком несколько очаровательных котят. Взяла себе одного и не могла после этого расстаться с ним ни на минуту. С тех пор, куда бы ни направлялась, всегда держала под мышкой кошечку. Когда ее любимица окотилась, Тото выбрала из выводка одного котенка и совсем забыла о его матери. Когда та приходила к ней и терлась о руку, резко её отдергивала и холодно отодвигала от себя кошку.
Характер Тото менялся, по мере того как она взрослела. Запертая дверь уже не была препятствием для расшалившейся обезьяны. Она разбегалась, наваливалась на дверь плечом и выходила наружу вместе с препятствием. Если дверь прочная, обламывала ручку. Пришлось дополнительно укреплять все двери в доме, а на окна ставить решетки. Кроме того, любимой проказой обезьяны стало, пока никто не видит, срывать с веревки сохнущее белье и рвать в клочья.
Когда приходили гости, обезьяну от греха подальше приходилось запирать в клетке. Однажды один боксер решил пожать Тото руку и просунул ладонь через решетку. Обезьяна с такой силой дернула за нее, что он с размаху ударился головой о железные прутья — пришлось срочно везти его в больницу.
Достигнув детородного возраста, Тото стала влюбляться. Объектом ее обожания попеременно становились то молодой и красивый садовник, то шофер, то еще кто-то, она следовала за ними, куда бы те ни направлялись. Дабы предотвратить нежелательные действия со стороны обезьяны, эти заигрывания пришлось пресечь в самой решительной форме.