– И вы отправили его в другой мир, – закончила за нее Тедди и поежилась.
Она на минутку забыла о том, каким был Алисо, лишь представила, что он чувствовал, оказавшись один-одинешенек в совершенно чужом мире, да еще в непривычном облике.
– И я отправила его в другой мир, – повторила Мара и развела лапами. – Что мне оставалось делать? Я не желала ему смерти, – каким бы он ни был, он был моим сыном.
– Подождите, – неожиданно в их разговор встрял Димка. – Я не совсем понял. Если он ненавидит людей, зачем женился снова? На моей маме?
Тедди опять поймала его ладонь и сжала, стараясь не смотреть на испуганное лицо брата. Она уже давно поняла это, и, наверное, Димка понял тоже. Но как она не хотела верить в рассказ Мары, так сводный брат не хотел верить в то, до чего смог додуматься сам.
– Он решил, что Теодора родилась обычной, – пояснила королева, ласково хлопая лапой по щеке девочки. Страшные когти мазнули совсем рядом с глазом. – Мышиная магия развивается до тринадцати лет, а потом уже только оттачивается. И он попытался снова. Настойчивый мальчик.
– Но… – Димка вырвал руку из руки Тедди, он совсем не смотрел в сторону девочки, только на старую мышь. – Как же моя мама?
– Мне жаль. – Было видно, что мыши нет никакого дела до незнакомой женщины, она скучала за этим разговором.
– Дим, Матильде ничего не грозит, она же пока не… – начала Тедди, но замолчала, встретившись с бешеным взглядом Димки.
– Заткнись, – прошипел он голосом, совсем непохожим на свой. – Это не твоей маме грозит опасность, тебе нет до нее никакого дела! Лучше вспомни, зачем нас сюда послали. Не помнишь? Лучше бы я остался с мамой, а не ехал сюда с тобой!
От неожиданной обиды Тедди даже не нашлась что сказать. И попросту боялась, что если начнет говорить, то разревется и уже не сможет остановиться. А лимит слез на ближайшие недели был исчерпан. Хватит. Наревелась. А потом она и впрямь вспомнила, и стало только хуже – Димка оказался и прав и не прав одновременно. Вот как с этим справиться?
– Нам нужно немедленно возвращаться. – Димка нервно заходил по залу. – Вы можете нас отправить обратно, королева Мара?
– Нет, – ответила та и остановила его попытку возражения одним движением. Димка схватился за горло, словно потерял голос, а в лапе Мары оказалась прозрачная горошина, которую она кинула мальчику. – Держи. Но будешь спорить – отберу насовсем.
– Насовсем не отберет, насовсем можно только добровольно отдать, – еле слышно утешала мальчика Нинка, показывая, как вернуть утраченное.
Пока Димка пытался проглотить обратно собственный голос, Мара продолжила разговор.
– Я почувствовала, что кто-то прошел через границу еще вчера, но ночью в лесу вас не было. Кто вас приютил в Несчастливом? – поинтересовалась она.
Тедди замялась, не зная, стоит ли выдавать Василия. А вдруг он еще и пострадает за свою доброту? Бабка на ее мучения лишь махнула лапой.
– Не бойся, я этого человека награжу. Коль есть на дворе ягодница, мои подданные не тронут ее до снегов. Может по лесу ходить сколько вздумается. Так кто?
Тут Тедди сообразила, что речь идет о женщине. Хозяйке.
То есть, говоря человеческим языком, Марфа сможет по всему лесу без боязни грибы-ягоды собирать, сушить-варить, соседям продавать… Если у них деньги есть тут, конечно. С этим она разобраться не успела. Хорошая награда.
– Василий, – призналась она и добавила, видя, что королева ее не понимает: – Крайняя изба. В саду большая кривая яблоня.
– Трехпалый, что ли? – уточнила бабка и захохотала, запрокидывая голову. – Ох, ничему его жизнь не учит, ох, уморил!
Глава десятая
В которой у Тедди появляется новая подруга и план по спасению
Как рассказала далее королева Мара, будучи ребенком, Василий спас тонувшего наследного мышиного принца, отца Тедди, и «благодарный» мышонок откусил ему два пальца. С другой стороны, таким образом Василий стал понимать мышей, а подобных ему среди людей было немного, так что вроде как обижен он не был. Пусть ему и ставили в укор спасение жестокого Алисо, но жить как живет не мешали, об этом королева узнавала от своих подданных.
– Вы же хотите вернуть своего сына, правда? – с отчаянием спросил Димка, едва королева закончила говорить. – Отпустите нас назад, в наш мир, Тедди разрушит проклятие, и он вернется сюда, а мы останемся с моей мамой. И все будут счастливы!
– Во-первых, я не говорила, что хочу вернуть Алисо, – возразила ему королева. – Зачем мне соправитель, который не сумел сам увидеть в дочери магию и самостоятельно вернуться сюда? Я стара, это так. Но теперь у меня есть Теодора, и ее магия сродни моей. Она может голосом повелевать мышами… мышами, да. Ты уже все решил за нее, но что, если твоя сводная сестра предпочтет остаться принцессой в этом мире, чем прозябать в вашей ужасной стране с твоей матерью? Она ей даже не родная кровь.
– Ты ведь не выберешь это, нет? – Димка перевел безумный взгляд на Тедди и изменился в лице. – Прости, что я набросился на тебя. Ты не виновата в том, какой у тебя отец. И вообще, ты же знаешь, что мама тебя любит!
– Что скажешь, Теодора? – Мышиная королева с любопытством следила за лицом девочки. – Ты остаешься здесь или отправляешься в тот мир?
– Я должна подумать, – сухо ответила Тедди, не глядя на Димку. – И потом, я еще ничего толком не видела здесь. К тому же мы так и не ложились спать сегодня.
– Да о каком спать может идти речь! – возмутился Димка, но поспешно зажал рот, когда королева подняла лапу, – снова лишиться голоса он не хотел.
Королева Мара сняла со стены светляка и что-то шепнула ему, и тот грузно поднялся в воздух, зависая перед лицом Тедди.
– Этот светляк укажет путь в ваши покои, – пояснила королева. – У нас принято, чтобы мышата одного помета жили вместе. Вы не против?
– Не против. – Тедди старалась не смотреть на Димку. Если он снова начнет буянить, ей придется подать ему знак, и совершенно не факт, что Мара не заметит его. А уж как она его при этом поймет, и подумать страшно. – Спасибо, бабушка.
– «Спасибо, бабушка», – ехидно передразнил ее Димка, когда они вышли из зала. – Не зря мышиное величество тебя сюда послало, это самое то место для тебя.
– Помолчи, – шикнула на него Тедди, не давая слезам обиды вырваться наружу.
«Димка просто переживает за Матильду. Он на самом деле так не думает», – как мантру повторяла она про себя, пока они шли по коридору за маленьким светящимся шариком. Наконец шарик мигнул около одного ответвления и потух. Тедди поспешно поймала уставшего светляка и сунула себе в волосы, – еще не хватало, чтобы их проводника сожрал кто-то из этих прожорливых мышей.
Проход был узкий и низкий, а вот помещение за ним довольно большое. И почему-то Тедди ожидала увидеть голые стены и пол, в крайнем случае с чем-то вроде трона королевы из костей, но на полу были отличные матрасы из сена, переплетенные сверху так, чтобы травинки не выпадали и ложе не рассыпа́лось, еще была пара пуфов, изготовленных тем же способом, да полная корзина фруктов и семян. А в глубине было еще помещение со слабо текущим подземным ручьем и глубоким, очень узким туннелем, о функциях которого Тедди не сразу догадалась.
– Представляешь, у мышей даже туалетная комната есть! – заявила она нарочито бодрым тоном, когда вернулась. Снова ссориться ей не хотелось.
И без того было обидно просто до слез – тех самых слез, каковым Тедди пообещала больше не давать воли, когда брат так повел себя в зале. Он почти отказался от нее, назвал виноватой в том, что ее отец был опасен для Матильды, напрочь забыв, что она сама лишилась матери и, если верить Маре, именно благодаря отцу. Думать об этом не было никаких человеческих сил, но чем чаще Тедди возвращалась к этой мысли, тем больше находила причин поверить. В их доме было так мало маминых фотографий, и все они лежали в толстом альбоме, который отец запрещал трогать – чтобы не испортить. И только став постарше, Тедди стянула одну красивую фотографию со счастливой молодой мамой и поставила в рамочку. Отец на это ничего не сказал и фотографию забирать не стал, но с тех пор редко бывал в ее комнате.
Каково ему было в ненавистном человеческом теле? Жить среди людей, работать среди них, растить выглядевшую человеком дочку? Вот сама Тедди не испытывала к мышам ненависти, но находиться рядом с ними было не слишком приятно. А если жить не день или два, а годы? Тедди попыталась представить ситуацию наоборот, будто у нее личина мыши и родился не человеческий ребенок, а мышонок. Серый, хвостатый, с острыми зубами и носом, с усами и маленькими черными глазками. Ее всю передернуло. Да уж, проклятие для Алисо было выбрано не случайно. Она так глубоко ушла в раздумья, что не сразу поняла, что Димка что-то отвечает ей.
– Я молчал. – Димка плюхнулся на пуф и мрачно уставился на корзину, словно яблоки и сливы лично ему в чем-то насолили. – Теперь объясни, какая муха тебя укусила.
– Это тебя какая муха укусила? – рассердилась Тедди, безжалостно вырванная из своих мыслей, в которых она не могла определиться, жалеть отца или ненавидеть. – Ты дурак совсем? Тут и у стен могут быть уши!
Димка открыл рот, чтобы возразить, но не успел. От стены отвалилась часть и, отряхнувшись, приняла вид обычной для этих мест мыши. Разве что очень грязной и ужасно виноватой. Хотелось бы Тедди сказать, что она отличает одну мышь от другой, но вся правда в том, что отличила она ее только по этому виноватому виду.
– Нинка! – ахнула девочка. – Ты что же, за нами шпионишь?
– Нет-нет, – замахала лапами Нинка. – Как можно! Такое повышение! Меня подслушивать послали, а вот подглядывать не велели.
– А подглядывать тогда кого? – Димка немедленно завертел головой, пытаясь обнаружить еще и соглядатая.
– А никого. – Нинка напыжилась от важности. – Одну меня послали.
– И ты себя выдала. – Тедди не знала, плакать ей или смеяться.
– Я специально, – призналась шпионка. – Королева позабыла, что мышь с именем сама может выбирать, кому служить, а вы, госпожа, королевской крови, да еще наследная – королева сама сказала. Лучше я вам служить буду.