Каждый взял с собой необходимую аппаратуру. Например, Монк имел при себе чудесную портативную лабораторию с химикатами, без которой он никогда не отправлялся в путешествие в чужие края.
Ренни взял карты, навигационные приборы и другие предметы, которые могли пригодиться ему в любой работе, для которой он был подходящим благодаря своим необычным способностям инженера.
Джонни, геолог и археолог, изучил геологические особенности окрестностей Сноу-Маунтин.
Длинный Том имел набор электрооборудования, столь же компактный и уникальный в своем роде, как химическая лаборатория Монка. С его помощью он мог изготовить бесчисленное количество электрических приборов, которые часто оказывались полезными Доку. Он собрал все это.
Хэм, юрист, обнаружив, что его юридические навыки временно не нужны, воспользовался своим увлечением одеждой. Он собрал гардероб для всех, который защитил бы их от холода снежной страны.
Миднат Д'Авис стояла рядом и пыталась убедить Дока разрешить ей пойти с ними. Она не задумывалась, почему ей так хочется поехать. Если бы она это сделала, то не могла бы не понять, что дело не в довольно скромном гонораре, о котором Бен Лейн телеграфировал ей в Торонто. Ее желание не могло быть мотивировано и личной заботой о безопасности Бена Лейна. Она даже не знала этого человека в лицо.
Если бы она достаточно долго обдумывала ситуацию, очаровательная молодая леди, возможно, была бы вынуждена признать, что именно увлеченный интерес к этой замечательной группе мужчин заставил ее захотеть сопровождать их. Не последнюю роль в этом сыграл сам большой, красивый, загорелый Док Сэвидж.
Ей было бы неприятно признать это.
Она сказала себе, что Док — холодный человек-машина, что она будет безжалостно пренебрегать им, когда представится случай. И этот случай обязательно представится. Она еще не видела мужчину, который мог бы долго оставаться неуязвимым для ее чар. В душе она была совершенно уверена, что Док возьмет ее с собой.
Миднат Д'Авис была в шоке. Док оставил ее в Нью-Йорке.
Он сделал это вежливо, но твердо, объяснив, что, поскольку она упрямится, они не будут тратить время на то, чтобы везти ее даже до Торонто, что стоило бы им драгоценного времени.
Миднат была в шоке.
Док улетел первым на крошечном самолете, который почти полностью состоял из двигателя. На самом деле это был гоночный самолет с максимальной скоростью почти четыреста миль в час. В нем было место только для одного человека.
Остальные пятеро сели на большой трехмоторный скоростной самолет, который, хотя и был очень быстрым, уступал гоночному борту почти в сто миль в час.
Они тщательно подготовились к опасностям, которые могли встретить в снежной стране. И все же они уехали из Нью-Йорка до наступления нового рассвета.
Миднат Д'Авис стояла на берегу Гудзона и смотрела им вслед. Она топала то одной, то другой маленькой ногой. Она раз за разом взрывалась гневом, говоря на своем привлекательном франко-канадском диалекте. Она испытывала обиду очаровательной молодой женщины, которая впервые в своей памяти встретила мужчину, чье внимание она бы с радостью приняла, но который ее совершенно игнорировал.
— Он не стоит и одного щелчка моего пальца! — раздраженно воскликнула она.
Два самолета исчезли в мраке — сначала гоночный самолет Дока, а затем более крупный трехмоторный самолет.
— Oui, какой мужчина! — вздохнула Миднат Д'Авис. — Ну, он не избавится от меня так легко!
Глава 12. СНЕЖНАЯ ЗАГАДКА
Было холодно. Термометр в кабине самолета, который электрически регистрировал температуру на конце крыла, вдали от тепла двигателя, показывал без двух градусов пятьдесят ниже нуля.
Стрелка высотомера колебалась на отметке две тысячи футов. Внизу, на заснеженной земле, могло быть теплее; вероятно, там было не более тридцати пяти или сорока ниже нуля.
Док Сэвидж немного наклонил самолет вниз. Высотомер опустился до пятисот. На гоночном самолете были установлены глушители выхлопных газов, но они были отключены. Грохот гигантского двигателя гремел как гром на многие мили над заснеженной пустыней.
Часы на приборной панели показывали два часа дня. Солнце уже зашло. Здесь, в это время года, солнце было видно только в течение двух-трех часов.
Луна была полной, яркой и желтой, как круглое окно со свечой за ним, а небольшое количество грязи на окне очерчивало контуры, которые иногда называют лицом Человека на Луне.
Луна и звезды были чрезвычайно яркими. Иногда, при пересечении невысокого холма, самолет фактически создавал стремительную лунную тень.
Из выхлопных труб двигателя время от времени вылетали горячие голубые искры. Они были яркими, яркими, как неестественно сияющие звезды.
На северном небе сверкала полярная аврора: огромные радужные полосы зеленого, голубого и фиолетового цветов, неземное пиротехническое представление, захватывающее дух своим размахом.
С понижением высоты термометр в самолете показал сорок градусов ниже нуля.
Док Сэвидж был одет в универсальную зимнюю одежду северных стран — свободную тунику, доходящую почти до колен, с прикрепленным капюшоном — парку, которую местные жители называли — парки. Она давала свободу движений и не имела отверстий между пуговицами, через которые мог проникать ветер.
Капюшон можно было натянуть на лицо, чтобы защититься от ветра. По краю капюшона был отрезок меха росомахи, который обладает особым и желательным свойством — не обледеневать при дыхании.
Брюки были из медвежьей шкуры, мокасины — из шкуры лося. Поверх всего этого был надет утепленный электричеством комбинезон, который был снабжен молниями и мог быть снят мгновенно.
Черты лица бронзового человека были полностью скрыты под утепленной электричеством маской. К ней были прикреплены легкие бинокли, похожие на очки.
Док прослеживал след от железной дороги до Сноу-Маунтин. Он еще не заметил караван собачьих упряжек Бена Лейна.
Небо было безоблачным. Горный горизонт белел зубчатыми очертаниями на фоне ультрамаринового неба. Казалось, что ветра нет совсем. Снежная пустошь лежала белой, неподвижной.
Еловые заросли чернели на фоне неба. Вдоль ручьев торчали серые скелеты голых тополей. Несколько ив выступали над снегом. Кое-где, в низинах, снег сдул с круглых вершин небольших холмов.
Это был вид холодной пустоты.
Странное сияние северного сияния на северном небе придавало пейзажу вид всемогущества, ощущение безграничности.
Это была снежная страна, замерзшая и жестокая, земля, любимая теми, кто ее знал, земля, в которой не было слабых, потому что хрупкие не выживали в ее суровых условиях.
Это было царство странности, тайны. Регион, где местный фольклор был полон легенд о сверхъестественном.
Ни одна тайна снежной страны, реальная или воображаемая, не превосходила фантастическую сцену, на которую внезапно наткнулся Док Сэвидж.
Док сначала увидел собачьи упряжки. Хаски бегали туда-сюда. Именно поэтому он заметил их первыми: движущиеся объекты привлекают внимание. Кроме того, шерсть на спинах ездовых собак была темной, а снег вокруг был очень белым.
Животные — две упряжки, запряженные в корзинообразные сани — находились посреди поляны в еловом лесу. Они явно выделялись на фоне снега.
Никого не было видно; палаток не было; поблизости не было ни хижин, ни других построенных людьми укрытий. Рядом с санями тлел костер. Его дым поднимался вертикально, как будто он был сделан из вороненой стали.
Док Сэвидж сбавил скорость, уменьшив обороты двигателя. Он развернул гоночный самолет в узком круге над собаками, санями и костром. Он искал людей.
Упряжки хаски не были сбежавшими. Об этом свидетельствовал костер. Он превратился в угли. Он горел долго, без добавления топлива.
Док Сэвидж внезапно осознал всю загадочность этой сцены.
Снег был мягким. Следы саней, ведущие к лагерю, были глубоко выежены. Отпечатки снегоступов отчетливо выделялись. Снег покрывал всю поляну, как сахарная пудра.
Человек из бронзы сталкивался со многими загадками в своей карьере. Он тренировал свои нервы, пока не научился ими превосходно управлять. Он мог столкнуться с серьезной опасностью и благодаря своей способности к самоконтролю отгонять такие чувства страха, которые испытывали бы другие.
Но, глядя на то, что было внизу, его позвоночник, казалось, превратился в одну длинную холодную сосульку, а нервы — в ледяные нити.
Из лагеря не вело ни одного следа!
Док Сэвидж отбросил бинокль, похожий на очки, и взял более крупный и мощный. Он снова и снова осматривал снег на поляне.
В некоторых местах, рядом с санями, снег был окрашен в зловещий красный цвет.
Сани были слегка загружены, как будто для быстрого передвижения. Запасы были открыты; казалось, что еда была частично приготовлена.
Но от людей, которые должны были съесть эту еду, не осталось и следа.
В четверти мили от этой поляны была другая, гораздо больше. Док повернул самолет в ее сторону. Самолет имел высокую скорость приземления и нуждался в большом пространстве.
К стене кабины был прикреплен небольшой кривошип. Док несколько раз повернул его. Это опустило длинные посадочные лыжи, которые были убраны под фюзеляж.
Своими умелыми руками Док опустил гоночный самолет. При скорости почти сто миль в час он коснулся земли. Раздался громкий шипящий звук. За самолетом поднялось облако снега.
Когда скорость уменьшилась, раздался визг полозьев по снегу. В сильный мороз снег был похож на песок. Визг перерос в звук, похожий на крик банши, который закончился стоном, когда самолет остановился.
Док расстегнул молнию своего утепленного электроприбором комбинезона и выпал из кабины, погрузившись в снег по пояс. Лыжи увязли в глубоком снегу. Однако огромная мощность двигателя позволяла взлететь.
Открыв шкафчик за кабиной, Док достал снегоступы. Лямки подходили к его мокасинам из лосиной кожи.