Капитан Стоунфельт несколько мгновений смотрел на Миднат Д'Авис. Он был человеком. Казалось, ее изысканная красота растопила его сердце.
— Я пойду с тобой за этими документами, — сказал он.
Ренни, Джонни и Длинный Том вернулись в камеру. В компании с ними были их четыре потенциальных спасителя.
Кулден был человеком многогранным. Одним из его талантов была способность стирать себя, оставаться в тени, незамеченным, когда он того желал. Сейчас он очень осторожно делал это. Когда представилась возможность, он сумел проникнуть в радиокомнату.
Он снова включил мотор-генератор и перенастроил передатчик.
— Штаб-квартира Строама? — спросил он.
— Да, — прозвучал ответ сквозь помехи.
— Дела идут не очень хорошо, — сказал Кулден. — Попытка вытащить трех человек Дока Сэвиджа из рук конной полиции натолкнулась на препятствие.
— Это печально.
— Это еще не все. В целом мне не нравится, как идут дела.
— У меня еще худшие новости, — сказал голос по радио.
— Что такое?
— Двое мужчин — Монк и Хэм — на свободе. Более того, они спасли Бена Лэйна и захватили наших людей, которые их удерживали.
На этот раз Кулден не был обычным бесстрастным; он показал признаки апоплексического удара. Прошло тридцать секунд, прежде чем он смог говорить.
— Как это произошло?
— Посланник пошел в хижину, где их удерживали, — сказал голос по радио. — Следы рассказали ему, что произошло. Похоже, что какой-то посторонний человек одолел наших людей.
Кулден, обдумывая это, побледнел. Его кожа стала похожа на тесто. Следующие слова из радио не помогли его душевному состоянию.
— Тот, кто напал, шел огромными шагами, и глубина следов от снегоступов показывает, что это был очень тяжелый человек, — прозвучало в эфире.
— Ух! — Кулден сглотнул и выглядел так, как будто ему стало плохо. Эти слова заставили его вспомнить о Доке Сэвидже.
— Мы должны действовать быстро, — резко сказал он.
Последовала череда коротких, лаконичных приказов, обмен вопросами и ответами.
Утихомирив слабый шум моторного генератора, Кулден вышел из радиокомнаты.
В своей камере Ренни, Длинный Том и Джонни сидели, склонившись головами друг к другу, и шептались. Они обсудили ситуацию и решили, что пора что-то делать. В противоположном углу стояли четверо представителей местных и хмуро смотрели на них.
Ренни подошел к окну с решеткой.
Длинный Том небрежно засунул руку в парку. Там лежали два куска замороженной пищи; они не растаяли. Не будучи замеченным своими смуглыми сокамерниками, Длинный Том передал один из твердых кусков костлявому Джонни.
Затем они приступили к действию.
Длинный Том откинул руку назад и ударил одного из бродяг в лоб куском замороженной пищи. Тот рухнул на пол. Джонни сбил другого таким же образом.
Ренни расправился с еще двумя ударами своих огромных кулаков. Быстрота атаки не дала им возможности поднять крик.
Придя в себя через несколько минут, четверо смуглых заключенных обнаружили, что их связали по рукам и ногам частями их собственной одежды. Их челюсти были растянуты кляпами, сделанными из их варежек.
Камера была практически неуязвима, на улице был сильный мороз, и у двери не было охранника. Конный полицейский предусмотрительно запер все снегоступы. Без них заключенные, даже если бы им удалось сбежать, не смогли бы далеко уйти. Никаких звуков из камеры не доносилось до ушей конного полицейского.
Ренни сел на корточки возле самого трусливого на вид из этой банды и из своего кармана достал монету — серебряный полудоллар.
На глазах у своего пленника Ренни спокойно зажал монету между большим и указательным пальцами и аккуратно сложил ее. Это было проявление невероятной силы, которое произвело впечатление на представителя этой породы. Он начал дрожать.
Ренни снял кляп, но держал огромную руку наготове, чтобы не дать парню звать на помощь.
— Ты знаешь, где Док Сэвидж? — спросил Ренни.
Другой мог бы отрицать, что знает бронзового человека, и Ренни поверил бы ему, но парень был настолько напуган, что сказал то, что считал правдой.
— Бронзовый человек мертв, мсье, — прошептал он.
— Черт возьми! — воскликнул Ренни. — Я не верю!
— Строам так сказал, — отчаянно настаивал другой.
— Ты знаешь Строама? — прорычал Ренни.
Другой промолчал.
— Выкладывай, жирный тупица! — прогремел Ренни. — Кто такой Строам?
Мужик закатил глаза. — Отпусти меня. Тогда я тебе скажу.
Длинное лицо Ренни было мрачным воплощением справедливости. — Ты все равно мне скажешь.
Глаза мужика искали дальние углы комнаты. — Нет! Я боюсь говорить.
Ренни поднял свои огромные кулаки. Но вместо того, чтобы ударить ими, Ренни посмотрел на кулаки. Странное и пустое выражение лица охватило его длинные черты. Он нахмурился, затем закрыл глаза и открыл их. Он потеребил лоб рукой и немного покачнулся, как будто у него закружилась голова.
Позади него Джонни также выглядел озадаченным.
— Моя голова... я чувствую... суперамальгамирован, пробормотал Джонни.
Длинный Том сидел на полу. Пытаясь выпрямиться, он чуть не упал. Ему потребовалось большое усилие, чтобы сохранить равновесие. Пошатываясь, он подошел к окну и посмотрел наружу.
— Оно приближается! — вдруг закричал он.
— Что... — Ренни попытался встать, но не смог.
— То, что нас догоняет! — Длинный Том попытался показать рукой на окно. От этого усилия он потерял равновесие и тяжело упал.
— Что-то — чего мы не видим — догоняет нас... — громко пробормотал Ренни.
В соседней части поста Миднат Д'Авис услышала громкий крик Длинного Тома. Она тоже чувствовала себя странно. Она ждала, когда появится капитан Стоунфельт и скажет, что готов сопроводить ее к самолету, чтобы она могла подтвердить свои полномочия.
Ее голова склонилась, хотя она пыталась держать ее прямо. Ее попытка встать с кресла привела только к тому, что она упала на пол. Ее глаза закрылись — и так и остались закрытыми.
На пост конной полиции опустилась глубокая тишина.
Глава 22. САМОЛЕТ С ТРУПАМИ
Группа Дока Сэвиджа — Монк, Хэм, Бен Лейн и шесть пленников — приближалась к концу долгого пути обратно на заставу Сноу-Маунтин.
Бен Лейн, сидящий на санях, мало говорил. Когда он все же заговорил, то с сухим юмором, который, казалось, не затронула мука, которую он, должно быть, испытывал.
— Я кое-что забыл! — крикнул он.
— Что? — спросил Док Сэвидж. Док сменил Монка у руля саней.
— Я забыл рассказать вам, как я узнал, что Строам едет в Нью-Йорк, чтобы изучить вас, — объяснил Бен Лейн. — Видите ли, я следил за этим Кулденом. У меня не было оснований для его ареста. Поэтому я просто следил за ним. Я слышал, как он пользовался почтовой радиостанцией.
— У него был доступ к ней? — спросил Док.
— Он проник туда тайком. Похоже, он был отличным радистом. Он отправил по радио сообщение, которое должно было быть передано Махалу в Нью-Йорке. Я сразу же пошел в радиокомнату и отправил сообщение Миднат Д'Авис, попросив ее выйти на след в доме Махала в Нью-Йорке.
— Почему вы выбрали Миднат Д'Авис?
— Я был в Торонто, когда изучал металлургические компании, занимающиеся производством бенлания, и увидел ее имя в газете. Она только что раскрыла одно дело. Я случайно запомнил ее имя.
С кажущейся легкостью Док поднял сани над поваленным бревном. — Есть еще один момент: как Строам узнал, что вы собирались обратиться ко мне?
— Этого я не знаю, — ответил Бен Лейн. — Я сказал капитану Стоунфелту. Кто-то, должно быть, подслушивал, когда я это делал. Думаю, Строам часто следил за мной.
Шесть заключенных угрюмо брели впереди, прокладывая тропу. Они замедлялись.
Монк подошел к ним, размахивая длинными руками.
— Шли бы вы быстрее, дураки, а то вам ребра выбьют, — сказал он свирепо.
— Интересно, что стало с моей тростью-шпагой, — пожаловался Хэм. Он редко расставался со своим оружием. Теперь он скучал по нему.
Было очень холодно. Не было ни дуновения ветра. Перед ними испуганный снежный кролик убежал, подняв небольшой вихрь снега. Слабо слышался крик совы. Они пересекли следы карибу.
Снег, ставший хрупким от сильного холода, издавал хрустящий звук при каждом шаге. Напряжения саней тихо скрипели в морозном воздухе.
Затем они увидели освещенные окна полицейского поста. Из трубы в небо поднимался синий дым, похожий на невидимую пушистую нить.
Их ездовые собаки лаяли и визжали, но, как ни странно, с поста не доносилось никакого ответа. Приблизившись, они заметили нечто странное.
Собаки конной полиции скулили, прижавшись к забору.
— Здесь что-то не так, — ровным голосом сказал Док Сэвидж.
Бронзовый гигант скользил вперед. Его золотисто-белые глаза исследовали окрестности, ища что-то материальное, что могло бы объяснить ужас, который явно охватил ездовых собак.
Вокруг поста ничего не шевелилось; ни один полицейский не появлялся. Слышалось только скуление странно испуганных собак.
Бронзовый человек снял свои снегоступы и вошел в пост. Сначала он подошел к длинной казарме с койками, аккуратными униформами на вешалках и в сундуках. На столе лежала пара снегоступов, которые как раз перевязывали.
В помещении не было полицейских.
Док проверил другие комнаты — кухню, радиокомнату, кабинет капитана Стоунфелта. В последнем месте он заметил многочисленные листы бумаги, которые капитан Стоунфелт исписал кружками.
— Кто здесь имел привычку рассеянно рисовать кружки? — спросил он.
— Капитан Стоунфелт, — объяснил Монк, который заметил эту привычку офицера.
Док Сэвидж подошел к окну и замер, глядя на холодную погоду.
Так тихо, что сначала это было почти незаметно, воздух наполнился экзотической, мелодичной трелью. Фантастическая, не поддающаяся анализу, жуткая нота появлялась и затихала, появлялась снова и, наконец, исчезала, как будто полностью поглощенная ничтожеством, из которого она пришла.