Плечов похлопал батюшку по спине, укрытой чёрной, напоминающей морской бушлат, сутаной, выбивая из неё остатки трухи, и встрепенулся:
«Орган… Не „ц“ в „о“, а „о“ в „ц“. Может, кто-то сознательно запустил такую дезу, чтобы сбить с толку конкурентов? Да ещё и указал при этом никому не нужное расстояние то ли в метрах (м), то ли в логойских локтях (лл)? Стоп! А что если в этих самых сорока „локтематрах“ под музыкальным инструментом как раз и находится то, что мы ищем?»
– О чём герр профессор задумался? – вернул его к жизни голос бывшего сослуживца. – Что-то не так?
– Да нет… Вроде всё путём… Вот только понять я ничего не могу…
– Только не вздумай шутить, а то мои ребята юмора совсем не понимают… Они сначала стреляют, а потом думают! – угрожающе выдал штурмбаннфюрер.
– Какие могут быть шутки? Вас вон сколько, а я один, – непонимающе пожал плечами профессор. – К тому же без оружия.
– Может, тебе ещё и «шмайсер» с комплектом патронов вручить? Смотри, доиграешься! Двигай назад. Первый. Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству!
2
Последующие несколько дней прошли в довольно скучной атмосфере, и Дибинский стал всё чаще подумывать о том, как бы улизнуть на денёк-другой в город – поближе к благам цивилизации. Узнать новости с фронтов, может быть, даже (если повезёт, конечно), пообщаться с представительницами противоположного пола…
А то так и зачахнуть можно в этой чёртовой дыре!
Отъезд он запланировал на субботу – аккурат перед выходным днём. И уже накануне вечером принялся раздавать ценные указания каждому из постояльцев «съёмного» дома. Фрицу, Герману, Яшке, которого штурмбаннфюрер, похоже, несколько опрометчиво зачислил в штат своих верных холуёв. Если коротко, смысл этих «цэу» сводился к одному требованию: неотрывно следить за профессором Плечовым, кабы тот чего-нибудь не выкинул.
Не обделил вниманием штурмбаннфюрер и своего «старого дружка», провёл с ним показательную воспитательную беседу. Мол, крах Советов близок, и у тебя не осталось выбора. Или согласишься на сотрудничество с нами, или неминуемо пойдёшь в расход.
Однако оба этих варианта никак не устраивали нашего главного героя.
Ярослав был уверен, что он и его Родина, пройдя через невероятные страдания, преодолев все мыслимые и немыслимые препятствия, всё равно выстоят… Выдюжат – и разобьют ненавистного жестокого врага.
После чего – освободят Белоруссию.
Найдут апостолов и выставят их на всеобщее обозрение.
Нет, не в какой-нибудь закрытой резиденции, а на главной площади Минска или, на худой конец, в парке Челюскинцев[67].
А, может, и вовсе – на Красной площади.
Это уж как решат партия и правительство…
Сейчас же ему предстоит сделать лишь первый шаг для достижения великой цели – уйти (хотя бы ненадолго!) из-под круглосуточного гитлеровского контроля для проверки очередной версии.
План он уже придумал.
И отъезд Дибинского для его осуществления пришёлся как нельзя кстати.
Подозрительно, не так ли?
Однако Плечов пока не заметил ничего странного. А зря!
3
Как только на Сейловичи начал потихоньку опускаться ласковый, тёплый и немного душный летний вечер, в деревню въехала великолепная немецкая «тачка» с закрытым железным кузовом, поглазеть на которую собрались едва ли не все жители села.
Восьмицилиндровый «Мерседес-Бенц G4» задумывался конструкторами, как основной внедорожник для нужд вермахта, однако автомобиль по какой-то причине не пришёлся военным по душе, и поэтому всё чаще использовался чиновниками рейхсканцелярии для поездок на оккупированные земли.
Как Дибинскому удалось столь молниеносно связаться со своим штабом – никто не знал. Может, он воспользовался развёрнутой в его комнате портативной радиостанцией, обычно служившей фрицам приёмником? Такое предположение подтверждал факт наличия в «мерседесе» «телефункена» с метровым диапазоном, следовательно, установить связь было проще простого.
А, может, штурмбаннфюрер и вовсе прибегнул к услугам почтовых голубей? Как выяснилось, по отношению к сизарям Дибинский «дышал неровно» и часто «общался» с ними на чердаке батюшкиного дома, куда дикие птицы стаями забивались по вечерам – может, в их среду и затесались обученные подобным трюкам экземпляры?
Как бы там ни было, вскоре крутая машина скрылась из вида, оставив после себя длинный шлейф дорожной пыли, ещё долго оседавшей на хорошо утрамбованный песчаный грунт. На ней и отбыл штурмбаннфюрер.
А для Ярослава пришла пора браться за работу!
Точнее, – за подготовку к оной.
Сделать нужно было не так уж и мало: собрать инвентарь: топор, кирку, лопату (и ещё бы верёвку не забыть!) – раз; проверить батарейки ультрамодного фонарика – два, прихватить хоть какие-то продукты – три. Да и термос занять у Яши не помешает…
4
В четыре часа утра (а светает в это время года здесь – на западе Белоруссии – крайне рано!) Плечов вылез через открытое окно во двор и тихонько постучал по стеклу, за которым похрапывал знатный несвижский краевед (накануне они обо всём договорились). Ти-ти-та-та-та… «Я под горку шла» – обычная двойка из азбуки Морзе.
– Ну что, пойдёшь со мной за грибами?
(Конспирация превыше всего!)
– Да-да, дайте мне только одну секундочку.
– Раз-два! Время истекло!
– Бегу!
– Термос запарил?
– Так точно!
– Держи ещё – в нагрузку… Здесь хлеб, пара варёных яиц, сало… Железо я сам поволоку.
– Оʼкей!
Всего несколько секунд – и «Сусанин» присоединился к своему более опытному товарищу.
Ещё чуть-чуть – и сообщники благополучно выбрались на просёлочную дорогу, по которой, постоянно озираясь по сторонам, направились в сторону уже знакомого нам хутора.
Яра, как и в первый раз, вырвался далеко вперёд, а Пекун с каждой секундой начинал всё больше отставать, постоянно притормаживая и складывая в плетёное лукошко нечто, поднятое с земли. Оказалось, это и в самом деле были грибы – моховики, сыроежки и так называемые «козляки», которые в том году уродились чрезвычайно обильно, невзирая на необычно сухую погоду, установившую чуть ли не с начала лета.
Может, запоздало посодействовал небольшой дождик, пролившийся на здешнюю благодатную землицу, как мы помним, в день приезда Плечова? Впрочем, такой вывод, пожалуй, поспешен и достаточно сомнителен… Слишком много воды с тех пор утекло.
Местный люд внимания на всякие «сморчки» не обращал; ему белые подавай или, в худшем случае, чырвонагаловики, как здесь называют подосиновики.
Но ведь на безрыбье, как известно, – и рак рыба!
А вот и первые маслючки – прямо под нижней, разлогой веткой одинокой сосёнки, выпавшей из стройного ряда тёмно-зелёных подружек. Целая россыпь молоденьких, крепеньких, с «сопливой» светло-коричневой шляпкой и смахивающей на нежную паутину плёнкой под ней грибочков.
Идите сюда, красавцы!
Ежедневное постное пюре из бульбы давно скучает по вам!
5
Плечову явно не хватало роста, чтобы дотянуться до проёма, через который несколькими днями ранее проник в цегельнянский костёл при помощи Фрица с Германом длинноногий пастор из соседнего села. Пришлось искать подручный материал. И он быстро нашёлся: у стены амбара, расположенного справа от собора, был аккуратно сложен старый, в некоторых местах обожжённый и с обеих сторон щедро облепленный каким-то старинным цементирующим раствором кирпич.
Из него Яра быстро соорудил полуметровую подставку, благодаря которой легко и просто осуществил свой замысел, исполнив не самое сложное физическое упражнение, известное поклонникам гимнастического турника, как «выход силой» (этот элемент обязательно входил в состав норм ВСК[68], ежегодно добровольно сдаваемых профессором – и всегда на отлично). Правда, прежде чем осуществить «головокружительный» трюк, ему пришлось забросить в окно весь свой инструмент: кирку, лопату и топор.
При себе Ярослав оставил лишь фонарик, бережно хранимый за пазухой фланелевой сорочки – без него под землёй никак!
Внутри помещения Плечову открылась жуткая картина: грязная паутина, свисавшая откуда-то сверху до самого пола; чёрная плесень, активно пожирающая старинные стены; целая колония противных живых созданий, висящих под куполом костёла страшными мордашками вниз…
Чёрт, сколько же тут этих уродцев?
Сотни? Тысячи?
Да ещё и разных видов, среди которых то тут, то там попадались крайне редкостные особи, например, «гигантской вечерницы» из семейства гладконосых.
Гигантские – конечно же очень сильное преувеличение. При весьма внушительном размахе крыльев (до 45 см) вес такой твари практически никогда не достигал 70 граммов.
Стараясь не вспугнуть и не разбудить впавшую в анабиоз стаю рукокрылых, агент проследовал к тому месту, где раньше стоял главный атрибут каждого приличного католического храма. Орган. «О» в «ц» или, как на карте, «ц» в «о» – какая разница?
Главное, что ему удалось предельно близко подобраться к разгадке ребуса с апостолами. Осталось сделать лишь один – последний, но самый сложный и самый важный шаг. В этом профессор уже ничуть не сомневался.
Однако в том углу, где раньше располагался музыкальный инструмент, не нашлось ничего такого, чтобы хоть как-то указывало на близость не то что подземного скарбца, но и вообще каких бы то ни было катакомб.
Плечов на всякий случай пару раз топнул тяжёлым сапогом по полу, пытаясь при помощи простейшей «акустики» нащупать потенциальные пустоты под перекрытиями и, не добившись результата, решил вернуться назад к окну, чтобы подобрать принесённые с собой орудия труда. Сгрёб их в охапку и отправился в обратном направлении, преднамеренно изменив маршрут так, чтобы он пролегал ближе к правой стенке, у которой по непонятным причинам мусора собралось значительно меньше.